Лагерь ужаса - Роберт Лоуренс Стайн

Может, Джек и правда решил нас снова разыграть?

Тайлер встретил ребят, с которыми познакомился в автобусе, и ушел вместе с ними, а я направился к нашему пристанищу. Спустя некоторое время я услышал свисток.

— Вниманию всех отдыхающих! Собрание лагеря в главном здании! — выкрикнул вожатый в зеленой униформе.

Отовсюду потянулись дети. Я встретил Джека и Криса в дверях главного здания.

С фасада здание было похоже на наши домики, только гораздо длиннее и выше. Оно казалось одноэтажным. На самом же деле в здании было два этажа, больших, как зернохранилище.

По левой стороне, как я понял, проходя по длинному коридору, был расположен ряд небольших комнат. Всех нас собрали в огромном зале с деревянными балками под потолком. В разных концах зала, друг против друга, были сложенные из больших камней камины. Длинные деревянные столы заполняли центральную часть зала. На двери висела табличка: «Столовая и зал для собраний». На одной из стен были развешаны рекламные плакаты к снятым по Р. Б. Фаррадею фильмам. Среди них я узнал «Трехголовое чудовище» и «Кунга, животный вампир».

Вожатые усадили нас за эти длинные столы. Я занял место во втором ряду, где сидели ребята постарше.

Я собирался познакомиться с одним из них, когда высокий и мускулистый вожатый произнес очень странную фразу:

— Все — руки на стол! Быстро!

— Ничего себе! — воскликнул я, когда увидел, что этот вожатый достает из-под стола массивные наручники, сделанные из какого-то черного металла, и по очереди защелкивает их на запястьях ребят. Все кандалы соединялись одним черным проводом.

— Наручники? — удивленно воскликнул кто-то.

— Мы что, все арестованы? — спросил другой голос.

Конечно же, над этим все посмеялись.

И тем не менее все происходящее казалось мне немного странным. Вожатые надевали наручники всем, никого не пропуская, и на меня в том числе.

По моей спине пробежал холодок, когда я услышал странный гул, который постепенно усиливался. Эти звуки создавал электрический ток, текущий по проводу.

— Что это значит? — спросил я парня, сидевшего рядом со мной.

Он пожал плечами и пробормотал, что все выглядит очень странно.

Я осмотрел наручники. Они были застегнуты очень крепко, и возможность высвободиться отпадала.

И вдруг я почувствовал, что через мое тело прошел небольшой разряд тока.

Я обернулся и посмотрел на ребят за соседним столом. Среди них я увидел Мередит и Элизабет. Они что-то возбужденно обсуждали, при этом говорили обе одновременно. Их руки также были в наручниках.

В следующем за ними ряду я увидел Криса. Он настойчиво сопротивлялся вожатому, пытавшемуся нацепить наручники и на него.

— Ни за что! — кричал он, убирая руки за спину. — Вы не имеете права делать это!

Он вскочил на ноги. Но трое вожатых, поспешив на крик, быстро заставили его успокоиться и защелкнули наручники на его запястьях.

— Ты создаешь слишком много проблем, — сказал один из них. — Скажи свое имя. Мы тебя запомним.

— Просто не вериться, — пробормотал я, обращаясь к своему соседу. — Чего Крис так боится?

— Откуда мне знать? — пожал он плечами. Но долго раздумывать над этим мне не пришлось. В зал вошел высокий мужчина довольно-таки свирепого вида в белом врачебном халате. Он остановился в центре зала и поднял две огромных ручищи, призывая к молчанию.

— Добро пожаловать, заключенные! — проревел он.

Все засмеялись. Но смех был очень натянутым.

Двое вожатых подошли к этому мужчине и указали ему на Криса. Незнакомец в белом халате долго смотрел на него тяжелым неотрывным взглядом.

У него были холодные серые глаза и широкий, похожий на грушу нос, который к тому же выглядел так, словно его не раз ломали. Мужчина был абсолютно лысым. Темный кривой шрам прорезал одну его бровь и проходил почти по всему лбу.

Он держал руки поднятыми до тех пор, пока в зале не установилась гробовая тишина.

— Меня зовут Алонзо, — объявил он. — И я главный помощник начальника тюрьмы.

Тюрьма? Заключенные? Очень хотелось бы знать, что все это значит.

Но потом я заметил, как лицо этого Алонзо расплылось в улыбке. Серые глаза заблестели.

— Добро пожаловать в наш «Лагерь ужасов»! — объявил он и, сложив вместе огромные ручищи, добавил: — Этим летом мы собираемся сделать все возможное, чтобы хорошенько вас напугать.

— Но почему мы должны быть в наручниках? — возмутился кто-то.

Я обернулся на голос и увидел, что этот «кто-то» — Джек.

— Да! Освободите нас! — потребовал Крис. — Вы не имеете права так поступать! Немедленно отпустите нас!

Я вновь почувствовал, как электрический разряд пробежал по моему телу.

Алонзо, свирепея, смотрел на моих соседей по жилищу.

— Ваши имена? — потребовал он. Джек и Крис молчали.

— Я сказал — имена, — повторил Алонзо, угрожающе надвигаясь на них.

Оба парня назвали свои имена.

— Номер вашего домика? — спросил Алонзо. Крис и Джек колебались, отвечать ему или нет, но в конце концов Крис выкрикнул цифру три.

Странная и довольно неприятная ухмылка появилась на лице Алонзо. Шрам на лбу затрепетал.

— Теперь это будет самый счастливый домик, — многозначительно пообещал он.

7

Сказав это, Алонзо развернулся и быстро прошагал ко входу в зал.

— У меня для вас есть одно прекрасное развлечение, — добавил он глубоким гулким голосом. — Я хочу представить вам владельца этого «Лагеря ужаса». Его тридцать пять фильмов заслуженно заработали ему звание «самого страшного человека на земле». Так давайте же все вместе поприветствуем Р. Б. Фаррадея.

Я попытался захлопать, но короткие и тяжелые наручники на моих запястьях не позволили мне это сделать. Поэтому, вместо того чтобы аплодировать, я одобрительно закричал.

Мы все радостно закричали, когда Р. Б. Фаррадей вошел в зал. Я видел, как многие при виде его открыли рот от удивления. Он был совсем не таким, каким его представляли.

Вот хотя бы одна деталь. Он оказался коротышкой — едва доставал Алонзо до плеча. Мало того, он был жутко тщедушным. Маленькая головка на тонкой шее была покрыта зализанными черными волосами. Бросалась в глаза черная, можно сказать щегольская, бородка с узкой полоской седины по центру.

Он носил черную футболку, черные шорты и сандалии. Ноги и руки у него были как две зубочистки — такие же тощие.

Внезапно что-то яркое блеснуло у него на груди. Вглядевшись получше, я увидел, что это поблескивал красными глазами серебряный череп, висевший на цепочке.

Я перегнулся через стол, наблюдая за ним. Мой герой! Самый знаменитый на земле создатель ужасов. Мне до сих пор не верилось, что я нахожусь с ним в одном помещении.

Мистер Фаррадей вскарабкался на высокий деревянный стул. Когда он забирался на стул, то почему-то напомнил мне кузнечика. Он был такой жилистый и тощий. В одной руке у него была небольшая панель управления, а другой он поглаживал свою бородку, дожидаясь пока утихнут наши восхищенные охи и ахи.

— Спасибо вам за такое теплое приветствие, — в конце концов сказал он.

Я еще немного нагнулся вперед, напряженно вслушиваясь в его слова. У него был очень тихий голос, поэтому казалось, что он говорит шепотом.

— Это лето принесло мне много приятных волнений, — продолжал мистер Фаррадей, укладывая панель управления на свои костлявые колени. — Алонзо уже сказал вам, что по моим сценариям снято тридцать пять фильмов ужасов. Но это ведь всего лишь фильмы. Цветные картинки, воспроизведенные на пленке. А этот лагерь дал мне шанс наконец-то претворить мои фильмы в настоящую жизнь. И с этого момента все вы становитесь моими актерами.

Мы опять одобрительно закричали. Наручники по прежнему мешали мне двигать руками.

— Почему мы должны быть в наручниках? — крикнул я.

Все поддержали меня и комната загудела как большой улей.

Алонзо знаком призвал нас соблюдать тишину. Но мистер Фаррадей улыбнулся и продолжал поглаживать свою бородку.

— Кто-нибудь из вас видел мой фильм «Месть доктора Жестокость»? — спросил он.

Несколько ребят закричали: «Да!»

— Ну, тогда вы наверняка помните страхо-метр из этого фильма, — сказал мистер Фаррадей. — Эти наручники и провода подключают вас всех к похожей машине.

— А что она делает? — спросила девочка из первого ряда.

— Я вам покажу, — ответил мистер Фаррадей. Он соскользнул со стула и повернулся к.

Алонзо:

— Почему бы вам не найти добровольца?

Алонзо подошел к столам и заскрипел наручниками, которые извлек из кармана своего халата. Его глаза, превратившиеся из серых в черные, начали медленно скользить по нашим лицам.

Мне он напомнил одного сумасшедшего доктора из фильма Р. Б. Фаррадея.