История русской армии. Том третий - Андрей Зайончковский

Вооружение пехоты и кавалерии состояло из гладкоствольного заряжавшегося с дула кремневого ударного ружья семилинейного калибра, дававшего возможность стрелять до 600 шагов. Стрелковые батальоны были вооружены Лютихскими штуцерами (7-лин.) нарезными, заряжавшимися с дула и позволявшими стрелять до 1200 шагов. Медленность заряжания, плохие баллистические качества и плохое состояние оружия делало его малопригодным для употребления в бою.

Полевая артиллерия была вооружена медными, гладкоствольными, с дула заряжавшимися 6- и 12-фунтовыми пушками и ¼ и ½-пудовыми единорогами, укороченными пушками, приспособленными для стрельбы разрывными снарядами и для стрельбы навесной. Снарядами полевой артиллерии являлись картечь, ядра, картечные и обыкновенные (пустотелые) гранаты. Предельной дальностью при 15 % попадания считалось 500–600 сажен для гранаты и 200–300 сажен для картечного выстрела при 21 % попадания. При таких свойствах огонь этого рода войск не мог служить могущественным средством для подготовки атаки, но, однако, артиллерия наша, «по меткости своей стрельбы и по спокойствию прислуги, оказалась намного выше неприятельской».

В состав осадной артиллерии входили 24-, 18-фунтовые пушки, пудовые единороги, ½, 2- и 5-пудовые мортиры. Снарядами для пушек служили сплошные ядра, единорогам — гранаты, мортирам — бомбы.

Для обороны крепостей употреблялись все орудия как новейших, так и старых образцов, входившие в состав осадной и полевой артиллерии, и, кроме того, 36-фунтовые и 3-пудовые бомбовые пушки. Почти все эти орудия были чугунные, гладкоствольные, с дула заряжающиеся.

В Севастополе, преимущественно для сильного картечного огня, употреблялись во время Восточной войны еще каронады, т. е. 12-, 18-, 36- и 68-фунтовые пушки, применявшиеся также и для навесной стрельбы. Холодным оружием пехоты служил тесак, в коннице — сабля, а у улан, 9-х и 10-х эскадронов драгун, кирасир и казаков — и пики; кавказские казаки вместо пик имели кинжалы.

В обмундировании войск того времени совершенно забывалось главное назначение одежды для солдата: дать ему укрытие от непогоды, сохранить его силы и здоровье и дать возможность удобно передвигаться и удобно действовать оружием.

Ни одному из этих условий обмундирование наших войск не удовлетворяло. В формах одежды преследовалась только одна цель — грозный вид всего строя и воинственный и красивый вид каждого воина, взятого в отдельности. Поэтому войска наряжали в предметы, крайне неудобные, и по большей части не только бесполезные во время войны, но даже и вредные; материалы для обмундирования по большей части были малоудовлетворительные.

Головные уборы у большей части войск состояли из касок черной лакированной кожи, с двумя козырьками, подбородной чешуей, большим гербом и многими медными украшениями. Этот головной убор был настолько стеснителен, что в начале войны разрешено было на походе их бросить и ограничиться только фуражками, которые предназначались в обыкновенное время для домашнего обихода.

Общая же тяжесть всего носимого пехотным солдатом доходила до 77 фунтов, что в значительной степени превышало вес носимого солдатами иностранных армий.

Для продовольствия нижних чинов отпускались ржаная мука или печеный хлеб (3 фунта в день), гречневая крупа (¼ фунта в день) и мясо (7 фунтов в месяц), соль и винные порции.

Фуражное довольствие было установлено в размере ежедневного отпуска на каждую строевую и артиллерийскую лошадь от 4 до 3 гарнцев овса, от 15 до 10 фунтов сена и от 3 до 2 фунтов соломы.

Все виды довольствия войска получали из двух различных ведомств: провиантского, которое снабжало их провиантом и фуражом, и комиссариатского, снабжавшего войска деньгами, вещами, а также ведавшего хозяйственной частью военно-врачебных заведений и ремонтированием лошадей.

Войсковое хозяйство фактически всецело находилось в руках командиров частей, ближайшими помощниками которых являлись казначей и квартермейстер. Единственные ответчики за продовольствие и состояние имущества своей части, командиры полков являлись как бы комиссионерами, обязанными содержать вверенный их управлению полк за определенную, отпускаемую казной сумму. В каждой отдельной части войск имелась масса своих мастерских, отвлекавших рабочих из строя, как-то: швальня, сапожня, оружейная, слесарная, плотничья, столярная, басонная, лакировальная, кузнечная, а в гвардии и султанная.

В военное время войска продовольствовались при помощи запасов, сосредоточенных в магазинах внутри страны и на базисе, а также при помощи войсковых запасов и средств самого театра войны. Наши войска выступали в поход, имея при себе провиант на 10 дней (на 4 дня — в ранцах и на 6 дней — в полковых провиантских телегах) и в подвижном магазине на 20 дней. Зерновым фуражом кавалерия была обеспечена на 3–4 дня, а артиллерия и обозы — на 6 и более дней. При передвижениях вблизи и вдали от неприятеля войска расходовали свой 10-дневный запас, пополняя его немедленно из местных или подвижных магазинов, а в крайнем случае — реквизициями. Ранцевый же запас позволялось расходовать лишь в исключительных случаях.

Хлебопечение в военное время производилось частью самими войсками в полевых печах, частью же обывателями.

Войсковой обоз подразделялся на комиссариатский (аптечный вьюк, патроны, провиант и прочее хозяйственное имущество), артиллерийский и инженерный. Почти весь обоз имел простую оглобельную упряжку, что составляло один из главных его недостатков.

Лечение воинских чинов в мирное время производилось в военных госпиталях, полковых лазаретах и, за неимением их, в «городских» больницах. К 1 января 1853 г. состояло всего 183 госпиталя и их отделений с 1095 офицерскими и 40 662 для нижних чинов местами. Это число не удовлетворяло общей потребности нашей армии и до 85 тысяч человек ежегодно должны были пользоваться в больницах гражданского ведомства.

При выступлении в поход войска, кроме лазаретов, по положению имели перевязочные припасы на себе, каждый третий солдат: бинт в 4 аршина, компресс в 1 аршин и корпии 12 золотников.

Комплектование войск врачами производилось выпуском из Медико-хирургической академии и из медицинских факультетов университетов. Фельдшера и фармацевты выпускались из фельдшерских школ, состоявших при некоторых госпиталях и комплектовавшихся кантонистами.

Что касается до болезненности в войсках того времени, то за десятилетие с 1841 по 1852 г. средним числом на 1 тысячу человек приходилось в год около 692 заболеваний и 38 умерших, которые таким образом составляли 3,8 % всего наличного состава войск.

Такая смертность превышала почти вдвое смертность в других европейских армиях и втрое — таковую же среди населения России соответствующих возрастов.

Обращаемся теперь к рассмотрению в общих чертах тактического устройства войск.

Пехота. Рота в строевом отношении разделялась на 2 взвода, а каждый взвод — на 2 полувзвода.

Боевыми строями роты и батальона были развернутый трехшереножный строй, предназначавшийся главным образом «для частой и сильной пальбы», колонны, каре и рассыпной строй. Колонны полувзводные, взводные и дивизионные применялись во всех случаях расположения на месте, при маневрировании и атаке. Главнейшим недостатком этих построений являлась глубина колонн, особенно увеличивавшаяся от построения людей в 3 шеренги.

Рассыпной строй употреблялся исключительно для стрельбы и состоял из цепи застрельщиков (28 стрелков в роте) и ее резервов. Когда же число застрельщиков по условиям боя оказывалось недостаточным, то 3 роты батальона становились в 1-ю линию и высылали от себя необходимое число стрелков, а гренадерская рота располагалась в 100–150 шагах в резерве. В цепи люди располагались попарно (чтобы иметь одно из двух ружей всегда заряженным) и подчинялись тактическим условиям, во многом удовлетворяющим современным взглядам на это дело. К сожалению, только рассыпной строй играл в бою второстепенную, вспомогательную роль.

Боевой порядок нескольких батальонов пехоты состоял из двух боевых линий и резерва. Интервалы и дистанции в батальонах 1-й и 2-й линий, построенных в колоннах к атаке (12 шеренг), были 100–300 шагов. Колонна резерва располагалась в 3-й линии на дистанции 400–500 шагов.

Боевые действия пехоты состояли из наступления и обороны. При наступлении боевой порядок строился в таком расстоянии от неприятеля, чтобы последний не мог напасть на выстраивающиеся войска раньше, чем они займут свои места.

Первая линия обычно, строясь «в колоннах к атаке», высылала на 200 шагов вперед застрельщиков; когда боевой порядок придвигался к неприятелю на 250–300 шагов, застрельщики открывали огонь с целью расстроить, «до некоторой степени», сомкнутые части противника и тем подготовить атаку нашим колоннам, причем, если первая наша линия расстраивалась, она сменялась второй, а вторая — резервом.