Ночная бабочка, или История одной любви - Елена Козак

Иногда случайные прохожие. Те пускались в пространственные рассуждения о жизни и смерти, словно маленького ребенка, вели домой.

Они были добры и ничего не требовали взамен. Наверное, поэтому в последний раз — ночью, когда вокруг не было ни души, и никто не мог мне помешать, я сама сошла с парапета и быстрым шагом пошла домой…

Помню темную мостовую, что, казалось, растянулась до самого горизонта, мелкий противный дождь, длинные гротескные тени от уличных огней, а еще горечь и странное спокойствие, что навечно поселились в сердце.

Похороны были назначены на конец сепети. Помню, как стояла у могилы, так и не оправившись от своего горя. Стояла так долго, что от усталости сводило ноги. А я, не смотря на это, продолжала стоять. Молча, не давая никаких обещаний. Только про себя проговаривая приличествующую случаю молитву.

О, Духи, милостивые. Прошу, услышьте мою мольбу, заберите их души в свои чертоги. За жизнь они не раз склонялись к вашей милости. А теперь черна земля, что прибрала их тела…

И снова и снова, лишь бы не думать: "О, духи…"

Дорин приехал только к концу церемонии. Быстро извинился за проявленное неуважение и увез меня подальше от двух маленьких табличек, что навсегда остались в моем сердце.

И все же постепенно я приходила в себя. Реже плакала. Чаще задумывалась о будущем. Порой даже говорила нечто путное полицейским, расследующим смерть моих родителей. Впрочем, они не настаивали на своем. Постоянно откладывали наши встречи. А затем дело — для них убийство моих родителей было простой белой папкой с несколькими исписанными листками, да золотистой ленточкой, показывавшей, что главный артефакт находится под контролем у магов — закрыли. Убийца так и не был найден.

— Девушка, не переживайте вы так. Подобные дела так споро не расследуются. Потребуется не один месяц. Но, когда придет срок, мы оповестим вас. А пока не тревожьтесь понапрасну, — сказал мне Коверни — полицейский, что вел дело.

Я поверила.

Глупая, беспечная девчонка!

Никто и не думал кого-то искать. Когда я явилась еще через неделю после этого разговора, обо мне и вспомнили с трудом. А, вспомнив, вновь велели ждать.

Но, как оказалась, времени у меня не было.

Через три дня исполнялся ровно месяц с тех пор, как погибли родители. И согласно закону именно в тот день стряпчий прочел завещание…

Послышался скрежет — все время забываю смазать замок на входной двери (этот звук ужасно раздражает, но зато меня невозможно застать врасплох), а вслед за ним и шаги в коридоре. Я поспешила выбросить из головы воспоминания и быстро надела рубашку. Пальцы проворно пробежали по многочисленным крючкам (некоторым клиентам доставляет удовольствие неспешно обнажать меня, вот и стараюсь для них). У меня самой не больно-то желания постоянно мучиться с этими застежками!

Ключ от дома есть только у одного человека. А желания видеть масленые глаза этой мрази, которые стекленеют от созерцания моего голого тела, у меня нет! Даже просто видеть его — нет желания! Вынуждена!

Дорин заглянул в комнату.

— Генрих Ариский остался доволен?

— Конечно, — я безразлично пожала плечами.

— Что на счет денег? — в глазах у мужчины появился блеск.

Золото ведь важнее всего для него. И как я не понимала этого раньше?!

Я встала и подошла к небольшому столику. Отперла ключом тайник и достала деньги. Затем повернулась к посетителю и кинула ему мешочек.

— Лови.

Дорин методично пересчитывал монеты, пока я безучастно стояла, прислонившись к столику, и ждала. Порой мне казалось, будто вся эта жизнь — ожидание. Ведь подобные встречи происходили каждый день. Иногда на рассвете, иногда поздним вечером. Мужчина являлся и забирал "свои" деньги.

Засунув золотые в карманы брюк и презрительно кинув мне опустевший мешочек, посетитель проговорил:

— Неплохо, но недостаточно. Сегодня пришлю нового клиента.

Я кивнула. Протестовать просто глупо. Несколько раз ведь именно так себя вела, вот и знала чем это чревато…

— Пусти! Пусти! Ты не имеешь права! Я все равно не буду, не заставишь!

Заставил. Бывает боль, после которой соглашаешься целовать ноги своему убийце, не то, что…

Смех. И его рука на моей шее, со всей силой сжимающая ее:

— Ты еще не поняла, что теперь я твой хозяин, и, если ты не будешь приносить доход, то сдохнешь! Но перед этим, — Дорин просунул руку сквозь лиф моего платья, провел по груди, — я хорошо развлекусь…

Мужчина вышел за дверь, дождавшись моего кивка. Я вновь села на кровать. Взяла гребенку и принялась расчесывать ею волосы, готовясь отойти ко сну. Воспоминания всколыхнули, забытую было, злость. "И как я раньше могла заблуждаться на счет Дорина?!"

Будто сейчас помню тот день, когда Зимий — стряпчий отца, прочел мне (нам: Дорин находился рядом со мной, и не отводил от поверенного взгляда) завещание. Перед смертью отец в очередной раз ввязался в какую-то авантюру, вложив туда все свои деньги. Ему они бы принесли доход, но разговаривать со мной его компаньоны отказались. Таким образом, говорил стряпчий, в моем распоряжении оставался только дом. Всего остального не существовало.

Потом Дорин что-то кричал о том, что мы вернем деньги, и подставлял мне на подпись многочисленные бумаги. Я расписывалась, не глядя, пряча лицо у него на груди, заливаясь то смехом, то слезами.

А было занятно бегло просмотреть хотя бы одну из них. Но я слишком верила Дорину. Даже мысли не допускала, что он предаст. Потому-то и продала ему дом за смехотворную сумму! Что-то вроде пяти или семи злотых. За эти деньги можно было купить… новые туфельки на высоких подборах, но никак не трехэтажный особняк!

Но на этом Дорин не остановился. Я отдала ему все драгоценности (будто бы на хранение), рассказала обо всех тайниках.

Когда я прозрела, изменить что-либо было уже не в моей власти. У меня не осталось ни одной, самой мелкой монеты. Я была в полной власти Дорина. И тогда он открыл свое настоящее я.

Поначалу тот день был не отличим от сотни предыдущих. Повседневные заботы, в которые я погрузилась — безумно скучны. Но, по-крайней мере, они не оставляли ни минуты на то, чтобы побыть в одиночестве, вновь начать вспоминать о былом.

А потом Авиан укрыла тьма. Я уже собиралась ложиться, когда Дорин ввалился в дом…

— Что-то случилось? Что-то серьезное? — я выскочила в коридор, порадовавшись было, что не успела переодеться в ночную сорочку.

Ничего бы это не изменило!

— Ты знала! — лицо Дорина пылало от гнева.

— О чем?

Мужчина не ответил. Просто со всей силы ударил по лицу. Затем еще раз.