Стихи в переводах разных авторов - Натан Альтерман

Риск, мученья, нужду и обманчивый луч

Они дали стране, почерневшей от туч.

Они звали, тащили на бон, на дозор!

Подстрекали, манили... О, стыд и позор!

Но когда Лорд Гав-Гав[21] в своем радио-стиле

Объяснял англичанам, ругая их нрав,

Что их всех завлекли, обманули, сгубили –

Хохотали британцы над Лордом Гав-Гав.

Над такой безграничною тупостью,

Над такой грандиозною глупостью.

Перевод: Х. Райхман

ТОСТ ИТАЛЬЯНСКОМУ КАПИТАНУ[22]

Небо в тучах кругом – и шумит ураган.

Но уж сделано дело на море.

Мы подымем стакан в твою честь, капитан!

Мы с тобой еще встретимся вскоре.

Неизвестна – темна та морская стезя,

И никто ее славы не слышит;

Тайный путь тот на карте увидеть нельзя –

Но история путь тот запишет.

Про тот маленький флот из бесчисленных стран

Создадутся стихи и романы.

И, пожалуй, тебе – да, тебе, капитан,

Позавидуют все капитаны.

Наши парни работают ночью впотьмах;

За свой труд отдадут они душу.

Ты видал, как они с кораблей на плечах,

Свой народ переносят на сушу.

За холодную ночь мы подымем стакан!

За опасность, за труд и за горе!

За наш маленький флот, что в пути, капитан,

За суденышки, скрытые в море!

За отважных ребят, что без карты ведут

Судно к берегу в темные ночки –

И, уйдя от погони жестокой, дойдут

В нужный срок до назначенной точки.

Волны моря споют еще песню свою

И расскажут рассказ очевидца,

Как народ наш в своем трафальгарском бою[23]

Смог спасти утлый бот – и пробиться!

Небо в тучах кругом – и шумит ураган.

Но ведется работа на море!

Мы подымем стакан в твою честь, капитан!

Мы с тобой еще встретимся вскоре!

День придет – и в таверне, в беседе ночной,

Ты вздохнешь за бутылкой кьянти[24],

Улыбнешься и скажешь, тряхнув сединой:

«Постарел я, друзья мои, гляньте!

Но, хоть много на свете прошел я путей,

Еще помню – о, Санта-Мария[25],

Как, при спуске, в ту ночь я промок до костей

В этой... как ее звать?.. Нагария!»

И тогда мы расскажем: «Замок уже снят,

И ворота открыты народу;

И открыла их, брат, эта кучка ребят,

Что в ту ночь смело бросилась в воду».

Усмехнешься: «В борьбе меж пловцом и ловцом

Ваших даром искали «радаром» –

И закончишь крутым итальянским словцом,

Поминающим черта недаром.

День придет! А пока – пусть шумит ураган!

За опасность, за труд и за горе!

За наш маленький флот, что в пути, капитан!

За суденышки, скрытые в море!

Перевод: Х. Райхман

МОЛИТВА О МЕСТИ

За то, что

Он живым зарывал меня в землю и жег,

И состарился я, словно древнее небо,

Дай мне ненависть, серую, как мешок,

Что вдвоем не поднять ее тяжести мне бы.

Я к живущим врагам заявлюсь неживой

И над ними взойду полнолуния долей.

Они полем и рощей гналися за мной –

Буду гнать их я рощей и полем.

Пусть узнают мучители мести лицо,

Пусть замечется в ужасе крик палачей,

Когда тот, кто считался уже мертвецом,

К ним вернется живой саранчой.

Покровитель, очнись! Из могил и трущоб

Кровь убитых зовет, услыхал ты их чтоб!

Встань, отец! Встань и рви!

Ведь на то ж ты отец! -

Есть предел униженью, есть мукам конец!

И о чем я прошу? – Только б этой рукой

Дотянутся к их горлу, отец дорогой!

Разве многого ищет в их доме твой сын? -

Лишь зеницу их ока ищет твой сын!

Тяжела его грусть. Его сердце в золе.

Он истоптан врагом на горячей земле.

И, оплеванный весь,

Он твердил: «грянет месть!»

И, немея, мечтам

Предавался: «воздам!»

В день, когда твоя месть вспыхнет праздничным светом

Пусть хоть глазом одним он увидит все это.

Если ж радость его будет бурно цвести –

Не взывай к нему: «сжалься, помилуй, прости!»

Не забудь одного, побежденного сотней.

Пусть желанным войдет в твою сень и обитель.

Гнев закланных, отец-покровитель!...

Перевод: А. Пэнн

СТРАННЫЕ ЛЮДИ[26]

Были юноши светлых порывов полны,

Были девушки нежны, как солнца восход,

По горам Иудеи[27] бродили они

С узелком на плечах до Кинеретских вод[28].

Так, примерно, полвека тому назад

Появились они – авангардный отряд, -

И встречая таких,

Говорили о них:

Что за странные люди! Кто их поймет?

Жить хотят здесь, в стране

Средь пустынь и болот.

Что за странный,

Действительно странный народ!

И сказали они: хватит тратить слова

Про Сион[29] – наших прадедов родину-мать, –

Надо землю пахать и поля засевать,

Надо в поте лица себе хлеб добывать.

Так сказав, – за работу. Насмешки презрев,

Они потом своим орошали посев.

И встречая таких,

Говорили о них:

Что за странные люди! Кто их поймет?

Заявили – свершили,

И труд им оплот.

Что за странный,

Действительно странный народ!

И сказали: отбросив боязнь и страх,

Будем ночью и днем мы на страже стоять

И верхом на коне и с оружием в руках

Нашу жизнь, и честь, и добро защищать.

Заявили – свершили: во мраке ночей

Их найдешь ты на страже садов и полей.

И встречая таких,

Говорили о них:

Что за странные люди! Кто их поймет?

Создают «Гашомер»[30],

Их и страх не берет.

Что за странный,

Действительно странный народ!

И сказали: Чужбина нам домом была,

Речь чужая в устах наших братьев звучит, –

Мы отныне едины в стране, как скала.

Как один, перейдем на родной наш «иврит».

Тот язык в старых книгах обрел свой покой,

Но они говорили на нем меж собой.

И встречая таких.

Говорили о них:

Что за странные люди! Кто их поймет?

Разговор на «иврите»

До чего доведет?

Что за странный, Действительно странный народ!

И сказали они: мы «квуцу»[31] создаем

И мы жить будем вместе семьей трудовой:

Поле вместе засеем, и то что пожнем,

Словно братья, поделим мы между собой.

Так сказали, покинув покой и уют,

И Кинерет и Дганью[32] они создают.

И встречая таких,

Говорили о них:

Что за странные люди! Кто их поймет?

Создают «квуцу» Дганью,

На чем строят расчет?

Что за странный, Действительно странный народ!

Не пророки они, но им ясен их путь:

Воскресит наш народ авангардная рать,

Если сможет скитания пыль отряхнуть,

Чтобы стать за станок, целину поднимать.

И сказали они: знаем, время прядет,

Снова сеять и строить начнет наш народ.

И встречая таких,

Говорили о них:

Что за странные люди! Кто их поймет?

Опьяненье мечтой

До чего доведет?

Что за странный,

Действительно странный народ!

И теперь, озирая свой праведный труд,

Они видят заводы на полном ходу,

В новых селах крестьяне и косят и жнут,

На границах страны – наш солдат на посту.

И они говорят, видя всюду народ трудовой:

Кто мечтал хоть во сне о жизни такой?

И встречая таких,

Вспоминают о них:

Что за странные люди! Кто их поймет?

Тут такие простые дела...

Как на ум это им не придет?

Что за странный, Действительно, странный народ!

Перевод: А. Рафаэли (Ценципер)

СЕРЕБРЯНОЕ БЛЮДО

 «Государство не преподносят народу серебряном блюде».

Хаим Вейцман

... И наступит покой. И багровое око

Небосвода померкнет в дыму,

И народ,

Всею грудью вздыхая глубоко,

В предвкушения близкого чуда замрет.

Он в сияньи луны простоит до восхода.

В радость, в боль облаченный,

И с первым лучом

Двое – девушка с юношей – выйдут к народу,

Мерным шагом ступая, к плечу плечом.

Молчаливо пройдут они длинной тропою,

Их одежда проста, башмаки тяжелы,

Их тела не отмыты от копоти боя,

Их глаза еще полны и молний и мглы.

Как устали они! Но чело их прекрасно

И росинками юности окроплено,

Подойдут и застынут вблизи... И неясно,

То ли живы они, то ль убиты давно.

И, волнуясь, народ, спросит: «Кто вы?»

И хором

Скажут оба, в засохшей крови и пыли:

«Мы - то блюдо серебряное, на котором

Государство еврейское вам поднесли».

Скажут так и падут. Тень на лица их ляжет.

Остальное история, видно, доскажет...

Перевод: Р. Морин

СЕРЕБРЯНОЕ БЛЮДО