Ангелы церкви - Сергей Ильичев

– Но мы сегодня участвуем в параде на праздничной демонстрации… – начал было Максим.

– Мой поезд на Брест отходит в 16.00 пополудни. За полчаса до отхода я буду ждать вас у третьего вагона. Вы легко меня узнаете, я буду держать в руках небольшой перевязанный веревкой сверток. И если вы только сможете… то до встречи.

И на том конце повесили трубку.

…А уже через два часа вся страна плечом к плечу, прильнула к радиоприемникам и, затаив дыхание, вслушивалась в цифры, звучавшие из уст лучших дикторов страны, и искренне гордилась достижениями своей любимой державы.

Во всех домах уже с утра накрыты праздничные столы. Звучат тосты за Родину, за Партию и за ее вождя товарища Сталина. А уже чуть позже и за мирное небо над головой…

Словно наседка, оставленная оберегать гнездо, пусть и одиноко, но с рюмочкой любимой наливки в руках сидит в красном уголке циркового общежития, и тетя Оля, зная, что ее любимые птенчики – Максим и Ростик что в числе других артистов цирка, изображают сегодня «акул международного империализма, раздувающих мировой военный пожар»…

У ребят уже были успешно сданы экзамены, и через день-другой общежитие на все лето станет строительной площадкой, как это происходит каждый год перед новым набором молодых артистов.

Но сначала наступит 20 июня, и тетя Оля придет на их итоговое представление. Уже пятнадцать лет как она не пропустила ни одного выпускного спектакля. Пятнадцать лет в этот знаменательный день она баловала своих любимчиков пирожками с капустой и повидлом. И все те же пятнадцать лет она плакала над каждым приходившим письмом, что летели к ней с приветом с самых отдаленных цирковых площадок страны. Дети, пусть и артисты, но все же пока еще дети, не забывали ту, кто посвятил им всю свою жизнь и щедро делился теплом своего сердца.

До того как она стала тетей Олей, она была цирковой наездницей – Ольгой Бекетовой, сводившая своей красотой с ума половину мужского населения Москвы. Но, как это бывает в жизни большинства женщин, безумно влюбилась в бесстрашного, как ей тогда казалось, дрессировщика тигров Вольдемара Аметистова и, не раздумывая, вышла за него замуж. А вскоре узнала, что он и не Аметистов даже, а всего лишь Тарелкин, да ко всему прочему еще и изменявший ей с ее лучшей подругой. И вот во время очередного представления наступило некое минутное помутнение разума, и она сорвалась с лошади, серьезно покалечив себе ноги.

Всего лишь два года сверкала ее звезда. Два года успеха и аплодисментов. А потом лишь больница и должность вахтера в учебном общежитии. Без мужа, без собственных детей, да еще и с прогрессирующим ожирением…

Спасла ее лишь огромная любовь к жизни, да эти дети, что жили и влюблялись в ее общежитии, и многим из которых она заменила матерей.

…А вот и они сами уже вваливаются веселой шумной ватагой в двери общежития, складывая в кладовую праздничные транспаранты, красные флаги и театральные костюмы.

Ростислав в этот праздничный день был ответственным дежурным по общежитию, и он, еле успевая принимать от товарищей транспаранты, лишь молча проводил тоскливым взглядом счастливых Нелли и Максима, которые сразу же куда-то убежали…

Киевский вокзал в послеобеденное время, да еще и в праздничный день, отдыхал. Высокий, стройный и спортивного вида уже немолодой мужчина набирал в газетном киоске, практически без разбора, отечественные журналы как за последние, так и за все предыдущие месяцы. Продавщица была рада такому покупателю и даже помогла ему упаковать всю его покупку в опять же просроченные газеты. А в результате получился объемистый сверток, и все были этим довольны.

И пассажир направился к первому перрону, с которого и должен был отходить его поезд на Брест.

Максим и Нелли подъехали к вокзалу на метро. До отхода поезда оставалось еще двадцать минут. И Максим, оставив девушку в начале перрона, сам двинулся в сторону искомого вагона.

Человек, который ему с утра позвонил, уже увидел его, но не сдвинулся с места, а лишь ждал, когда юноша подойдет к нему сам. В его руках был уже знакомый нам сверток…

– Ну, здравствуй, Максим! – сказал он и протянул для пожатия свою руку. Максим ответил на крепкое пожатие таким же крепким ответным пожатием руки, но незнакомец еще какое-то время не отпускал его ладонь, при этом внимательно всматриваясь в глаза Суворина.

– Извини, но ты очень похож на одного близкого и дорогого для меня человека. Еще раз извини.

По радио объявили, что посадка на пассажирский поезд «Москва-Брест» заканчивается, и пассажиров просят занять свои места.

– Не в службу, а в дружбу. Здесь на бумажке записан адрес, и если это тебя не затруднит, то сам отнеси пакет по этому адресу.

– И кому я должен передать этот пакет? – спросил Суворин.

– Тому, кто откроет тебе дверь этой квартиры…

– И это все?

– Все…

– Но вы же сказали, что у вас есть для меня какие-то новости о моих родителях…

– Максим, я не мог говорить тебе о родителях, к тому же по телефону, а пообещал сказать о родных для тебя людях…

– И кто же они?

– Те, кто откроют тебе дверь…

– Загадками говорить изволите, милостивый сударь.

– Нет, просто не хочу испортить тебе праздник от этой встречи.

– Тогда я могу идти?

Незнакомец улыбнулся, и прежде чем вошел на подножку вагона, еще раз внимательно посмотрел на Максима и сказал:

– Ангела-хранителя тебе, мой мальчик! – сказал и исчез в глубине вагона.

Поезд медленно тронулся, и к Максиму подошла Нелли.

– Максим, а почему ты не познакомил меня со своим отцом? – спросила она.

– С каким отцом?

– А с кем ты сейчас встречался? Разве это был не твой отец? И Максим замер. А потом какое-то время, словно с помощью замедленной киносъемки, вновь и вновь восстанавливал в памяти весь разговор с незнакомцем. Его лицо, жесты, интонацию. Его улыбку. И эти слова про ангела-хранителя, которые он отчетливо помнил из своего раннего детства.

– Нет, это какое-то совпадение, – юноша явно занервничал. – Этого просто не может быть…

– Максимушка, что с тобой? Что случилось? – уже встревожилась и сама девушка.

– Молодые люди, у вас все в порядке? – спросил оказавшийся рядом дежуривший по станции милиционер.

– Все в порядке! – сказала и улыбнулась ему в ответ Нелли. – Действительно, все в порядке.

И решительно повела Суворина к выходу из вокзала.

– Почему ты решила, что этот человек мой отец? – спросил Максим у Нелли, когда они были уже на улице.

– Это нетрудно было заметить… Вы же похожи как две капли воды… А что он тебе передал?

– Не знаю.

И они вместе стали рассматривать пакет и прочитали адрес.

– Это где-то в Загорске. Ехать нужно с Ярославского вокзала. Поедешь?

– Да, но сначала провожу тебя. А завтра с утра и поеду. Может быть, что-то узнаю там о своих родителях.

Ночью в общежитии Максим все никак не мог заснуть, вновь и вновь вспоминая детали той встречи с незнакомцем на вокзале, и в конце концов проваливаясь в сон, сам уже не заметил, как начал говорить во сне.

Ростислав приподнялся. И тихо подошел к изголовью друга. Присел на корточки и стал вслушиваться в это бессвязное бормотание, пытаясь понять его смысл. А потом просто растолкал соседа по комнате.

– У тебя что-то случилось, Максим?

Товарищ, еще полностью не проснувшись, доверительно сказал:

– Я не узнал его… Представляешь? Не узнал родного отца! Не почувствовал, что он стоит рядом, что хочет обнять, сказать о чем-то очень важном…

Потом враз замолчал и, откинув голову на подушку, сразу же крепко уснул.

Ростислав тихо отошел от кровати Суворина. А под утро услышал, как Максим поднялся и тихо ушел из комнаты.

Он нашел Нелли среди выпускников своего курса, которые пришли в общежитие и теперь стояли в очереди для сдачи учебников в библиотеку. И подошел к ней.

– Куда это вы вчера от меня вместе с Максимом убежали?

– У Максима была назначена встреча на Киевском вокзале. Тот человек передал ему кому-то адресованный пакет. И знаешь, что любопытного во всей этой истории? Этот незнакомец оказался как две капли воды похож на самого Максима. Я тогда даже подумала, а уж не отец ли это Суворина…

– Так он же говорил, что его отец погиб, выполняя важное задание партии и правительства…

– Да, говорил. Но та встреча всего его просто перевернула…

– И где же он теперь?

– Повез переданную ему посылку по какому-то адресу в Загорск.

– К попам, что ль?

– Почему обязательно к попам? И вообще, что так разволновался? – спросила Нелли у Ростислава.

– Он всю ночь бормотал что-то, спать мне не давал. А утром сиганул, ничего не сказав…

– Может быть, все у него еще наладится. А представляешь, как это будет здорово, если у Максима вдруг отыщется живой отец… Настоящий герой, орденоносец, да еще и разведчик… Ну, я пошла, а то моя очередь пройдет.