Тактик - Борис Орлов

– Да не могу я. – Рогалев мотнул бритой головой. – Так глянула, что во мне все перевернулось.

– Могу еще пару раз поставить ее поближе к вашему КП, а после этой войны пригласить вас в гости в бригаду. – Новиков развел руками, показывая, что это максимум его возможностей.

– Хорошо хоть нашел ее. – Комдив кивнул. – Ладно. Будет день – будет пища.

Они еще немного обсудили завтрашнее наступление, после чего комдив отбыл по своим делам, а Новиков прошелся по расположению, проверяя, как исполняется его приказ об отдыхе подразделений, а потом и сам завалился спать, поскольку ночь обещала быть длинной.

2

Только там расцветут пышно розы, мой мальчик, где ты выполол все сорняки!

Френсис БернеттПАЛАЧУ НЕ УЙТИ ОТ РАСПЛАТЫ!

Советский суд, рассмотрев в особом порядке дело военного преступника, бывшего генерала царской армии Маннергейма, заслушав многочисленных свидетелей зверств белофиннов в Выборге в 1919 году и ознакомившись с документами, принял единственно верное решение и приговорил Карла Густавовича Маннергейма к пожизненному заключению в колонии-поселении особого режима.

Из статьи в газете «Уральский рабочий» от 22 октября 1938 годаПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СССР

об установлении воинских званий для рядового и младшего начальствующего состава Красной Армии и введении в действие Положения о прохождении службы младшим начальствующим составом

№ 356

2 сентября 1938 года

В целях повышения ответственности младшего начальствующего состава за состояние боевой подготовки подразделений, воспитания бойцов и укрепления воинской дисциплины, а также дальнейшего поднятия авторитета младшего начальствующего состава приказываю:

1. Установить для рядового и младшего начальствующего состава Красной Армии следующие воинские звания:

а) Для рядового состава:

1) красноармеец,

2) ефрейтор.

б) Для младшего начальствующего состава:

1) младший сержант,

2) сержант,

3) старший сержант,

4) старшина.

2. Ввести в действие объявляемое Положение о прохождении службы младшим начальствующим составом.

…

7. Приказы РВС СССР 1931 г. № 135, 1932 г. № 232 и 1934 г. № 62 отменить.

Нарком обороны маршал К. Ворошилов

Из приказа Народного комиссара внутренних дел

…привести воинские звания младшего начальствующего состава НКВД в соответствие с распоряжением СНК № 65 от 1 сентября 1938 г.

Нарком внутренних дел комиссар 1-го ранга Л. Берия

Солнце еще не скрылось за горизонт, когда диверсионно-разведывательные группы начали выдвижение к линии фронта. Финны стояли отдельными подразделениями, что облегчало преодоление фронтовой полосы, и одна за другой группы начали просачиваться во вражеский тыл.

Минировалось все, до чего дотягивались умелые руки саперов, включая обочины дорог и войсковые склады. С особенной любовью одноразовыми ракетометами были обложены позиции финских егерей, охранных команд и артиллерии.

«Сталинская побудка» началась в четыре часа утра, когда было еще темно. Волна взрывов накрыла тыловые подразделения, уничтожая места хранения оружия и боеприпасов и сметая артиллерийские батареи.

К этому моменту все группы уже вернулись в расположение бригады, а услышав первые взрывы «Сталинской побудки», к делу подключилась артиллерия.

Поднятые по команде «В атаку» моторизованные подразделения тяжелой пехоты опрокинули тонкую линию финской обороны и погнали неуправляемую и деморализованную толпу вперед.

Новым тактическим приемом была ротация войск, когда уставшее от продвижения подразделение сменялось свежим, а старое оставалось на месте или отводилось в тыл для отдыха.

К концу дня механизированные части Ленинградского фронта продвинулись вперед на тридцать километров, оставив границу далеко за спиной, и остановились лишь перед линией долговременных оборонительных сооружений, которую уже никогда не назовут «Линией Маннергейма», заодно отрезав несколько десятков тысяч человек в окружении.

На другом участке войны – польском, тоже начали грохотать орудия.

Польские дивизии ударили в согласованный с финнами день в направлении Новгорода и Киева, сразу попытавшись прорваться кавалерийскими подразделениями и легкими танками, но октябрь месяц не лучшее время для путешествия по России, особенно если дороги и мосты тщательно заминированы. Правда, не все, но от этого польским жолнежам не стало легче…

Командир Поморской кавалерийской бригады, генерал Гжмот-Скотницкий[4], пригляделся. Нет, ничего такого, что предвещало бы хоть какие-то проблемы на дороге. Следуя в порядках 16-го полка великопольских улан и пропустив вперед 8-й полк конных стрелков, Гжмот-Скотницкий вел бригаду на Житомир. Ему уже доводилось бывать там в славном двадцатом году, когда польская армия гнала и опрокидывала большевистскую сволочь, и вот теперь он снова ведет войска по дорогам славы.

Кроме 16-го полка великопольских улан, 18-го полка поморских улан, 2-го полка рокитнянских шеволежеров, 8-го полка конных стрелков и собственного 81-го бронедивизиона, бригаде был подчинен 4-й бронебатальон – целых три роты танкеток ТК-3 и TKS. – грозных боевых машин. Командующий гордо усмехнулся в усы и поправил свой квадратный головной убор. Невольно вспомнилось, как насмешливо кричали красные на своем варварском языке, когда подходили к Варшаве: «Польские солдаты! Головы – квадраты!»

– И совсем не остроумно, – пробурчал он себе под нос.

Ничего, ничего. Сейчас эти головы в конфедератках покажут вам, краснопузые, как надо воевать. На Висле показали, и здесь снова покажут. Недаром же он, генерал Гжмот-Скотницкий, так ловко обошел Новоград-Вольшский укрепленный район и вывел свою бригаду противнику в тыл. Еще немного, еще чуть-чуть, и вот он – Житомир!..

Впереди показалось какое-то селение. Начальник штаба, полковник Закжевский, доложил, что это деревня Червоные хатки.

– Червоные? – переспросил Гжмот-Скотницкий. – Это они хорошо назвали свою деревню. Передайте командиру полка конных стрелков брать их в сабли! Пусть эти хатки и впрямь станут червоными…

Командир механизированной роты из второго механизированного полка, второй танковой дивизии старший лейтенант Логинов опустил бинокль и задумчиво закусил сорванную с крыши ближайшей стодолы[5] соломинку. Поляки шли нагло, открыто, словно никого и ничего не боялись. Вообще-то правильно: больно уж их много. У него, старшего лейтенанта Логинова, всего-то и есть, что один танк Т-28АМ, взвод мотострелков на четырех «пятерках»[6], смешанный взвод из двух БА-10 и двух БТР-26[7], и взвод тяжелого оружия – два ДШК и два таубинских гранатомета на мотоциклах да радиостанция на полуторке. На самом деле Т-28АМ было три, но один, сволочь такая, сдох, и сейчас им занимаются ребята из рембата в Житомире. А второй так и не вернули из учебного батальона, куда реквизировали личным распоряжением комдива Ротмистрова.

– Так, – Толя Логинов сплюнул и легко, словно кошка, спрыгнул с башни. Затем внимательно оглядел своих взводных. – Так. Вот что, мужики. Между нами и Житомиром наших больше нет. В Житомире, сами знаете – рембат, госпиталь, горючка и прочее. Плюс – люди. Чего с ними поляки натворят – кто не знает, потом объясню. Так что стоять нам тут насмерть. Чтоб ни одна сволочь мимо не прорвалась. Покидать бой запрещаю. Даже мертвыми. Ваша задача – не умереть геройски, а пшеков на тот свет наладить, – он снова сплюнул. – Так. Вот карта – давайте-ка определимся, кто где держится…

Генерал бригады[8] Гжмот-Скотницкий с замиранием сердца следил за тем, как конные стрелки разворачиваются в несокрушимую лаву, раздается старинная команда «szabledlon!»[9] и с грозными криками «Jeszcze Polska nie zginęła, kiedy my żyjemy!» и «Dał nam przykład Bonaparte, jak zwyciężać mamy!»[10] кавалеристы устремляются в атаку с саблями на отлет. Вот сейчас, вот прямо сейчас они ворвутся в деревню и начнется…

Того, что началось в следующий момент, Гжмот-Скотницкий никак не ожидал. С разных сторон по наступавшему восьмому полку полоснули десятки пулеметов, а одновременно с ними заквакали легкие минометы. Судя по частоте разрывов мин, конных стрелков возле этих Червоных хаток поджидали в засаде не менее двух десятков ротных минометов, а это значило, что беззащитную с виду деревню защищает десять красных рот, то есть – целый стрелковый полк.

Гжмот-Скотницкий был опытным военным. Ему уже довелось охранять тылы и бороться с красными партизанскими бандами в девятнадцатом. Он отступал от бешеных большевистских дьяволов Буденного в двадцатом, а буквально месяц тому назад вместе со своей бригадой входил на территорию бывшей Чехословакии[11]. В общем – он прекрасно понимал, что если немедленно не оказать конным стрелкам помощь, то очень скоро от восьмого полка останется только воспоминание. Генерал бригады махнул рукой, и к нему подскакал командир 12-го полка полковник Гробецкий.