Миротворец - Андрей Величко

После визита на высшем уровне Никонов посетил нас еще раз, в процессе чего были согласованы взаимные территориальные уступки. Мы выделяли Федерации почти весь остров Николая I в Аральском море, за исключением небольшого прибрежного куска, где будут открываться порталы. Там будут размещаться чисто потусторонние предприятия. Кроме того, территорией Федерации становилась примерно четверть острова Городомля на Селигере. Этот остров предназначался для совместных проектов и главного грузового терминала. Ну, а Вольфшанце становилось посольством РФ в Империи.

Нашим посольством пока считался коттедж на Торбеевом, но в ближайшее время его планировалось перенести в Москву, на Даниловскую площадь, где напротив Гознака имелся довольно симпатичный особняк с огороженной территорией. Нам это место импонировало тем, что в нашем мире тут еще с девятисотого года находилась штаб-квартира московского филиала Машиной финансовой империи.

Покончив с ужином и мельком глянув на слабо светящийся микропортал, Гоша погрузился в изучение привезенных мной бумаг.

— Решили все-таки отказаться от сверхскоростного поезда? — поинтересовался он, просмотрев первые несколько листов.

— Вовсе нет, но это так быстро не получится. Пока их товары пойдут маленьким автопоездом, вот фотографии. Потому что обычный через портал никак не пролезет.

— Да что же это за цирк такой? — удивился император.

— Это не цирк, а то, на чем в советское время возили народ по ВДНХ, они это откопали где-то и даже привели в рабочее состояние.

— А то, что там сейчас ездит, пожалели?

— По-моему, не ездит сейчас ничего подобного. Впрочем, точно не знаю, я там давно не был — потому как никакой главной выставки страны на этом месте уже нет, а есть, блин, какой-то нью-черкизон невысокого пошиба, куда и заходить-то противно тому, кто помнит, что тут было раньше. Кстати, надо попробовать купить кое-что из экспонатов, что еще не до конца растащили… Хотя там почти ничего и не осталось, самолеты — и то порезали в хлам и вывезли на помойку.

— Что-то я у тебя тут природоохранных документов не вижу, — заметил Гоша, — остров на Арале — ладно, но ведь без четкого регламента как бы они нам весь Селигер не угадили.

— Вторую папку открой, она вся про это. Самому пришлось вникать, потому что Никонов, зараза такая, успел поинтересоваться насчет охоты! В Завидово они уже всю живность перестреляли, что ли? И зря ты так пренебрежительно про Арал, там сейчас совершенно уникальная природа. В общем, эти территории мы им предоставляем только на условии непричинения вреда местной флоре и фауне.

— Очень интересно… А это тут как оказалось: «без предварительного согласования в имперских территориальных водах могут находиться только лица в купальных костюмах общей площадью не более десяти квадратных дециметров для мужчин и двадцати для женщин, из техники допускается только наличие очков и наручных часов».

— Так ведь граница их территориальных вод установлена в десять метров, а дальше идут наши. То есть купаться можно и дальше, а вот ловить рыбу — разве что только руками. Ну или трусами, если они заранее сделаны из сетки.

Гоша, почитав еще минут пять, отложил папку.

— Ладно, про сайгаков я слышал, хотя не очень представляю себе, что это за зверь. Но мартышки-то там откуда?

— Не знаю, я все зверье велел выписать из отчета экспедиции Бутакова[2], только на всякий случай добавил в перечень камышовых котов — а вдруг они там есть? И специально пометил, что их уничтожение будет нами рассматриваться как преступление, требующее экстрадиции его совершившего.

— Только котов берешь под защиту, а с остальными что — с теми же сайгаками, например? Их же небось захотят стрелять в первую очередь.

— Вот бумажка для Маши, пусть цифры вставит — штрафные санкции за несогласованное с нами уничтожение фауны острова. И передай ей, что если вставит меньше миллиона за голову — вообще от меня больше ни одной соболиной шкурки не получит. А сайгак… помню, видел в зоопарке такую зверюшку. Козла ты себе представляешь, надеюсь? Ну и еврея наверняка тоже. Так вот, сайгак — это и есть козлиный еврей. Горбоносый, с большими грустными глазами и даже с какими-то пейсами. Бутаков пишет, что они совсем людей не боятся, с рук хлеб едят! А эти уже в первой партии грузов собрались завезти полсотни карабинов «Сайга»… Я так прямо и сказал, что никакого живодерства не допущу, а буде оно все-таки случится — отвечу тем же самым. Так что вот тут отдельно про оружие — на всю колонию разрешен ввоз двадцати «Макаровых», а в качестве гражданского оружия — пневматики с энергией выстрела не более трех джоулей и резинострелы. Не дам перебить наших мартышек, кто бы ни скрывался на Арале под этим наименованием. Все прочитал? Тогда давай, как и договорились, подготовимся к завтрашней тренировке.

Я положил на стол небольшой ларчик, раскрашенный хохломой на библейские темы. Его особенностью являлось то, что, кроме крышки, он имел точно так же открывающееся дно. Его я и открыл, предложив величеству:

— Запоминай внутренний вид. Запомнил? Ну, тогда расширяем микропортал примерно до двадцати сантиметров в диаметре.

Мы расширили, и я закинул туда шкатулку.

— Девочки отнесут ее в дальний угол участка, — пояснил я, — а завтра будем тренироваться открывать большой портал через предварительно созданный маленький внутрь этой коробки. Потому как нет у нас с тобой сейчас ни времени, ни права по тамошней Москве шастать для открытия пилотного портала в наше посольство.

Следующее утро я начал с того, что лично убедился в готовности команды из четырех человек, которая должна была везти ларчик для открытия портала из коттеджа на Торбеевом в Москву, на Даниловскую. Дамы уже неплохо представляли себе тот мир, потому как это были те, что ездили с нами в Уссурийск. Мужская половина команды собиралась в потустороннюю Москву в первый раз, хотя готовилась уже полгода. Подготовка заключалась в том, что из самых крепких в вере иноков Высоцкого монастыря было выбрано два наименее любопытных и, честно говоря, просто туповатых. Все полгода настоятель монастыря отец Пантелеймон усиленно внушал им, что на их долю выпала высочайшая честь — молиться об успехе очень важного дела помазанника божия, коим является Его Величество. После чего они были рукоположены и откомандированы в мое распоряжение.

Смысл этого дела был в том, что, во-первых, никакого вреда от искренней молитвы быть не может, считал я. Относительно пользы я был не уверен, но ее возможности вовсе не отрицал. А во-вторых, показывать людям Федерации какой-нибудь прибор, якобы открывающий портал, было бессмысленно, все равно довольно быстро разберутся, что это муляж. А вот лицезрение усердно молящихся об открытии портала монахов может и сподвигнуть тамошние власти на поиск подобных и у себя. Это будет хорошо еще и тем, что, возможно, хоть как-то поспособствует оздоровлению обстановки с тамошней церковью, а то, насколько я помнил, ситуация там была примерно как в Империи, если не хуже…

Поговорив с дамами, я отослал их и занялся ориентированием монахов. В общем, новость о том, что им придется подвижничать в ином, полном самых что ни на есть дьявольских соблазнов мире, их не особо взволновала, они были готовы и не к таким подвигам. Отослав и их, я прослушал запись беседы и с некоторыми смущением обнаружил, что у меня, кажется, получился вольный пересказ песни Высоцкого про инструктаж кузнеца перед заграничной поездкой. Помните — «Мол, у них пока что лучше бытово. И, чтоб я не отчебучил не того, он мне дал прочесть брошюру, как наказ — чтоб не вздумал жить там сдуру, как у нас». Во всяком случае, я ухитрился упомянуть и про шпионок с крепким телом, и про то, что от тамошних подарков надо сурово отвернуться.

Глава 3

В конце мая я обновил свое недавнее приобретение — личную «Пчелку», пришедшую на смену заслуженной «Кошке». На этом самолетике дорога до Георгиевска заняла два с половиной часа — то есть практически как у персон соответствующего ранга в том мире, если сравнивать с перемещением из Москвы в Питер. Правда, летел я все-таки дольше, но зато от кабинета в Гатчинском дворце до аэродрома я добрался за семь минут, а в Георгиевске от самолета до своей тамошней резиденции — за четыре. Встретивший меня управляющий первым делом показал мне новых обитателей дома — двух полугодовалых котят, только что присланных из недавно образовавшегося Каспийского филиала второй летной школы. В филиале имелась кошка, которая, к удивлению тамошнего народа, однажды вдруг взяла и забеременела — и это при полном отсутствии котов в радиусе по крайней мере ста километров от места дислокации филиала. Узнав про это, я предположил, что она где-то пообщалась с местным донжуаном из камышовых котов, которые человеку просто так не показываются, и попросил прислать пару котят, как только подрастут. Насколько я помнил, потомство камышового кота и обычной кошки сочетает в себе мощь и размеры папы с домашнестью мамы, а то ведь камышовые плохо приручаются.