Ватиканские Народные Сказки - Андрей Дубровский

П (изучает) : Так… Общегражданский пергамент… Читательский папирус в Александрийскую библиотеку… Хрисовул на вождение колесницы… Мне нужен загранпергамент, а вы мне что даёте? А, вот он.

Таможенный досмотр.

Главный герой (Б)

Византийский таможенный чиновник (В)

В: Некое божество подсказывает мне, что убогие облачения суть иллюзорнейшая фикция, а человек вы знатный и монетой обладаете в изобилии…

Б (перебивая) : Что вы, что вы! Самого я что ни на есть пренизкого звания! Чуть ли не раб!

В: Все мы рабы Божьи (принимает смиренный вид, опускает очи долу)… Ужли ни единого денария!?

Б: Зевс свидетель!

В: Однако ж, по закону не имею права пропустить совсем безденежного подданого: такой позор для славной Византийской державы!

Б: Ну… не совсем без денег… (ищет, находит). Святое распятие! (овладевает эмоциями). Надо же, немного монет завалялось. Очевидно, жена положила, а я и не заметил.

В (некое оживление) : Такое сейчас положение тяжкое!.. Тут недалече крепость находится, совсем варварами разорена. Средства нужны, а те, что выдал император, ушли на долги за костюмы для посольства, отправленного к самодержцу с просьбой о финансовой помощи.

Б: Мысленно валяюсь у вас в ногах, вымаливая себе прощение, ибо не могу помочь своей жалкой лептой общему делу: везу сии скромные средства своему умирающему на чужбине троюродному прадедушке.

В: (посовещавшись с тут же стоящим сочиновником) Какая жалость! Совершенно неожиданно у нас закончились папирусы для заполнения таможенной декларации. Но ничего, через неделю из Египта привезут новые…

Б (задумчиво) : Крепость, говорите, костюмы? Что ж, дело богоугодное. (В оодушевлённо) Какой же патриот с радостью не пожертвует последним оболом (на такие цели! («с радостью жертвует).

Досмотр.

В: Итак. Иконы, шёлк, греческий огонь, запретные колумбийские благовония?

Б: Благодарю вас, этого добра у меня самого полные чемоданы.

В: Везёте ли чертежи наших крепостей, фолианты с записями о численности войск, расценках на командные должности?

Б: Простите, всё дома забыл.

В: Не переживайте, я могу вам одолжить. Смиреннейше прошу взглянуть на вашу поклажу.

Б: Э-э… Я тут давеча в трактире кошель нашёл, хотел найти хозяина и вернуть пропажу. Но, думаю, общее дело превыше всего! Уверен, что хозяин денег (без сомнения, такой же пылкий патриот, как вы и я) сделал бы то же самое. А насчёт багажа, с вашего позволения… (отстраняя таможенника от своих вещей, достаёт и отдаёт увесистый кошель). Понимаете, весьма затруднительно освобождать тюки от пут.

В: Конечно-конечно, удобство проходящих чрез нас ставим превыше прочего! Проходите. Да предлежит вам прямая дорога! Да сопутствуют вам счастливые созвездия! Уверен, божественная десница будет оберегать вас от невзгод в чуждых землях!

Действие III

На шлагбауме стилизованная под готический шрифт надпись: «Таможня». Сидят три готских таможенника, лица их разрисованы под «готов». Пьют из грубых посудин. Один продолжает начатый некогда рассказ (тон развязный).

– … а он такой: «да как вы смеете требовать с меня денег! Да я архиепископ кёльнский!».

– А я такой: «да хоть сам папа Римский».

Все дружно рыгочут: «гы-гы-гы». Завидев приближающегося главного героя, начинают принимать всяческие сурово-нордические позы, и таким образом один из таможенных воинов ведёт диалог.

Главный герой (Б)

Готский таможенный чиновник (Г)

Паспортный контроль. Таможенник изучает документ, смотрит на стену, где висят пергаменты, на которых в средневековом стиле нарисованы люди в профиль и анфас, держащие римские цифры на груди. Сверяется с портретом, нарисованным в иконописном стиле, который представил, вслед за бумагами, главный герой).

Г: Какова цель приезда?

Б: Туристическая.

Г: Обладаете ли необходимым минимумом денег?

Б (испуганно) : Нет, ни сольдо!

Г: По закону я не могу вас пропустить в нашу страну: а вдруг вы вздумаете работать у нас, не зарегистрировавшись в ратуше?

Б: Что вы! Работать!? Я законченный лентяй!

Г: И всё-таки, по закону…

Б: Относительно денег, это была метафорическая гипербола. Конечно, они у меня есть!

Г: Гут. Иконы, шёлк, греческий огонь, запретные благовония…

Б: Нет, спасибо, бокал вина, если можно. (З аметив реакцию прямолинейных таможенников) Шутка.

Г: Везёте ли чертежи ваших крепостей, фолианты с записями о численности войск, расценках на командные должности?

Б: Упаси Один! (

Г: Пожалуйте ваши вещи на досмотр.

Б: Конечно, офицер, ведь это ваша работа. (в сторону) Вавилонский дьявол!

Сначала таможенник достаёт кошели с надписями, типа: «на подкуп готского вице-канцлера», вид денег не вызывает у него особых эмоций, не читая надписи, отставляет в сторону.

Г (радостно) : А вы говорили, у вас нет греческого огня!

Б: Он просроченный.

Г: И шёлк…

Б: Что вы! Китайская синтетика!

Г (недоверчиво пробует ткань на прочность, та, поддаваясь его недюжинной силе, рвётся) И правда.

Г:… Иконы…

Б: Они написаны не по канону.

Г: А чертежи, документы?

Б (с наичестнейшим видом) : Вот чего нет, того нет!

Г: Гут. А не подлежащие ввозу товары мы вынуждены конфисковать, оформить и отправить на экспертизу. Проходите. Счастливого пути.

Б (пройдя таможню), (к себе) : А чертежи наших крепостей, фолианты с записями о численности войск и расценках на командные должности я продам вандалам.

VIII

У готов сказок не было. Была у них музыка, которую готы не могли играть из-за того, что ещё не существовали инструменты, способные её воспроизводить.

За готами располагались обширные земли вепсов и мелкие владения родственных им эстов, суомов и угров, и не очень родственных им турок и монголов. В Вепсию – страну лесов, озёр и болот, сказочник и направился.

Там посчастливилось сказочнику познакомиться и остановиться у человека, родившегося в этих землях, когда они ещё принадлежали Ватикану. Сей старец помнил ещё те времена, когда на месте молодых подлесков шумели древние дубравы, (а на месте гор были овраги. Он-то и рассказал сказочнику о давно уже всеми забытых событиях прошлого.

Вепско-ватиканский конфликт

Однажды, после полдника, когда папа Беллоний (XIII ещё утирал салфеткой краешки губ, к нему вошёл министр по пренеприятнейшим известиям. После его визита папа стал ходить темнее тучи. А всё из-за этих вепсов! (Их земли находились в дремучих лесах на самой северо-восточной окраине необъятных ватиканских владений). Тамошний маркграф на место завершившего свой земной срок местного епископа поставил нового. И даже не посчитал нужным согласовать своё решение с центром.

Случай был тем вопиющим, что обычно новый епископ вообще приезжал из столицы, никого из местных властей не спрашивая. Тамошний маркграф оправдывал своё столь экстравагантное поведение тем, что, мол, дороги после продолжительных дождей были совершенно непроходимы. Ещё добавлял, что как раз в это время у енотов наступил брачный период, и они, сбиваясь в стаи, представляют угрозу всем без исключения, даже курьерам, везущим в Ватикан-столицу особые донесения. Но как только всё образуется, маркграф обещал принять любого назначенного из центра епископа. Понятно, что всё это были жалкие отговорки. Факт государственной измены был налицо. Нависла угроза того, что народ вепсов вообще переметнётся к еретикам, земли которых были восточнее.

Требовались срочные меры, и они были приняты: форсированным маршем вся швейцарская гвардия двинулась на сепаратистов. Но из-за совершенно разбитых дождями дорог войска вынуждены были вернуться ни с чем. Авангард вообще попал в засаду и был изрублен мощными челюстями енотов.

Тогда постановили дожидаться благоприятных метеоусловий, а заодно и мобилизовать всё мужское население Ватикана – нужно было действовать решительно и наверняка.

Тот факт, что вепсы самовольно выбрали себе епископа, не мог вызвать энтузиазма и вдохновить ватиканцев на повальную мобилизацию. Нужны были лозунги, понятные обывателю. Министерство девизов, лозунгов и плакатов принялось за работу. Чиновники министерства пребывали в затруднении, задача предстояла не из лёгких. Если бы правительство начало войну с какими-нибудь своими южными или восточными подданными, то тогда пожалуйста – хоть по три лозунга в минуту можно было сочинять. А вепсы, что они, ни то, ни сё, и ничего-то о них никогда не слышно было. Так жаловались чиновники.