НА ДОРОГУ - Марат Сергеевич Удовиченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Следующая статья “По торной дорожке!”
“Оценка русской революции, т. е. трёх первых лет её, стоит на очереди дня. Без выяснения классовой природы наших политических партий, без учёта интересов и взаимного положения классов в нашей революции нельзя сделать ни шагу вперёд в деле определения ближайших задач и тактики пролетариата. На одной из попыток такого учёта мы и намерены в данной статье остановить внимание наших читателей”.
И я себе выделил такой абзац.
“…Если, несмотря на борьбу масс, столыпинская политика продержится достаточно долго для успеха «прусского» пути? тогда аграрный строй России станет вполне буржуазным, крупные крестьяне заберут себе почти всю надельную землю, земледелие станет капиталистическим и никакое, ни радикальное, ни нерадикальное, «решение» аграрного вопроса при капитализме станет невозможным. Тогда добросовестные марксисты прямо и открыто выкинут вовсе всякую «аграрную программу» и скажут массам: рабочие сделали все, что могли, для обеспечения России не юнкерского, а американского капитализма. Рабочие зовут вас теперь к социальной революции пролетариата, ибо после «решения» аграрного вопроса в столыпинском духе никакой иной революции, способной изменить серьёзно экономические условия жизни крестьянских масс, быть не может”.
Мы с Вами в прошлый раз говорили, что у нас произошёл в 90‑е откат по прусскому варианту. А теперь, получается, нет никакого другого этапа впереди, кроме социалистической революции?
— Да. У нас мелкого крестьянства сейчас нет. Колхозы и совхозы превратились в капиталистические организации. Возвращение к мелкому крестьянскому производству не произошло и произойти не может. Есть совсем маленькие хозяйства, но они не играют серьёзной роли в буржуазной экономике России.
— Даже от того, что им пытаются как-то помочь.
— Мы откатились к варианту прусского пути. Не американского. А тогда вопрос стоял иначе: успеть совершить социалистическую революцию, пока ещё огромная масса крестьянства имеет свою собственность и подвергается угрозе уничтожения. Тогда они становятся естественными союзниками пролетариата. Большевики это и сделали, правильно наметили путь, и революция произошла не запоздало, а именно тогда, когда крестьянство смогло примкнуть к революции, решая свои экономические задачи получения земли.
— То есть ваучеры Чубайса как раз и проложили дорогу прусскому варианту?
— Да. Они были просто обманом народа. Таким образом был ускорен переход к капитализму.
— Следующая статья на эту же тему — “К оценке русской революции”.
“И теперь, в период разгула контрреволюционных репрессий, мещанство трусливо приспособляется к новым владыкам жизни, пристраивается к новым калифам на час, отрекается от старого, старается забыть его, уверяет себя и других, что никто не думает уже теперь в России делать революцию по Марксу, никто не помышляет о «диктатуре пролетариата» и так далее”.
Это мне очень напоминает нашу интеллигенцию, современную Думу.
— У нас это КПРФ. Они ещё могут сказать, что диктатура пролетариата нужна на переходный период, но о периоде социализма эта партия уже так не говорит. В этом плане они отступили дальше Хрущёва. Тот сказал, что диктатура пролетариата не нужна, когда уже социализм до известной степени был развит. А КПРФ считает возможным заявлять, что диктатура пролетариата нужна на переходный период, а дальше молчат.
— Далее идёт анализ и различные оценки русской революции.
“…Если при оценке революционных периодов мы ограничимся определением линии действия разных классов, не анализируя форм их борьбы, то наше рассуждение с научной стороны будет неполно, недиалектично, а с практически-политической стороны оно выродится в мёртвое резонёрство (каким, в скобках сказать, и пробавляется на девять десятых тов. Плеханов в своих писаниях о тактике с. -д. в русской революции).
Чтобы оценить революцию действительно по-марксистски, с точки зрения диалектического материализма, надо оценить её, как борьбу живых общественных сил, поставленных в такие-то объективные условия, действующих так-то и применяющих с большим или меньшим успехом такие-то формы борьбы”.
— Это о том, что не бывает сущности без формы. Если вы хотите понять сущность, то надо рассмотреть и те формы, в которых она проявляется. Если вы берёте сущность без формы, то берёте её как неподвижную, а неподвижная — она не сущность, это мертвечина. Поэтому марксизм Плеханова застыл, засох, оказался мёртвым. А сам Плеханов перестал быть марксистом и не принял Великую Октябрьскую социалистическую революцию.
Сущность — категория положительная или отрицательная?
— А как же я без формы отвечу?
— Так и ответите: сущность есть категория отрицательная. Она есть отрицание бытия. Нам после Гегеля очень легко на эти вопросы отвечать. В томе “Объективная логика” говорится, что сущность есть отрицание бытия. То есть если вы на что-то смотрите и собираетесь это изучать, то хотите проникнуть в глубину. Вы не удовлетворены формой, не удовлетворены только бытием. Лишь погружаясь туда, вы обнаруживаете сущность, а сущность есть отрицание бытия. И вот эти деятели, которые неглубоко изучили марксизм, они вообще не изучали диалектику, не понимают, что если вы не можете различить бытие и сущность, вы не понимаете, что такое явление. А явление — это явление сущности. Есть закон, а есть явление. Как пишет Гегель, восстановленное через сущность бытие. Снова там появляется бытие, но оно появляется в сфере сущности, которая является отрицанием бытия. Если я хочу узнать вашу душу, то без того, что вы говорите и как действуете, это невозможно.
— Наверное, поэтому люди боятся смерти, говорят про смерть души…
— Таких людей можно успокоить: если вы хотите, чтобы ваша душа была бессмертной, то надо на практике при жизни сделать нечто прогрессивное. Определение гениальных людей — люди, которые продвинули человечество вперёд. Это не просто талантливые, талантливых много. И талант свой можно направить в разные русла, многие талантливые прислуживают, как собаки, господствующему классу. А у гениальных людей тот факт, что они продвинули человечество вперёд, остаётся навсегда. Чайковского исполняют и будут исполнять гораздо больше, чем при жизни, Бетховена тоже… И Ленина будут читать после всех ревизионистов, которые уже умерли, Ленин в этом смысле будет жить вечно!
И вот мы изучаем душу Ленина в форме его сочинений. А закончим 45 томов, останется ещё 10: там его переписка с друзьями и близкими, через эти 10 томов можно ещё лучше узнать душу Ленина. Не знаю, решитесь вы на это или нет.
— Посмотрим, время покажет.
— Там легко, как вы понимаете, письма читать легко.
— Да и тут легко читать, Ленин легко пишет.
— Некоторые товарищи хотят без формы понять марксизм, быстрее его прочитать. Ленин — такой
