В канун Рагнарди - Федор Чешко

А еще Странный придумал выкопать возле водопоя большую яму и закрыть ее ветками. Старики спрашивали: «Зачем?», а он сказал: «То, что упадет в яму, можно будет съесть». Но первым в яму упал Однорукий, и Странный не позволил его есть, хотя проку от Однорукого нет, каждый скажет. И все забыли о яме. Но потом в нее провалился такой большой рогатый, что Настоящие Люди три восхода Слепящего встречали сытыми, и поняли, что это хорошо.

И еще Странный придумал собирать у Реки рыжую землю и делать из нее и воды грязь, а из грязи этой лепить горшки, которые потом сами собой становятся твердыми, и сколько ни лей в них воды, почему-то опять грязью не делаются.

И еще Странный придумал убивать, не приближаясь, убивать очень маленьким копьем, которое бросает не рука, а бросают палка и жилы рогатых. И так можно убивать и рогатых, и Ночных Убийц, и немых, и это хорошо.

И еще Странный придумал говорить "я", «ты», «он», если забыл имя или лень его повторять, и еще придумал много-много полезных вещей.

И еще. Это Странный придумал назвать Кошку Кошкой, а не Гривастой, как раньше. Сказал: в земле немых есть такой маленький — похожий на Желтого Убийцу, но маленький — который вздергивает верхнюю губу и шипит, когда сердится. Как Кошка...

А теперь Странный живет в пещере один и не хочет говорить ни с кем из Людей, кроме Хромого и Кошки.

Он сказал, что Хромой и Кошка — самые Люди из всех Настоящих Людей. Хромой сомневался, но Кошка сказала, что если уж это говорит Странный, значит так и есть.

И еще Кошка сказала, что раз они не такие, как все, то понятно, почему они живут вместе, хотя Кошка пережила на три зимы больше, чем Хромой. И Хромой не стал спорить, хотя знал, что это не так.

Сначала ведь Хромой Кошку не замечал, он думал, что Кошка — это просто Кошка, как все. Но потом ее захотел взять в свою хижину Узкоглазый, который видел больше зим, чем Хромой, и уже мог взять себе женщину. А Хромой давно искал случая напакостить этому вонючему трупоеду, который всем говорил, что Хромой сделал ему некрасивую серьгу для носа и что Шаман делает лучше.

Месть удалась: он побил Узкоглазого и не подпускал его к Кошке, и старики решили отдать ее Хромому; правда он был еще слишком молод иметь свою женщину, но в Племени были лишние девочки.

И только потом Хромой понял, что Кошка — это Кошка, и другой Кошки нет... Нет... Нет... Нет теперь Кошки — ни другой, ни этой, никакой... Забрали, увели Кошку, схватили не руками и увели. И где искать? Хромой не знает, а Странный знает, но не говорит. Вай-вай-вай-воу-у-у!..

Странный сплюнул, отвернулся, кусая губы:

— Перестань выть. Воем ты Кошку не вернешь. И никак не вернешь. Забудь.

— Не хочу, — Хромой мрачно смотрел в пол. — Расскажи дорогу.

— Отдать им еще и тебя?! А вот им... — Странный сделал непонятный жест, вскочил, заметался из угла в угол.

— Ты сказал: «Отдать тебя»? — Хромому показалось, что он ослышался. — Они меня хотят?

— Да, — Странный снова подсел к очагу, уперся взглядом в огонь. — И тебя, и Кошку, и других. Таких, как вы.

Хромой сморщился, силясь понять, прижал кулаки к вискам.

— Но ты говорил, что таких, как мы — я и Кошка — в Племени нет. А теперь сказал — другие. Другие такие, как мы. Кто?

— В Племени... — Странный усмехнулся горько и едко. — Кроме Племени есть еще племена. А в них есть такие, как вы. И более Люди, чем вы — тоже есть.

Хромой совсем растерялся.

— Но кроме Племени Людей нет. Есть немые, но они немые — не Люди...

— Немые! Ну конечно — немые... — смех Странного был сухим и дробным, будто галька посыпалась. — А ты знаешь, как немые называют Настоящих Людей? Двуногие трупоеды, вот как.

— Немые — называют?! — глаза Хромого полезли на лоб. — Они не могут называть! Они немые. Не знают Речи, бормочут без смысла...

Странный устало вздохнул:

— Нет. Просто у немых и у Племени разная Речь. Племя не понимает Речь немых. Немые не понимают Речь Племени. Считают немыми вас.

— Немые — Люди... — Хромой силился осознать услышанное, силился и не мог. — Немые — Люди... Ты спутал, Странный, говоришь невозможное. Среди немых Людей нет. Немые грязные, вонючие, трусливые, безобразные. Настоящий Человек на немого и помочиться не захочет. А Речи немые не знают. Рычат, тявкают без смысла — я слышал сам.

— Да, — мрачно осклабился Странный. — Так говорят Настоящие Люди о немых. И немые о Настоящих Людях говорят так. И Настоящие Люди украшают Хижины черепами немых. А немые обдирают волосы и кожу с голов Настоящих Людей. А Люди Звенящих Камней рады и сыты. Потому, что они едят вашу злобу, как вы — мясо рогатых. И делают так, чтобы злоба была, чтобы злобы было больше, больше, больше. И это не самое мерзкое из их деяний. Трупоеды..

Лицо Хромого сморщилось — просительно, жалко:

— Не понимаю... Не люблю не понимать... Плохо... Ты говорил: Люди Звенящих Камней могучи. Страшнее духов. Теперь сказал: едят нашу злобу. Значит, своей злобы нет — ели бы свою. Значит, не могут убивать — убивали бы немых сами, сколько надо съесть. Не могут. Ждут, чтобы убили мы. Значит — слабы. Не понимаю. Почему боишься их ты — сильный?

— Ты не поймешь, Хромой. — В голосе Странного не осталось ни ярости, ни силы — только бесконечная тупая усталость. — Не можешь понять. Рано. И дети твои не поймут. И дети их детей не поймут. Много, много поколений придет и уйдет прежде, чем вы поймете. Вот почему ты нужен мне. И Кошка нужна. Была нужна.

Хромой застонал, ударил кулаками о камни.

— Я и Кошка нужны тебе. Я и Кошка нужны Людям Звенящих Камней. Почему?!

— Когда-то, — Странный говорил, будто бредил, — вы были почти так же сильны, как и Люди Звенящих Камней. Они испугались вашей силы. Они сделали так, что вы стали такие, какие вы есть теперь. И я хочу, чтоб такие, как ты и Кошка — почти Люди — рожали детей, чтоб ваши дети были больше Люди, чем вы, а их дети — больше Люди, чем они; чтоб вы скорее, скорее, скорее снова стали сильны; чтоб вы растоптали гнусных трупоедов, смели, уничтожили без следа, без памяти, всех! Всех!! Всех, сколько их есть здесь и везде!!!

Напуганный этим истерическим воплем Хромой вжался в стену. Таким Странного он не видел никогда. И все-таки желание понять, понять хоть что-нибудь, пересилило страх, и Хромой отважился на новый вопрос:

— Для этого мы — я и Кошка — нужны тебе. А им?

Странный снова сник.

— И им — для этого. Чтоб вы — все вы, Настоящие Люди, немые, все — быстрее стали сильными. Чем больше вашей силы, тем больше вашей злобы. Чем больше злобы — тем больше еды для них. Но это не главное. Главного ты не поймешь. А когда вашей силы станет слишком много, они опять отнимут ее. И еще — они не любят делать руками. Им нужны такие, которые могут делать то, что они говорят. Очень мало, но нужны.