Измена. Чужая истинная (СИ) - Елена Солт

Смотрю, как его чёрные сапоги уверенно сминают траву и редкие фиолетовые цветочки. Сейчас он обратится в зверя, и про разговоры можно забыть. А я вдруг понимаю, что так и не узнала главного!

— Сардар! — зову его по имени, как когда-то давно, в прошлой жизни.

Грудь вздымается часто-часто, дыхания опять не хватает. Облизываю губы, чувствуя на кончике языка хлопья пепла и горечь.

Дракон останавливается. Оборачивается. Разминает шею. Раскрытыми от ужаса глазами смотрю, как по его щеке, мощной шее и рукам волнами проходят стальные серо-чёрные чешуйки, ногти удлиняются и заостряются, превращаясь в смертельное оружие, глаза начинают светиться нечеловеческим блеском.

Так выглядит частичная трансформация. Дракон намеренно показывает мне, что не настроен на разговор, но мне жизненно важно получить ответы на свои вопросы здесь и сейчас!

— Мне жаль, что всё вышло, как вышло! Никто из нас не виноват, ни ты, ни я! Боги рассудили иначе! Но ты врываешься в мою жизнь! Говоришь, что мой истинный мёртв, и что ты меня забираешь! Куда? И главное ЗАЧЕМ? Зачем я тебе?

Сжимаю руки на груди, стягивая полы плаща, которые ледяной ветер безжалостно рвёт в стороны, словно желает его с меня содрать. Отбрасываю с лица волосы, часто моргаю, сдвигаю брови и требовательно смотрю на дракона, ожидая ответа.

Сардар не спешит мне его дать, словно размышляет о чём-то. Утихомиривает внутреннего зверя, останавливая трансформацию. Его кожа снова становится чистой.

И мне становится спокойнее, но лишь до того момента, пока он не начинает говорить:

— Зачем ты мне, Ла-на? — называет меня, как раньше, как только он один называл.

Пробует имя на вкус, но его истинные эмоции мне при этом непонятны. Они скрыты за толстой стеной недопонимания, отчуждения и времени.

Пять лет прошло, но, кажется, что не проходило.

Пространство вокруг замирает. Воздух будто останавливается. Хлопья пепла зависают в воздухе, трава и ветви деревьев неподвижны, звуки стихают, и я перестаю понимать, настоящее ли это, или прошлое.

Движение сосредоточено лишь в мужской фигуре напротив. Очень медленно Сардар приближается. Смотрит пристально в мои глаза. Опасный, пугающий, властный.

Вздрагиваю, когда его рука, затянутая в чёрную кожаную перчатку, касается моей щеки. Дышу ртом, потому что носом не получается, воздуха не хватает. Прикрываю глаза, чтобы хотя бы немного собраться с мыслями и не позволять пульсирующим ртутной Бездной вертикальным зрачкам управлять мною.

Это за пределами моего понимания, но его прикосновение успокаивает. Я должна ненавидеть его, но не могу. Пока что.

— Видишь ли, Ла-на, — низкий бархатный голос проникает в мозг, — у меня есть всё: деньги, власть, собственная страна, армия. Но кое-чего не хватает.

Внизу жалобно хрустит ветка, ломаясь под мужским сапогом. Мой висок обдаёт горячим дыханием с ароматом свежего вереска и костра.

Боже, пусть только не говорит про любовь! Это немыслимо и невозможно! Всё давно в прошлом! Теперь у меня есть Инис, мой первый и единственный, мой истинный, других я не знаю и не желаю знать!

Вот только кто бы ещё меня спрашивал…

— Чего же? — выдыхаю, чтобы прервать напряжённую тишину, разрушить абсурдную магию момента.

— Жены с хорошей родословной, — раздаётся над головой, это так неожиданно, что я даже открываю глаза.

Поначалу думаю, что мне послышалось. Не может же он и вправду цинично рассуждать о таинстве брака, будто о случке с племенной кобылой!

— Что, прости?

— Я говорю, — усмехается уголком рта, окидывая меня пристальным взглядом. — Влияние твоей родни ещё сильнее укрепит мою власть. Ты недурна собой, в родословной значатся драконы, значит, можно не переживать за потомство. Мне всё подходит.

— Я УЖЕ замужем!

Сардар морщится:

— Лорд Южных земель, — выплёвывает презрительно, — так себе партия для дочери Императора. Правитель соседнего государства подходит ей куда больше.

У меня аж дух перехватывает от подобной наглости! Хочет вести себя как дикарь — пусть! Всё это до поры, до времени, пока отец и брат не узнали, что стряслось. А потом ему мало не покажется, в этом я даже не сомневаюсь!

За меня отомстят, а зарвавшегося дракона поставят на место! Что касается его рассуждений об Инисе, то они и вовсе возмутительны, о чём я тут же сообщаю:

— Вот уж не тебе решать! — вскидываю руку и тычу в него указательным пальчиком.

Сардар вдруг смеётся. Громко, весело и от души. Пока мы болтали, почти стемнело, и в окружающей темноте ослепительно сверкают его белоснежные зубы:

— Ты так и не поняла? — в его голосе снисхождение и возмутительная жалость. — Я УЖЕ решил.

Смотрю на него, и понимаю, что — да, решил. Но и у меня возражения ещё не закончились.

— Ты, возможно, не заметил, Сардар, — выразительно опускаю глаза вниз, на живот, выдающийся даже под дорожным плащом дракона. — Я здесь вроде как не одна!

Щекам становится жарко. От мысли о том, что обсуждаю с посторонним мужчиной столь деликатную тему, хочется сквозь землю провалиться, но упрямство перевешивает стыд.

— Твоё положение не заметить трудно. Дальше что? Ждёшь поздравлений?

Боже, он просто невыносим!

— Пытаюсь понять! Зачем тебе чужая истинная, ещё и беременная? — всплескиваю руками. — Возьми себе невинную девушку! Любая почтёт за честь!

— На кой мне сдался кот в мешке? По тебе вот сразу видать, что за наследниками дело не постоит. Я хочу много детей, Лана, и было бы совсем некстати жениться на пустоцвете. Так что, как видишь, твоя беременность весьма кстати, я предпочту без сюрпризов.

Да он непрошибаем!

— Пожалуйста, Сардар! — соединяю ладони перед грудью в молящем жесте. — Ещё не поздно всё исправить! Забери людей, ответь мне, что Инисом, и я обещаю, что поговорю с братом, и со стороны моей семьи преследования не будет!

Стоит мне упомянуть мужа, лицо дракона мрачнеет. Он сводит брови к переносице:

— Думаешь, я боюсь их? Твою родню? Не боюсь. Более того, уверен, мы договоримся. Что насчёт твоего драгоценного кухонного бойца, — он кивает на мою щёку. Закусываю нижнюю губу. Выходит, всё-таки заметил. — Будь так добра, не упоминай при мне его имени.

Внезапно Сардар оказывается рядом, опасно близко. От неожиданности я даже не успеваю отойти. Не давая опомниться, он наклоняется к самому моему лицу, и я впервые за весь вечер вижу на его хищном лице эмоции:

— Ты понятия не имеешь, — цедит сквозь зубы, — как это… бе-сит. Сразу хочется занять твой рот чем-то более подходящим, чем имя этого проклятого ящера. Сегодня его было слишком много, так что лучше помолчи и не доводи до греха, Ла-на.

— Но…

— Дома! Поговорим. И не только. У нас вся ночь впереди.

Моё возмущение тонет в тихом