РАБСТВО - Валентин Егоров

       Кругом только солнце и песок!

       Я еще раз внимательно огляделся, заметив, что солнце все же переместилось по небосклону и стало клониться к вечеру. Скинув куртку с плеч и, аккуратно ее сложив, укладываю в пакет с продуктами, расстегиваю верхние пуговицы рубашки и неторопливым шагом отправился навстречу задувающему в лицо и грудь ветерку. Я решил пойти навстречу судьбе, чтобы самому определять свое будущее и самостоятельно решать, как поступать в том или ином случае.

       В душе теплилась надежда, что на этом пути я обязательно встречу людей, которые помогут мне найти дорогу обратно домой.

Глава 2

            Несмотря на полную сумятицу в голове, первый переход по пустыне происходил в среднем темпе, я не останавливался и шел навстречу ветерку, оставляя за спиной метр за метром пройденного пути. Свое решение шагать навстречу ветру я принял потому, что этот ласковый ветерок стал моим единственным другом, которого можно было бы ощутить. Он напоминал мне морской бриз, который обычно днем задувает с моря на сушу. Я хранил и лелеял надежду на то, что этот ветерок является морским бризом и обязательно выведет меня к морскому побережью, где встречусь с цивилизованными людьми. Примерно час назад солнце закатилось за горизонт, бросив на прощание несколько изумительных по красоте лучей изумрудного цвета, и сразу вокруг стемнело. Но не было той мрачной темноты, которая обычно покрывает землю, когда отсутствует Луна и ни зги не видно. Очень походило на то, что белый песок каким-то образом аккумулировал в себе солнечную энергию, а в сумерках выдавал ее в форме световой подсветки. Сейчас эта матовая подсветка рассеивала собирающийся над землей сумрак, и тебе приходилось шагать по этому подсвеченному песку.

       Пустыня стелилась под ногами идеально ровной дорогой, на пути не встречалось ни одного ухаба или рытвины, которые так часто встречались на наших дорогах. Было интересно идти по такой дороге и, когда свет исходил снизу, в определенной степени искажая окружающую местность, преображая ее в фантастическую реальность. За тобой не вздымались облачка песочной пыли, и на песке, если и оставался след от подошвы ботинка, то он был едва заметен, настолько песок был утрамбован, что ты в него не проваливался, чего в принципе не должно было бы быть. Над этим песком поднималось светлое марево, в котором были видны только ноги и которое освещало воображаемую дорогу и окружающую местность на километры кругом.

       В какой-то момент во мне проснулось чувство, что этот вечерний ландшафт таит в себе нечто нехорошее, я бы сказал, неживое - мертвое. В памяти возникла информация об ионизирующем излучении, природных радионуклидах, но в этом случае, если судить по мощности свечения песка, можно было бы сказать, что я должен был бы уже находиться при смерти. С ураном или другими радионуклидами шутки плохи, человек не может сосуществовать с ними, когда радиационное излучение превышает допустимую норму. Но в тоже время, я уже немало прошагал и на своем пути не встретил ничего живого, что ползало бы, бегало бы или росло бы в этой пустыне. За это время я не заметил ни единого следа на песке, скажем от джейрана или тушканчика, ни одной норы грызуна, проползающей змеи или просто камня на дороге. В этой пустыне ничего не было, что могло явиться намеком на то, что в ней имеется наличие биологической, растительной или какой-либо другой жизни. Единственное движение, которое я не видел глазами, но постоянно ощущал, это было задувание ветерка, которое к тому же в себе несло некоторую прохладу и свежесть. Ни одна птица не пролетела над головой.

       Ландшафт пустыни в этой темноте со светящимся песком безжизненным и таил в себе что-то зловещее!

       Но не смотря на все эти обстоятельства, безжизненность и зловещий вид этой пустыни, я превосходно себя чувствовал и мне легко шагалось по этому песку. Прошло не менее не менее четырех часов, сколько точно прошло времени не могу сказать, так как мне нечем было определять течение времени, как я был в дороге. За плечами осталось не мене десяти - двенадцати километров, а я все шагал и шагал, совершенно не чувствуя себя усталым человеком. В прошлой же жизни пройдешь два или три километра, как сердце начинает щемить, а ноги дрожат от переутомления. Да, видимо, канули в прошлое времена, когда постоянно ощущались боли в правом боку, одышка, которая обязательно возникала при подъеме по лестнице на второй этаж. Мне нравилось чувствовать себя сильным и здоровым человеком, моментами я даже ловил себя на детской, глупой восторженности и временами возникающем желании петь или кричать во весь голос. Ко мне пристал и я никак не мог от него отвязаться, мотивчик песенки о "Веселом ветре". Слова песни сами собой возникали в голове и рвались на свободу:

       - А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,       Веселый ветер, веселый ветер!       Моря и юры ты обшарил все на свете,[1] -

       Все было бы хорошо и замечательно, если бы не эта непонятная потеря сознания в подъезде и мое необъяснимое появление в этой пустыне. Но я свято верил в то, что найду дорогу и выйду к людям, тогда все придет в порядок и я смогу обратно вернуться в свой родной город.

       Все это время перехода по пустыне меня сопровождала идеальная тишина, изредка нарушаемая моим дыханием и только что появившимся и едва слышным звуком рокота. Мне было трудно определить, откуда же этот рокот доносился до моих ушей. Затем прислушался и мне показалось, что он шел со стороны задувающего в лицо ветерка. Создавалась интересная ситуация, кругом стояла, казалось бы, мертвая тишина, но этот звук рокота ее нарушал, но в тоже время ты не мог утверждать, что данный звук реально существует, он скорее угадывался. Я, конечно, хорошо понимал, что слуховой аппарат человек не является ультра совершенным устройством по восприятию любого звука, что он прослушивает окружающее пространство только в определенных диапазонах воспроизведения звука и воспринимает звук в зависимости от расстояния до его источника. Атмосфера акустики этой пустыни, наверняка, заполнена множеством звуков, которые моим слуховым аппаратом не воспринимаются из-за этих ограничений. Я попытался сосредоточится и более тщательно прослушать пространство, изщ сектора которого и слышался этот рокот, на долю секунды мне показалось, что он ясно слышим, но затем пропал.

       Сегодняшнему дню было суждено оставить неизгладимый след в моей жизни. Ближе к вечеру, когда я начал подумывать о ночлеге и вновь начал оглядываться в поисках канавки, ложбинки, в которой можно было притулиться и переспать ночь. Было как-то непривычно и неудобно располагаться на ночлег на таком ровном месте и в этом белом мареве, поднимающимся от песка. Поэтому, в душе храня надежду на чудо и что такое место я вскоре повстречаю, я продолжал мерно шагать по этой прекрасной дороге из белого песка.