Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Детективы и Триллеры » Детектив » Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский

Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский

Читать онлайн Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 94
Перейти на страницу:

— Конечно, полетим обязательно, — подыграла она, как будто эта беседа, на самом деле, происходила где-то за чашкой кофе. — Но сначала все-таки вам надо выйти.

Адвокат Кац видела в таком положении многих, но редко, пожалуй, встречала человека, которому удавалось бы оставаться таким собранным в тюрьме, где все этому мешало: и невозможность остаться одному, и свет, который не выключается в камере ни днем ни ночью, и отчаяние, и надежда. Может быть, Лудову какие-нибудь китайские практики помогают? Адвокатесса пошуршала бумагами на столе и подняла на него глаза цвета сливы, угадать в которых ничего было нельзя:

— Послушайте, что я вам сейчас скажу.

— Да, Лена, — сказал он и поправил на носу очки в тонкой золотой оправе.

— Вы понимаете, что я обязана вам верить как адвокат своему подзащитному, но я не обязана верить вам как человек человеку?

— Конечно, — сказал он.

— И тем не менее я вам верю. В той части, что вы не убивали Пономарева.

— Ну, слава богу! — сказал Лудов. — А в остальных частях это все вообще чепуха.

— Не скажите, — сказала адвокатесса. — От мошенничества при растаможке нам с вами вряд ли удастся отбиться. Все-таки производство в Тудоеве существовало для отвода глаз, потемкинская деревня, это же сразу ясно.

— Ну, это не совсем так, двести рабочих мест мы там создали.

— Тем более это наглядно. Да и контрабанда… Конечно, не один вы так делали, но это не аргумент для защиты, к сожалению.

— Все так делали, но в тюрьме оказался я, — подхватил Лудов. Адвокат Кац, сама любившая пошутить и делавшая это иногда цинично, все же не могла понять, когда он начинал говорить таким тоном, что там в шутку, а что серьезно. — Результат справедлив с точки зрения дао. Будучи человеком книжным по рождению, я полез в бизнес; в Китае любой ребенок знает: не надо пытаться переписать дао…

Здорово он держится, принимая во внимание, что уже три года здесь. Но у них было не так много времени, и ее время стоило денег.

— Давайте-ка все-таки поконкретнее.

— А я думал, вы просто так зашли, — сказал Лудов. — Для чего нам сейчас в двадцать пятый раз возвращаться к делу? Они что, провели биологическую экспертизу трупа?

— Нет, — сказала она и показала одними глазами: об этом вслух не стоит. Еще помедлила и добавила: — У меня есть мысль ходатайствовать о рассмотрении дела в суде присяжных. Они вменяют вам убийство при отягчающих обстоятельствах, и этот состав дает нам такой неожиданный шанс.

Он посмотрел на нее внимательно. На самом деле, он уже и сам думал об этом и даже советовался в камере, но ему нужно было проверить себя.

— Я уже говорил вам, Елена Львовна, что вы первый адвокат, с которым мне доставляет удовольствие работать. Но это предложение вряд ли разумно. Стоит присяжным узнать хотя бы, сколько я плачу вам, своему адвокату, и они осудят меня за одно только это.

— В обычном суде у нас не будет никаких шансов, — сказала она невозмутимо, — Все это там просто проштампуют, и все. И труп, не говоря уж про контрабанду и мошенничество. Все, что вы недоговариваете, судья обернет против вас. Раз вы молчите — значит, вы убийца. А перед присяжными — чем черт не шутит?

— Мне надо подумать, Лена, — сказал Лудов. — Все-таки с присяжными — это очень долго и тяжело, а результат, вероятнее всего, тот же самый.

— Подумайте, конечно, — сказала она и стала складывать бумаги в папку. — Только недолго. И скажите, когда вы закончите читать дело.

— Хоть завтра. Там и читать уже нечего, в этих томах.

Лудов привычно заложил руки за спину и пошел по длинному тюремному коридору: тетка в хаки спереди, мужик в хаки сзади, ключ — звяк, тамбур — клац! Думать ему было уже не надо, этот шанс казался единственным.

Пятница, 19 мая, 18.00

Петрищев стоял в полутемной церкви, понемногу наполнявшейся народом, в очереди на исповедь, и ему было нехорошо. Его крупное угреватое лицо выражало муку, он то глядел в испуге на иконы в глубине, то бессильно закрывал глаза.

— Вы последний? — спросила его шепотом маленькая благообразная старушка.

— Да-да, — торопливо и хрипло выдавил Петрищев и вдруг громко икнул.

Старушки в очереди испуганно покосились на него, как на медведя.

— Я сейчас, — сказал он и вышел на улицу.

На улице было жарко; он перешел на другую сторону, подошел к ларьку, скользнул глазами по рядам с бутылками пива, но купил воды, жадно выпил, вытер пот, закурил, икнул, затоптал сигарету и пошел обратно в церковь.

Священник отец Леонид был еще довольно молодой человек с окладистой бородой и чересчур любопытными глазами за стеклами нарочито немодных очков.

— Эка, опять, — сказал он, стоя сбоку от конторки, на которой лежали Евангелие и крест. — С утра пьете, пахнет от вас. Нехорошо это, Федор. Молитву-то читаешь?

— Молился, батюшка, — сказал Петрищев, сгорая от стыда. — Неделю держался, а вчера напился опять. Нутром похмелился. Простите ради Христа.

— Да что с тобой делать, — сказал батюшка, подглядывая через Федино плечо, велика ли еще очередь на исповедь. — Отпускаются грехи рабу Божьему…

— А вот еще… — торопливо спросил Петрищев. — Повестка мне пришла. В присяжные зовут идти. А это не грех?

— Ну нет, — сказал священник, уже приподнимая епитрахиль, чтобы накрыть ею Федину голову, — Это же по закону. Да и пить вам несподручнее будет там.

— Но сказано же: «Не судите…» — заколебался Федя.

— «Да не судимы будете» — эхом откликнулся священник. — Нет, это про другое. Тут важно, чтобы по закону и по правде… — Он наконец поймал его желтой епитрахилью, Федя бухнулся на колени, и батюшка сверху перекрестил его медвежью голову.

Четверг, 8 июня, 11.00

Три недели читать все подряд книжки из библиотеки вместо уже неразличимых в своих серо-бурых картонных переплетах однообразных томов уголовных дел — какое это было счастье. Герои книг, когда хороших, а когда и не очень, это-то он умел отличить, казались судье Виктору Викторовичу людьми более реальными, чем подсудимые, чьи судьбы ему были не то чтобы совсем безразличны, но в глаза им он уже не глядел. Переполнилась в нем душа, не у всякого судьи она такая великая, и не было уже в ней места их всех впускать. Эту болезнь души он тоже в себе иногда смутно чувствовал, и она его иной раз пугала, но сейчас, в санатории, его беспокоила больше всего язва, успешно, впрочем, рубцевавшаяся.

— А это обязательно? — боязливо спросил Виктор Викторович, наблюдая, как врач готовит хитрую кишку, которую сейчас через горло будет пихать ему в пищевод.

Врач не ответил, и Виктор Викторович с тоской поглядел в окно, будто навеки прощаясь с кустом сирени, буйно расцветшим в саду санатория.

— Ложитесь на бок, дышите через нос — приказал врач.

Виктор Викторович послушно раздвинул большие черные, но уже седеющие усы и взял в рот подгубник. Врач стал вводить кишку, у пациента начались спазмы.

Но уже через десять минут он сидел в кабинете главного врача санатория, где не было никаких таких страшных приборов. Пухлая, средних лет главврач листала историю болезни и, с удовлетворением гукая, вчитывалась в заключения.

— Ну вот, все отлично зарубцевалось, — сказала она. — Жирного не ешьте, кофе не пейте, ну, в крайнем случае, с молоком. Вы ведь не курите?

— Тридцать лет курил, три месяца назад бросил, — отчитался он с гордостью.

— Молодец! — похвалила врач. — Для вас теперь самое главное — не нервничать.

— Скажете уж прямо уж, — сказал Виктор Викторович. — Это у вас тут можно не нервничать. Ходи себе три раза в столовую, гуляй, книжки почитывай. А на работе-то как же не нервничать! Это уж, знаете ли уж… У нас же не завод.

— Да, работа у вас… — сказала врач, делая последние записи в истории болезни. — Наверное, людей в тюрьму сажать — не такое легкое дело.

— Ну, — сказал Виктор Викторович и погладил усы, — закон есть закон… Должен же кто-то и преступников судить, мы же в государстве живем, знаете ли уж.

— Конечно, — поддержала беседу главврач.

— Хотя в Москве это действительно нервно как-то. Вот в Саратове я работал судьей, процессы самые наисложнейшие вел, а было спокойнее. А как перевели в Москву, так и началось. Не знаю, зачем я согласился…

— Ничего, — сказала главврач. — Вы только не нервничайте. Вы когда на работу?

— Да у меня уже в следующий понедельник процесс начинается. — сказал Виктор Викторович. — Но это будет такое дело, без садизма, слава тебе, господи. Да еще с присяжными — на мне ответственности меньше, они решают…

Четверг, 8 июня, 20.00

Мурату Исмаиловичу, которого Ри про себя называла для ясности Хаджи-Муратом, было уже за пятьдесят, но выглядел он просто великолепно. В шортах и тенниске, в голубой повязке, покрывающей лоб и оставляющей непокрытым седоватый бобрик, он, тем не менее, был одет словно к ужину, говорил тихо, с улыбкой и неизменно доброжелательно. Даже когда Ри ради интереса, показывая ему, как надо держать ракетку, коснулась грудью его плеча, она почувствовала, как напряглись все его мышцы, но лицо сохранило ту же мягкую улыбку.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 94
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский.
Комментарии