Наследница долины Туманов (СИ) - Лунёва Мария

Порой ночами в тишине я слышала громкий плач, доносившийся из спальни

Моялы, расположенной надо мной. Наверное, она слышала и мои вопли, но виду не подавала. Закрывая подушкой голову, я молила всех известных мне богов, чтобы они прибрали душу князя и положили конец тому ужасу, что творился в нашей семье.

Но мои молитвы оставались без ответа.

Потянувшись, я нагнула веточку ели и вдохнула аромат, исходивший от неё. Хвоя.

Расслабившись, откинулась на спинку кресла, предварительно подняв тормозной рычаг. Уснуть бы, и забыться во снах. В них я ходила, как прежде, собирала полевые цветы, плела венок и гадала о том, какого супруга мне пошлёт судьба. Там в небытие и забвение я всё ещё верила в любовь.

В действительности же понимала, что это сказка, придуманная несчастными женщинами, пытающимися продлить детство своим дочерям, огородить от реальности. Я помнила истории, что рассказывала нам мама перед сном. О

сильных мужчинах, совершающих подвиги ради своих возлюбленных, о любви до гробовой доски и щемящей сердце верности.

Теперь я понимаю, что гробовая доска ждёт, скорее всего, женщину, а верность мужчина может хранить лишь самому себе.

Любви нет - есть лишь смирение.

Годы, прожитые в постоянном страхе ночью услышать скрип дверей своей спальни,

отложили свой отпечаток на моём характере. Я стала замкнутой и безвольной.

Безразличие, Абсолютное равнодушие ко всему и всем.

Но, казалось, князя такое моё поведение только заводило больше. Он придумывал всё новые способы выставить меня на посмешище, унизить, размазать.

Всё прекратилось лишь тогда, когда семейный врач, знавший и учивший ещё мою матушку, заявил, что утроба моя пуста. Нет, пыл супруга это не охладило, но дало повод плотнее заняться мачехой. Ведь неважно, по сути, какая из женщин в итоге родит. Всё скроется и останется в семье, а слишком болтливых слуг просто вздёрнут на крепостной стене.

Муж стал являться в мою спальню значительно реже, и за это я была благодарна бедной женщине, что заменяла все эти годы мне мать. Да и она перестала плакать,

видимо, теперь князь приходил к ней не развлечения ради, а за наследником.

Уже второй мужчина превратил её в “утробу". Это злило так, что скулы сводило, но я ничего не могла поделать. Мояла, как и прежде, заботилась обо мне, опекая и облегчая жизнь.

Мы обе знали, что целитель солгал. Но мачеха не выдала. Защитила.

Что двигало ею? Зачем она год за годом заботилась о падчерице: ухаживала, когда хворь одолевала, и боль в спине становилась невыносимой.

Зачем?

Я не знала ответа, а спросить никогда не решалась.

Боялась узнать что-то плохое о ней. Глупая трусость. Но во всём мире только она да няня остались для меня родными. Я не хотела терять кого-то из них.

Над крепостью разлетелся звон колокола, призывающего на обеденную трапезу.

Разложив свёрнутый на коленях платок, я накинула его на озябшие плечи. Сегодня в доме не до приёма пищи. Там сборы, Князь настолько верил в своё войско, что сгребал добро в сундуки быстрее, чем его доблестные воины дезертировали прямо из казарм. Хотя никто их уже и не ловил.

Итак, понятно, что войны не будет!

Потому как воевать некому. Северяне, вообще, могут просто прийти сюда стройным маршем и всё. Добить последних представителей княжеской семьи в моём лице и дело с концами.

Одно было хорошо - Мояла спасётся.

Она на третьем месяце беременности. Князь Хумъяр не оставит утробу, в которой развивается его чадо. В этом супруг был похож на моего батюшку. И хорошо! Может,

убьют его, где в бегах, по-тихому, а Мояла пристроиться куда. Она ведь вдова и посему никому не интересна.

А вот я прямая наследница этих земель.

Проклятая Долина Туманов не отпускала своих детей.

Здесь мне и сгинуть, хорошо, если кто похоронит Супруг никогда не станет обременять себя спасением жены - инвалида. Женщинам нашего рода никогда не везло с мужчинами. У каждой тяжёлая судьба. Ни одна не смогла вырваться и найти своё счастье.

И мама, и бабушка умывались слезами, глядя на Туман.

Ни любви, ни тепла, ни нежности.

Сердца мужчин, что брали женщин нашего рода, были холодны и пусты. словно мёртвые.

- Амэлла, доченька, холодно сегодня, не погода для прогулок, - голос няни оказался для меня неожиданным.

Я настолько ушла в свои раздумья, что и шагов её шаркающих не слышала.

- Что ты, ия Лунсия, - я постаралась тепло улыбнуться и не выдать, насколько тяжело у меня на сердце, - сегодня солнечно и ветерок.

Но старушку не проведёшь, она внимательно выцветшими глазами глянула в моё лицо и нахмурилась. Собранная аккуратная “дулька” седых волос придавала женщине ещё более строгий вид, и на мгновение я снова почувствовала себя проказливым шаловливым ребёнком.

- Холод такой стоит, ветрище. Осень уж на пороге, а ей солнечно. Давно ли по носу ваше княжество сопли не гоняло, - отчитала меня нянечка, да так, что и ответить нечего.

- Ия Лунсия, не пристало такие вещи говорить в приличном обществе, - как-то неуклюже попыталась я призвать к порядку женщину, что приучала меня в своё время к горшку.

Но старушка лишь поморщилась, глядя на плед, прикрывающий мои ноги. Со временем ко мне вернулась чувствительность, я ощущала прикосновения, тепло рук разминаются мышцы, и даже чуть шевелила пальцами. Но рана, полученная в момент крушения ландо, так и не затянулась. Туман сделал своё дело, оставив во мне частичку своей мёртвой магии.

В особые дни, когда за окном стеною льёт дождь или завывает вьюга, рана открывается и начинает кровоточить, доставляя мне сводящую с ума боль.

Глава 3

В такие дни я старалась и вовсе не вставать с постели, только мачеха и нянечка не давали мне окончательно потонуть в своём горе. Иногда я смотрела в окно на серое небо и мечтала забыться и потеряться в своих снах. Но боль не давала даже задремать. Тьма, что вселилась в меня там, в тумане, грызла, выедая крупицы света моего дара, не давая ему хоть сколько-нибудь восстановиться. Раз за разом осушая меня.

Няня, помявшись на тропинке, прошлась вперёд и вгляделась в лес, что начинался за озером.

- Призрак давно не появлялся, - шепнула я.

- И хорошо,- старчески вздохнула она. - Души, что остаются в тумане, чернеют и становятся озлобленными.

- Нет, с Крисс такого бы не произошло, она маг жизни, - возразила я.

- Она была им, Амэлла, но столько лет, - голос няни дрогнул, ладонь сжалась,

сминая ткань подола простенького платья, - так не должно было быть. Они не должны были умирать.

Столько горечи и сожаления. Будто она виновата в чём-то.

- Мояла уже собрала вещи? - тихо спросила я, решив сменить тему разговора и не расстраивать ещё больше старушку.

- Она противится, не желает оставлять тебя здесь одну на растерзание северянам.

Ия Лунсия отвела взгляд от границы Туманной стены и подошла ко мне ближе.

- Нет, она должна уйти, - чётко отчеканила я, уже поняв, что у нянечки иное мнение.

- Не уверена, - сухая рука легла на моё прикрытое старой шалью плечо и чуть сжала, - про северян разное говорят. Но не одной сплетни про то, что людей они простых губят или девиц портят. Может, лучше остаться княгине здесь, чем с дитём в утробе по дорогам трястись и приют искать.