Прогулки по умным местам - Анатолий Вассерман

Наш дедушка Анатолий Соломонович значительную часть своей – увы, не очень долгой – жизни, был военным врачом. В 1919–1920-м годах начал службу в Красной Армии помощником врача. Затем после окончания Одесской Медицинской Академии служил уже врачом в прославленной 51-й Перекопской дивизии, а в 1926-м году – в Артиллерийской школе. В том же году демобилизовался и потом работал районным терапевтом. Но в 1939-м году – перед, официально выражаясь, «освободительным походом Красной Армии в Западную Белоруссию и Западную Украину»[4] – дедушка вновь был призван в армию. Во время Финской войны летал в окружённые части своей 44-й Щорсовской дивизии, лечил обмороженных и больных (мнение, что на фронте не болеют, весьма преувеличено), вывозил раненых. За это представлен к ордену Красной Звезды, что было очень почётно в 1940-м году, да ещё для врача. Но представление не утвердили: дивизия плохо проявила себя в боях (её командира за пассивность в окружении расстреляли), и «рикошетом» досталось дедушке. В Великую Отечественную он тоже был военным врачом и контужен столь тяжело, что демобилизован в 1944-м году и умер в 55 лет (5-го декабря 1949-го года, так что день Сталинской конституции не был праздничным в нашей семье). А старший внук родился через 3 года и 4 дня после его смерти и получил, естественно, имя Анатолий[5].

На дверях нашего одесского родового гнезда до сих пор висит оставшаяся от дедушки почти антикварная табличка «Вассерману звонить 1 раз». Она исполнена золотыми буквами на тыльной стороне толстого стекла, а затем поверх букв залита тушью, чтобы буквы лучше выглядели на чёрном фоне; после смерти деда слово «доктору» над фамилией старательно зачищено от золота и замазано той же тушью. Если припомните, буквы для аналогичных табличек вырезал опасной бритвой Воробьянинов, пока Бендер искал последний из 12 стульев, и именно этой бритвой Ипполит Матвеевич пытался зарезать своего компаньона. С исчезновением коммунальных квартир исчезают – кроме прочего – и такие таблички. А какие фамилии на них были! Так, Борис Оскарович Бурда, навещая Анатолия, интерпретировал вторую табличку на двери нашей коммунальной квартиры «Штейнбок Барило Гофман» (это фамилии мужей и жён в двух поколениях) как «господин Штейнбок Барило фон Гофман».

Вооружённые этими сведениями, приступаем к осмотру комплекса зданий Медина. По фасаду здание Главного корпуса Ш-образное, цокольный этаж имеет переменную высоту из-за уклона улицы к морю, остальные этажи величественны и высоки. Между вторым и третьим этажом – фамилии учёных, составивших славу отечественной и мировой медицины.

Во двор выступает полукруглая часть корпуса – в ней расположена большая аудитория. Во дворе ещё ряд интересных зданий, включая клиники Медина в 100 % английском стиле. Странно, что эту натуру не использовали при съёмках «Приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона» – доктор Ватсон смотрелся бы абсолютно логично на фоне этих клиник.

Большую аудиторию Медина можно увидеть в прекрасной комедии Юлиуша Махульского «Дежа вю»: в финале фильма знаменитого киллера Джона Полака считают сумасшедшим и демонстрируют студентам именно в этой аудитории. Наш отец был поражён красотой интерьеров института, когда пришёл в главный корпус на защиту диссертации своего одноклассника – и со школьных лет друга – Даниила Наумовича Вайсфельда.

Даниил Наумович (для нас просто «дядя Дима») входит в плеяду замечательных деятелей, создавшую Одессу такой, какой её знают, любят и какой гордятся по всему миру. Он внёс неоценимый вклад в развитие нашего города как курорта. В память о нём установлена мемориальная доска на лечебном корпусе санатория «Лермонтовский». Но главное – этот санаторий, где он развивал курортологию как науку, работает, в отличие от десятков других одесских санаториев, варварски уничтоженных «эффективными менеджерами».

Вообще уничтожение уникальной системы санаториев – системы глубоко продуманной, не имеющей аналогов в мире, к тому же вполне коммерчески работоспособной – одно из, прямо скажем, преступлений, связанных с переходом к нашему нынешнему капитализму. Причём совершено это преступление не столько из корысти, сколько из близорукости. При долгосрочном использовании санатории приносят куда больше прибыли, чем всё, что удалось налепить на их месте. Но сразу после развала СССР наверху общества оказались в основном временщики, прекрасно понимающие, сколь краткосрочна неразбериха, и поэтому действующие по принципу «украсть – продать – сбежать». Потом на это несчастье наложилась либеральная религия – вера в благотворность неограниченной свободы личности безо всякой оглядки на общество. Она запрещает рассматривать побочные эффекты, неизбежные в любой достаточно сложной структуре[6]. Поэтому взамен экономического механизма советских времён, позволявшего лечить практически бесплатно, возмещая затраты ростом производительности труда исцелённых граждан, так и не возникло иных источников оплаты санаториев, кроме карманов самих больных. Карманы эти, естественно, далеко не полны (ведь больной чаще всего задумывается о санаторном лечении, когда болезнь уже заметно подточила его работоспособность). Поэтому клиентов у нынешних санаториев несравненно меньше, чем в советское время. И развитая тогда сеть, охватившая почти всех нуждающихся в таком формате оздоровления, свернулась. А ухудшение здоровья общества влечёт дальнейшее снижение благосостояния – и порочный круг стягивается удушающей спиралью.

Несмотря на громадный комплекс зданий, расположенных на прямоугольнике, ограниченном улицами Ольгиевской, Пастера, двумя кварталами Валиховского переулка, перпендикулярными друг другу, главная учебная работа проходит на филиалах кафедр – непосредственно в лечебных учреждениях города. Мы удивлялись тому, что практически в каждой больнице Одессы есть дверь с табличкой «Кафедра медицинского университета», стенды с расписанием учебных занятий и т. п.

Отгадка нашлась, как теперь принято, в Википедии: «В университете работают 43 клинические кафедры, которые дислоцируются в 63 лечебно-профилактических учреждениях г. Одессы и области».

К сожалению, рост технической оснащённости нашей медицины в лучшем случае компенсирует, так сказать, падение вдумчивости, наблюдаемое у новых поколений врачей. Это вызвано нынешним регрессом от принципоцентричной к фактоцентричной системе знаний. Анатолий неоднократно писал о нём. Поэтому здесь – лишь краткое изложение.

Наука в целом строится на представлении о мире как результате взаимодействия сравнительно немногих фундаментальных закономерностей. Раскрытие этих закономерностей – не только цель науки как таковой, но и весьма практичное занятие. Зная принципы и умея выводить из них следствия, можно выявлять и множество фактов, чьё изучение по отдельности требовало бы непомерных усилий. Как сказал ещё два с половиной века назад один из разработчиков Французской энциклопедии Клод Адриен Жан-Клод-Адриенович Швайцер (он перевёл свою фамилию на латынь, так что известен как Хельвеций, а у нас немецкое Х чаще всего передают по южнорусской традиции буквой Г), «знание некоторых принципов легко возмещает незнание некоторых фактов».