Марийон, Зима в Венесшале - Вера Платонова

class="p1">— Ну, красотка, ты меня удивила! Если бы не ты, я бы не прошел мимо этих двоих.

— Да погоди ты, может, еще сообразят, что мы проскочили. — Они приникли к маленькому окошечку, из которого по большому везению как раз можно было наблюдать амбалов, изнывающих от солнцепека. — Будем вести наблюдение. Сколько до отправления?

Лекс поозирался и наткнулся взглядом на маленькие часики, прикрепленные к стене каюты.

— Еще часа два точно будем стоять.

— Ну вот. За два часа они могут сообразить, что их провели. Поэтому сидим тихонько, как мышки.

Два часа они просидели молча, в совершенной тишине, изредка прерывающейся недовольным маркизовым «мяу», и наблюдая за окном. Амбалы проявили чудеса выдержки и недогадливости, иногда отлучаясь по одному, то за пивом, то по нужде. Когда корабль стал готовиться к отправлению, до них будто дошло, что они могли упустить нужного пассажира. Тогда они засуетились, побежали по трапу к усатому матросу и стали с ним ругаться, видимо, пытаясь прорваться внутрь корабля. На помощь усатому выбежали другие члены команды, которые живо спустили амбалов кубарем вниз, и стали убирать трап. Прозвенел корабельный колокол.

Мари с Лексом торжествовали.

— Ну все, возвращай мне одежду теперь. Я отвернусь. — Мари вернула Лексу его бархатный костюм. Тот переоделся и радостно стал плясать какой-то дикий танец туземцев, и даже бросился целовать Мари, отчего та аккуратно отстранилась.

— Эх, — протянул Лекс. — Пять суток в одной каюте с таким прекрасным молодым человеком как я, романтика! Да, красотка? — он подмигнул Мари.

— Да какая романтика, Лекси, ты же почти мне как сестра. — отшутилась Марийон.

В каюту громко постучали.

Мари с Лексом замерли, переглянувшись.

— Спокойно. Наши друзья остались на берегу, мы это своими глазами видели. Не паникуй. — прошептала Мари.

— А вдруг это он? — прошептал Лекс.

— Кто? — шепнула в ответ Мари.

— Усатый! Пришел меня любить! — и с ужасом посмотрел на Мари.

Мари захихикала. Постучали еще раз более настойчиво.

— Ладно, открою. — сказала Мари и пошла к щеколде. За дверью стоял высокий немолодой мужчина с отменнойвыправкой, по фуражке и белоснежному кителю, явно капитан корабля, а по покрасневшему с синеватыми прожилками носу — явно любитель выпить.

— Добрый день, мадемуазель! — поздоровался капитан. — Иеремия Шогель, капитан этого славного судна. — К сожалению, не смог лично приветствовать вас во время подъема по трапу, задержали в порту, за что приношу свои глубочайшие извинения. Однако по спискам, у меня здесь должен находиться Принц Венесшальский, Александр Ванбродден со слугой, но никак не прекрасная незнакомка.

Лекс уже стоял возле Мари, протягивая руку капитану:

— Александр Ванбродден, это я! Очень приятно. Вот мои документы. — Он подождал, пока капитан изучит его паспорт. — А вот со слугой моим вышло недоразумение. Удрал от меня в Вижевицах, он из этих, эмансипированных! Вот горничную взял, Леону. Леона, покажи паспорт уважаемому капитану.

Мари нарочито медленно пошла к саквояжу, размышляя, как объяснить, что в ее паспорте значится не Элеонор Германн, а Марийон Эдо, но капитан махнул рукой и сказал:

— Обойдемся без этой формальности. У вас прекрасная горничная. Завтрак, обед и ужин включены в стоимость вашей поездки, предупреждаю, что уже послезавтра мы войдем в воды Северного моря и погода будет меняться соответственно. Что еще… В общем, вы можете обратиться ко мне в любой момент и по-любому вопросу, я буду либо на мостике, либо у себя в каюте. — заверил он больше Марийон, чем Лекса, а затем еще чуть задержал на молодой женщине взгляд и откланялся.

— Клянусь, он запал на тебя. — резюмировал Лекс. — Что неудивительно. У тебя жутко хорошенькая мордашка. И я планирую начать рисовать тебя сегодня ню. Идет?

— А ню это как?

2.

Естественно, после того. Как Мари узнала, что написание портретов с натуры в стиле ню предполагает полное обнажение той самой натуры, в Лекса прилетел башмак. И после коротких препирательств, они договорились выйти прогуляться по палубе, оставив Забияку, которому явно не нравилось в море, сидеть под кроватью.

— Столько одинаковых кают! Не потерять бы свою. — Мари привязала на ручку своей двери тонкую атласную ленточку. — Вот, так будет попроще. Я бы уже и поужинала. Пойдем разведаем, где тут дают еду.

Они пошли гулять по огромному судну, хотя пассажиров было не так уж и много. Как поняла Мари, «Гнев единобожий» был по большей части торговым судном, но имел ряд кают для размещения привилегированных лиц, вроде членов королевских семей, дипломатов, богатых аристократов. Причем их с Лексом каюта была весьма скромной, на судне были варианты размещения и гораздо шикарнее. Впрочем, их каюта имела все необходимое, включая две отдельные кровати, туалетную комнату, и даже столик с креслом, привинченные к полу.

— Смотри, красотка! А рыцарь наш тоже тут. Неужели тоже в Венесшаль направляется?

И действительно, на открытой палубе, держась за перила, стоял высокий, отлично сложенный мужчина. То, что Мари издалека приняла за серую рубаху оказалось тонкой кольчугой, облегающей широкие плечи. На контрасте с плечами талия казалось по-девичьи узкой, а стройные ноги плотно обтягивали штаны. На бедре грозно висел длинный меч, который еще немного и волочился бы по полу.

— Хватит глазеть! — буркнул Лекс. — Делать нечего людям, наряжаются как клоуны. Навесили побрякушек..

— Странно слышать от человека в кружевном жабо! — сказала Мари, продолжая исподтишка разглядывать рыцаря. — А по-моему, красивый!

— А что, нормальное жабо! — вспыхнул Лекс, поправаляяворотник. — Пойду прогуляюсь один. Надеюсь, не потеряешься. — Я тут видел одну интересную особу..

Особой, видимо, была аппетитная веселая дама, мимо каюты которой они прошли чуть ранее. Она окинула Лекса таким жарким взглядом, что тот сразу приободрился.

— С пышками иметь дело на порядок веселее, чем с тощими занудами. — Он показал Мари язык и развернулся. — пойду ошибусь каютой. Может быть, она не будет против ню.

— Удачи, принц!

Мари посмотрела на рыцаря. Тот продолжал стоять вполоборота, как будто чувствовал себя не особо хорошо. Седые виски в контрасте со вполне молодым лицом добавляли его внешности драматический эффект. В лице его не было ни одной невнятной или слабой черты: прямой нос, четко очерченный подбородок, выразительные брови и глаза. Он повернул лицо другой стороной и Мари с сожалением обнаружила достаточно внушительный изъян: почти весь левый глаз оплетала сетка коротких и глубоких шрамов и простиралась до самого уха, веко, видимо, также пострадало и неправильно срослось, отчего глаз оставался слегка прищуренным, это придавало лицу не самое приветливое выражение. Но в целом, если смотреть издалека и с определенного ракурса, то при взгляде на этого мужчину создавалось впечатление, что он только что выбрался со страниц женского романа, где скакал на