После долгой разлуки - Кейт Хьюит

Она пошла сквозь толпу гостей, ни на кого не глядя.

Дафни стояла в стороне вместе с мужем, возбужденная и сияющая в своем дизайнерском свадебном платье, плотно облегавшем ее тонкую талию и пышными складками ниспадавшем вниз.

— Привет, Дафни, — сказала Аллегра.

Ее кузина — та самая кузина, с которой они вместе проводили лето в Италии, купались, веселились и заплетали друг другу косички, — теперь с тревогой повернулась к ней.

— Пр… привет, Аллегра, — сказала она, запнувшись, и беспокойно взглянула на мужа. — Ты знакома с Чарлзом?

Чарлз Эдмунд холодно улыбнулся.

— Да, твоя кузина приходила на нашу помолвку. Разве ты не помнишь, дорогая? — Он произнес это таким тоном, будто она явилась без приглашения. Аллегра предполагала, что ее приход именно так и воспринимался. И все же она хотела прийти, хотела показать, что, несмотря на их отчужденность, она все же является членом семьи.

— Дафни, я всего лишь хотела поздравить тебя, — тихо сказала Аллегра. — Боюсь, что мне придется уйти немного пораньше…

— О, Аллегра… — На лице Дафни одновременно возникли и облегчение, и огорчение. — Так жаль…

— Нет, это даже хорошо, — Аллегра улыбнулась и пожала руку кузины. — Я немного устала. У меня сегодня был трудный день.

— Спасибо тебе, — прошептала Дафни, и Аллегра не поняла, за что ее благодарят. За то, что она пришла? Или за то, что уходит? Или за то, что не устраивает сцен?

Но это не в ее обыкновении. Она устроила сцену всего лишь один раз в жизни и больше не собиралась этого делать.

— До свидания, — прошептала она и быстро поцеловала холодную щеку кузины.

Выйдя в фойе, она направилась к гардеробу, отдала номерок и получила свое простенькое и недорогое пальто.

Надевая его, она услышала позади голос — в нем звучали холодная уверенность и теплое восхищение. Этот голос проник в ее душу, разбудил воспоминания и чувства, которые она долгие годы держала на замке.

И вместе с воспоминаниями возникли страх, сожаление, ощущение предательства. Она услышала всего два слова — и будто вновь в один миг пережила ту ужасную ночь.

— Привет, Аллегра, — сказал Стефано.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Завтра день ее свадьбы. День шелковых нарядов, солнечных улыбок, магии и волшебства.

Аллегра прижала руку к бешено стучавшему сердцу. На виллу в Тоскане опускалась ночь, окутывая мглой пурпурные верхушки гор и зеленые оливковые рощи.

Аллегра оглядела свою девичью спальню: розовые подушки, игрушечные медведи, книжные полки… и пышное свадебное платье — такое, о каком мечтает любая невеста.

Она тихо засмеялась, радуясь словно девочка. Она выходит замуж!

Аллегра познакомилась со Стефано Капоцци тринадцать месяцев назад, когда отмечала свое восемнадцатилетие. Она увидела его, когда спускалась по лестнице в своих новых туфлях на высоченных каблуках. Он ожидал ее внизу, словно Ретт Батлер, и янтарные глаза его светились обещанием.

Она оперлась на его протянутую руку так непринужденно, будто давным-давно знала его, будто ожидала увидеть его здесь. И когда он пригласил ее на танец, она сразу же положила ему руки на плечи.

Это было так легко. И так правильно.

А потом, со счастливой улыбкой вспоминала Аллегра, они почти не расставались. Стефано приглашал ее в рестораны, театры, на вечеринки. Он писал ей письма из Парижа и Рима, когда уезжал в деловые поездки, и посылал цветы и красивые безделушки.

А потом попросил ее руки… предложил стать его женой.

Радостный смех вырвался из ее груди, и вдруг она услышала, что на улице, будто ей в ответ, тоже раздался смех — низкий, грудной, призывный. Аллегра открыла окно и вгляделась в темноту. Она увидела пару в тени дерева — и руки, и тела их были сплетены. Голова женщины была откинута назад, и мужчина целовал ее в шею.

Аллегра вздрогнула. Стефано никогда так не целовал ее. Его поцелуи были непорочными, почти братскими, и все же прикосновение его губ будто пронзало ее насквозь, наполняло доселе незнакомым теплом.

Глаза ее были устремлены на пару, благоуханный ночной ветерок овевал ей вспыхнувшее лицо. И внезапно захотелось увидеть Стефано. Захотелось сказать ему… что?

Что она любит его? Она никогда не говорила эти три коротких слова, и он тоже, но это не имело значения. Он ухаживал за ней романтично, как трубадур за прекрасной дамой. Конечно, он любил ее.

Аллегра отошла от окна, прижав руки к разгоревшимся щекам. Она видела Стефано без рубашки всего один раз, когда они купались на озере. А завтра они поженятся. И станут любовниками. Она знала об этом — даже она, обучавшаяся в церковно-приходской школе, знала об основах жизни. В том числе о сексе.

Увидеть его. Прикоснуться к нему. Прямо сейчас.

Должно быть, он еще не спит: сидит в отцовской библиотеке, читая свои старомодные книги.

Сделав глубокий вдох, Аллегра открыла дверь и пошла по коридору. Держась вспотевшими ладонями за перила, она спустилась по лестнице и, оказавшись в холле, услышала голоса, раздававшиеся из библиотеки.

— Завтра ты получишь свою маленькую невесту, — говорил Роберто, ее отец. Голос его звучал вкрадчиво, как мурлыкание кота.

— А вы получите то, что хотели, — отвечал Стефано, и Аллегра невольно отметила тон его голоса: холодный, бесстрастный.

Она никогда не слышала, чтобы он так говорил.

— Да, конечно, получу. Мы заключили с тобой хорошую сделку, Стефано… сынок.

— Да, — удовлетворенно произнес Стефано, и Аллегру охватила дрожь. — Я рад, что вы пошли мне навстречу.

— И неплохая цена, э? — хохотнул Роберто. Аллегра замерла, потрясенная бессердечием отца.

— Мать Аллегры хорошо ее воспитала, — продолжал Роберто. — Она подарит тебе пять или шесть малышей, а потом ты сможешь поселить ее в деревне. — Он снова хохотнул. — Она будет знать свое место. А мне известна одна женщина в Милане… она очень хороша.

— Неужели?

Аллегра чуть не задохнулась. О чем говорит отец? О чем говорит Стефано?

О какой-то сделке.

О женщине, которую продают.

Они говорили о замужестве. О ее замужестве.

Аллегра закрыла глаза, по-прежнему прижимая руку ко рту. Она почувствовала странное смятение, сердце ее отчаянно запрыгало в груди.

— Аллегра! Что ты здесь делаешь?

Глаза ее открылись. Перед ней стоял Стефано, с тревогой — или досадой? — на лице. Неожиданно Аллегра потеряла дар речи.

Но даже сейчас она с голодным томлением смотрела на него — на бронзовое от загара скуластое лицо, густые темно-каштановые волосы, спадавшие на лоб, янтарные глаза, поблескивавшие в тусклом свете.