Тень Кондора - Джеймс Грейди

– Вы не пробовали проследить, откуда?

– Пробовали. Все, что нам удалось выяснить, – это что через ограду он перебрался с северной стороны. Проклятие, у меня в штате нет никого вроде Кита Карсона. И полномасштабные поиски мы вести тоже не могли, чтобы местные чего не заподозрили. Вот уж было бы некстати.

Пожилой джентльмен улыбнулся:

– Что ж, это и впрямь любопытно. Даже очень. И чего же вы от меня хотите, дружище?

Вот сукин сын, подумал генерал, хочешь, чтобы я тебя упрашивал.

– Ну, вы же видите, как тут все запутано. И потом, один из моих людей погиб. Чертовски хороший притом, из лучших. Я его как сына любил. Тошнит при мысли о том, что его убийца разгуливает где-то на свободе. Хотя, конечно же, мы должны подходить к этому делу чисто профессионально. Дело, видите ли, в том, что все это не совсем подпадает под мою юрисдикцию. То есть, конечно, это был мой парень. Но убит он в зоне ответственности службы безопасности ВВС. Им не хочется копать глубоко, и я не могу их в этом особенно винить: их эта история тоже не слишком касается. Никому не хочется оказаться вовлеченным в военную операцию на территории страны. Армия и так еще не оправилась от обвинений в слежке за гражданскими. Если нас еще раз застанут со спущенными штанами, для авиации это станет плохой рекламой. Чертовски плохой. И еще у нас неважно с ресурсами. Нам нужна помощь… даже при том, что, уверен, все здесь не так сложно и поддается объяснению. Просто эта история затрагивает слишком много интересов. Вот я и подумал, что отдел «С» как раз мог бы за это взяться. Только не считаю, что это требовало решения Совета национальной безопасности или Комитета сорока. Поэтому я просто пришел к вам, а вы и ваши ребята могли бы поработать в контакте с нами. Ну, то есть, может, вы и проконсультируетесь с Комитетом и будете действовать с их одобрения. Само собой, я оказал бы всю возможную поддержку.

Кофе совсем остыл, но позволял генералу сделать паузу – хоть какое-то занятие, только бы не встречаться с ехидным взглядом пожилого джентльмена.

Довольно долго оба молчали. Пожилой джентльмен смотрел на генерала. Генерал не смотрел ни на что конкретное, прихлебывая отвратительно холодный кофе и надеясь на то, что чашки хватит как можно дольше, что его замешательство не слишком заметно и что пожилой джентльмен скажет что-нибудь умное… или по крайней мере не скажет ничего слишком уж неправильного.

– Что ж, – произнес наконец пожилой джентльмен. – Что ж, у вас проблема.

Генерал поморщился, но промолчал.

– Пока я никак не уловлю, что здесь и к чему, – продолжал пожилой джентльмен. – Хорошенькая головоломка. Я даже не знаю, что сделать и можно ли здесь что-то сделать. Разумеется, у Комитета начальников штабов и Комитета сорока найдется что сказать на этот счет – тем более вы сами знаете, я выступаю только в роли их представителя.

Генерал кивнул и внутренне приготовился провалиться в ад.

– Но я скажу, чем займусь сам, – жизнерадостно сообщил пожилой джентльмен. – Я посмотрю эту вашу папку, может, выясню еще пару вопросов у вашей конторы. Гляну, не надумается ли чего. Если надумается, поделюсь своими мыслями с Комитетом – неофициально, конечно, а потом свяжусь с вами. Идет?

Генерал так и не решил, хорошо ли это, но облегчение испытал изрядное. Подвергнув его всем этим мучениям, пожилой джентльмен, по крайней мере, бросал ему кость.

– Спасибо, Филипп. Спасибо огромное. Я знал, что на вас можно рассчитывать.

Пожилой джентльмен поднялся и проводил генерала до двери. Шагал он на удивление легко для своего возраста, и голос его звучал все так же беззаботно.

– Да, передайте от меня поклон жене. Она у вас замечательная женщина, право же, замечательная.

– Спасибо, разумеется, – отвечал генерал. – Нам обязательно надо собраться семьями – без всех этих помех с работой.

– Как вы правы, – улыбнулся пожилой джентльмен, открывая дверь. – Обязательно надо. Заходите, генерал, если что. И не переживайте, я с вами свяжусь по этому делу.

Генерал покидал дом значительно охотнее, чем шел в него. Он убедил себя в том, что все улажено; это далось ему без особого труда, поскольку из всех возможных интерпретаций он всегда выбирал самую для себя удобную. Он свалил все на пожилого джентльмена, избавившись при этом от проблемы, – что ж, подумал он, это удачно. Не то чтобы эта проблема слишком уж затрагивала его лично, и вряд ли пожилой джентльмен – единственный, кто мог бы с ней справиться. Однако должен же старый ублюдок отблагодарить за ту помощь, что он ему оказывал, верно? И пусть теперь его припекает, думал генерал, не все же мне беспокоиться…

Все то время, что генерал шел к ожидавшей его машине, пожилой джентльмен в красном кирпичном доме улыбался. Когда генерал хлопнул дверью автомобиля, пожилой джентльмен начал негромко смеяться. Он смеялся довольно долго; автомобиль за это время отъехал от тротуара и направился в сторону Пентагона, где генерал намеревался позволить себе не напрягаться до конца рабочего дня. Пожилой джентльмен перестал смеяться только тогда, когда машина свернула на кольцевую автостраду и понеслась к Пентагону заметно быстрее.

Некоторое время пожилой джентльмен сидел молча, погрузившись в свои мысли. Потом раскрыл картонную папку, оставленную ему генералом. Спустя десять минут, перечитав ее дважды, он захлопнул ее, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. На этот раз он думал почти полчаса. Распахнув наконец глаза, он достал блокнот, снова открыл папку и принялся писать. А еще через пять минут вызвал звонком секретаря.

Высокий мужчина бесшумно вошел в кабинет и почти бесшумно закрыл за собой дверь.

– Сэр? – негромко и почтительно произнес он.

– Пожалуй, мы обойдемся без дополнительных запросов насчет той ерунды, что случилась с ВВС, Карл, – произнес пожилой джентльмен. – Наш славный генерал дал мне все, что у них имеется. Кажется, там есть кое-что такое, к чему мы могли бы приложить руку. И ведь как удачно по времени совпало: Комитет сорока как раз собирается рассматривать наш бюджет, и кое-какая наша активность всегда приятна глазу Министерства финансов. Так что все одно к одному. Я тут составил список информации, которую нужно нарыть с миру по нитке. Сначала из ФБР, ЦРУ, АНБ, потом у оперативных служб, Министерства финансов, юстиции и секретной службы. Скажи им, что это необходимо нам немедленно. Буду рад, если мы получим сведения от Бюро и Управления[1] к завтрашнему утру, а остальные – в течение дня. Мы разворачиваем операцию. В Штатах и в Европе. Возможно, для этого не потребуется много народа, но подкрепления на всякий случай стоит держать наготове. В основном задействуем людей из Конторы, хотя, сдается мне, в той части операции, что будет проходить внутри страны, захочет поучаствовать и Бюро. Кое-какие соображения я тут набросал. Свяжись-ка с техническим директоратом Управления, обрадуй их, что мы позаимствуем их людей, оборудование и фонды. Так вот, сегодня, как можно скорее, мне хотелось бы повидаться с доктором Лофтсом и Кевином Пауэллом из Управления. Пауэлл как раз вернулся из Турции и должен сейчас быть в Лэнгли. Где искать Лофтса, ты знаешь. Дел тебе – как раз до ленча хватит.

– Да, сэр, – мягко ответил Карл, с легкой улыбкой принимая из морщинистых рук пожилого джентльмена блокнот. Сам Карл блокнотами не пользовался – они были ему просто не нужны. Свою более чем достойную заработную плату Карл получал преимущественно за память, близкую к абсолютной. Ну и еще за то, что обладал замечательным умом и был практически лишен обычных эмоций, за исключением очень ограниченной, распространявшейся всего на нескольких человек преданности, некоторого самодовольства, едва заметной склонности к садизму, мстительности и заносчивого снобизма.

– Что-нибудь еще, сэр? – все так же тихо поинтересовался Карл.

– Да, – кивнул пожилой джентльмен. – Не мог бы ты принести еще немного кофе?

– Разумеется, сэр, – отозвался Карл, повернулся и вышел так же бесшумно, как вошел. Пожилой джентльмен откинулся на спинку кресла и снова рассмеялся.

Вторая мировая война породила в американской политике неслыханный ранее, но весьма значительный феномен, который, разрастаясь, сделался с тех пор важной составной частью политической сцены. Военный опыт и новые реалии, тоже в некоторой степени порожденные этой войной, послужили толчком к созданию американского разведывательного сообщества.

До Второй мировой войны самым близким к разведке или спецслужбе ведомством в Америке было ФБР. Спустя тридцать пять лет разведывательное сообщество состояло уже из десяти основных агентств с совокупным штатом около ста пятидесяти тысяч человек и ежегодным бюджетом более шести миллиардов долларов.

Наиболее известным и значимым членом этого сообщества является Центральное разведывательное управление – департамент, созданный в соответствии с Законом о национальной безопасности 1947 года, координирующим разведывательную деятельность Соединенных Штатов. Директор ЦРУ, само собой, руководит своим правлением, но является при этом еще и директором Центральной разведки, официальным руководителем всего разведывательного сообщества. Формально Центральная разведка контролирует деятельность разведывательного управления Министерства обороны, его подразделений, связанных с родами вооруженных сил, Агентства национальной безопасности, отдела внутренней безопасности ФБР, отдела разведки Совета по атомной энергетике, а также маленького отдела разведки Министерства финансов. В реальности же все входящие в него спецслужбы представляют собой независимые бюрократические структуры, отчаянно сопротивляющиеся любым попыткам контроля извне. Как говорил адмирал Руфус Тейлор, возглавлявший некогда военно-морскую разведку, а позже занимавший пост заместителя директора ЦРУ, американское разведывательное сообщество напоминает федерацию туземных племен.