Колесо времени - Роберт Артур

— О боже, — негромко проговорил он. — Барабан застрял в определенном положении и…

— …и время повторяется! — хрипло выкрикнул я. — Нас заклинило во времени. Ничего себе приключеньице! Если бы машина не остановилась, нам пришлось бы спасаться от пьяных шимпанзе на велосипедах до скончания века.

— Любой прибор может вначале дать осечку, — назидательно сказал Джереми, но мне было ясно, что ему тоже не по себе. По его розовому личику струился пот.

— Ну ладно, — отрывисто бросил он, — теперь все закреплено. Остается развернуть резонатор, нацелить его на холмы, и можно начинать.

Он передвинул свой ящик, что-то там еще подкрутил и повернулся к шимпанзе. Протрезвевшие и притихшие, они с виноватым видом валялись рядом со своими велосипедами. Джереми похлопал их по плечу и усадил на сиденья, после чего закрепил барабаны на руле Короля и Дамы, нашел и закрепил барабан Джокера и выстроил всю троицу в ряд лицом к холмам. Потом сбегал к фургону, принес три тома Британской энциклопедии и раздал обезьянам. Те сразу повеселели.

— Сейчас с ними все в порядке, — сказал Джереми. — Все атрибуты их представления при них, и они успокоились. Как детишки. Все нормально. Они больше не потеряют голову. Вот увидишь.

Он протянул руку по направлению к прицепам. Тут я сообразил, что блестящие предметы в них не что иное, как платиновые капсулы времени.

— Апельсины, — настойчиво проговорил Джереми, обращаясь к обезьянам.

— Апельсины, — повторил он и сделал такое движение, словно швырял апельсины. — Сейчас я создам помехи в ритме времени, — продолжал он, — и настоящее на этих холмах будет сведено к прошлому в миллион лет назад. Обезьяны въедут в этот участок прошлого конечно, если бы ты не заупрямился, Лусиус, не пришлось бы прибегать к таким сложностям, — и начнут кружить и разбрасывать капсулы времени по всему участку. По крайней мере одна из них должна погрузиться в почву, потом она покроется более поздними наслоениями и пролежит там до наших дней, пока ее не откопают археологи.

Через какое-то время я свистну, и обезьяны вернутся к нам, в настоящее, а я выключу резонатор. Со временем капсулы будут обнаружены. Вот тогда-то я и объясню, как все произошло, и уж тогда никто больше не посмеет усомниться в вероятности эффекта ритма времени. Итак…

Он щелкнул каким-то выключателем на своем приборе.

На сей раз никакой ошибки не произошло. Мгновенно пространство над холмами заволокло туманом. Туман начал сгущаться, но Джереми покрутил что-то на диске, и туман превратился в легкую светящуюся дымку. Лужайка преображалась буквально на глазах. Из земли полезли широкие папоротниковые листья, над ними распростерли свои длинные шупальца какие-то гигантские мхи. Ближе к нам пролегла песчаная прибрежная полоса, усеянная диковинными раковинами. Мне казалось, что я всматриваюсь в театральную декорацию сквозь тонкий полупрозрачный занавес.

Джереми Джупитер шумно перевел дух.

— Лусиус, — обратился он ко мне, — наступил торжественный момент. Вот мы стоим здесь сегодня, а там перед нами — день вчерашний. Король, Дама, Джокер, вперед!

Обезьяны бесстрашно покатили по направлению к мерцающей дымке прошлого, воскрешаемого резонатором Джереми Джупитера. Одна нога крутит педали, одна рука бьет в барабан, в другой руке открытая перед глазами книга — в таком виде они устремились в далекое прошлое далеких предков.

Джереми зачарованно провожал их глазами. Но я тронул его за плечо и заставил оглянуться.

— Посмотри туда, — сказал я ему. — Там день завтрашний.

Джереми Джупитер обернулся, и глаза его чуть не вылезли из орбит. Позади нас, на таком же расстоянии, затянутое легкой дымкой, возникало еще одно пространство. Оно было из стекла и хрусталя. Вдаль уходила широкая улица, по обе стороны которой выстроились дома с плоскими крышами. Стены домов сверкали на солнце как драгоценные камни, а над крышами зданий скользили какие-то воздухоплавательные аппараты.

— О господи, — только и мог вымолвить Джереми. — Мой резонатор создает дополнительный эффект, обертон. Я… я…

Позади нас послышался дикий вопль. Мы разом обернулись. За несколько секунд до этого шимпанзе разъезжали по жестким пескам протерозойской эры, колотя в свои барабаны. Внезапно из-за деревьев показалась гигантская голова с оскаленной пастью и горящими красными глазами. Затем какая-то темная тень спикировала вниз, и Король, Дама и Джокер мгновенно развернулись и кинулись назад. Они побросали книги, они побросали барабаны. Они побросали все, за исключением капсул времени, и с громким визгом, извиваясь от ужаса, бросились к нам.

Голова бронтозавра исчезла, птеродактиль, который спикировал на них, взмахнул гигантскими перепончатыми крыльями, взмыл в небо и исчез из виду.

Джереми кричал что-то, но обезьяны не обращали на него внимания. Они хотели назад, в уютное, безопасное настоящее. Вращая глазами, стуча зубами, они неслись на нас. Я в ужасе отпрыгнул в сторону.

— Спасайся, Джереми! — выкрикнул я. — Они нас задавят! Они взбесились со страху.

Джереми едва успел отскочить. Шимпанзе в мгновенье ока миновали место, где мы только что стояли, и, не замедляя скорости, устремились дальше, туда, где возникло незваное будущее.

— Боже правый! — в отчаянии взмолился Джереми. — Этого нельзя допустить!

Он вскочил на ноги и кинулся к прибору. Но Король, Дама и Джокер, не переставая выть и яростно нажимая на педали, уже почти достигли границы другого, окутанного легкой дымкой пространства. Прямо перед ними вдаль, к самому центру серебристо-хрустального города будущего, уходила просторная спокойная улица. И тут Джокер, дрессированная обезьянка, привычным движением сунул руку в прицеп своего велосипеда, выхватил капсулу времени и метнул ее высоко в небо.

Джереми бросился к резонатору, споткнулся о шнур заземления, налетел на прибор и с грохотом свалил его на землю. Серебристый город, в который только что сломя голову влетели Король, Дама и Джокер, исчез. А вместе с ним и обезьяны. Кругом простирался безмятежный зеленый пейзаж штата Нью-Джерси, и ничего больше!

Я помог Джереми подняться. От резонатора осталась только беспорядочная груда сломанных трубок и оборванных проводов. Я откупорил последнюю бутылку мозельского, и Джереми постепенно пришел в себя.

Он молча пил вино, погруженный в раздумья. Потом вытер губы и сказал:

— Нет ничего удивительного в том, что мой резонатор выдал дополнительный эффект. Именно этого и следовало ждать от любого резонирующего объекта — от флейты до радиоприемника. Дело в том, Лусиус, что обертон, вместо того чтобы ввести помехи в ритм времени, усилил его.