Записки президента 2 - Павел Охотин

— Да не, Егорыч. Я помню, что его забирал. Вот он, кстати, — и Званцев вынул из кармана сложенный вчетверо лист, — здесь четыре фамилии.

— Кто все эти люди?

— Панин — мой студент, историк. Его тема — математические методы в историографии. Как по мне — муть, но у него очень интересно устроены мозги. Неожиданно, я бы сказал. Совершенно нелинейное мышление. Зейлин — сотрудник аппарата парламента, в его обязанности входит нечто подобное тому, что вы тут удумали, но он у нас без ансамбля, готовит лично для меня аналитические записки по интересующим меня вопросам. Вы же будете делиться со мной выводами вашей структуры, если я вам его отдам? Ефремов — чистый алгебраист. Математик по образованию, ищущий во всём возможность построения математической модели. Я знаком с ним ещё по университету. Он когда-то работал на соседней кафедре, потом его сманили куда-то в Европу, он там читал курс лекций по своим иксам и игрекам, но недавно вернулся в Славию и, вроде, преподаёт в Изборском инженерном. А о Пританине вспомнил Михаил Яковлевич.

— Да, этот товарищ преуспел в том, что принято называть конспирологией, но его заключения отличаются стройностью, логичностью и очень часто сбываются. Это — как раз тот случай, когда, если у Вас паранойя, это ещё не означает, что за Вами не следят.

— Если эти люди пройдут проверку, я бы рекомендовал Панина на должность руководителя группы, — подытожил Званцев, — а теперь, я надеюсь, нас наконец покормят.

— А вечером отправят на рыбалку! — воскликнул Егорыч, — я вам сейчас покажу, где снасти, а Лариса как раз настроит аппаратуру, чтобы запечатлеть улов. Я же через полчаса вас оставлю, господа. Мне уже хочется побеседовать с нашими кандидатами.

Водомерки, бегавшие между поплавками, оживляли пейзаж только первые минут десять. Столько же я любовался лучами вечернего солнца, пробивающимися сквозь листву, чтобы отразиться от зеркала воды. Потом начался клёв. Нет, Клёв. Этот заливчик кишел рыбой. Четырёхкилограммовый карп, удочку с которым я удержал с огромным трудом, даже меня примирил с необходимостью следить за поплавком. Добычу поменьше мы просто отпускали. Сделав необходимые снимки, коллектив сжалился надо мной, и меня отвезли в дом. Рыба сразу отправилась на кухню, по крайней мере ужином мы себя обеспечили. Старички же сговорились не пропустить на этот раз утреннюю зорьку.

Глинский вернулся через день. Я даже не хочу представлять, как именно были доставлены к нему на встречу наши будущие аналитики, но он переговорил со всеми четырьмя. Думаю, вертолёт ещё не успел приземлиться в Стóлице, когда сотрудники Загорина уже начали проверку благонадёжности.

— Наши рыбаки заслужили свой отпуск. Люди действительно толковые, без тёмных мест и с пониманием степени ответственности. Помещения для них уже выделены, сейчас они под руководством Панина составляют примерный штат отдела и список аппаратуры. Я им ещё несколько злостных компьютерщиков подобрал, думаю, в течение пары недель мы должны получить первые результаты. Сотрудников нужно будет много, потому что объём обработанной информации должен быть гигантским — от биржевых сводок до прыща на заднице у кого-нибудь из наших олигархов. О! Кстати! Есть у меня на примете один кадр, который сейчас сидит за кое-какие махинации, так вот он — блестящий биржевой аналитик, несмотря на отсутствие рынка акций в Славии. То есть реальный практик в нашем вопросе. Организуем-ка мы ему помилование. Уверен, я смогу его убедить, что два года на воле на моих условиях лучше, чем они же, но в тюрьме с возможностью продления.

— Да хоть шаманов нанимайте с ясновидящими, главное, чтобы мы были готовы к последствиям всякой фигни.

— Не, Максим Евгеньевич, ясновидящие тут не помогут. Иосиф, он ведь не только сон фараону растолковал, он ещё и пути решения предложил, вот и нам нужно будет не только следствия из причин вывести, но и придумать, как с этими семью коровами бороться1. Я тоже заслужил бокал коньяку. А что Гольдман? Давайте у него для Вас разрешение на пару капель выспросим. Не разрешит мне, я на него Васю натравлю. Дайте-ка мне Ваш брелочек, — и Егорыч нажал на кнопку вызова дежурной медсестры.

Когда эта милая женщина вбежала в столовую, глава Администрации потребовал пригласить врача для секретного разговора государственной важности. Лазарь Аронович пришёл минут через пять и в столовой сразу стало как-то тесно.

— Вызывали?

— А это будет зависеть от того, как пойдёт разговор, доктор. Пока пригласили, — у меня почему-то сразу всплыла в памяти брошюра «Допрос пленных в полевых условиях», — можно ли нашему общему президенту несколько глоточков коньяку?

— Конечно можно. Тем более, что предмет дискуссии можно рассматривать, как лекарство. Хотите, прям щас рецепт выпишу? Tinctura querci in uvae alcoholi2 сорокапроцентная. Перорально, мелкими глотками под беседу в хорошей компании.

— А что ж Вы раньше-то молчали? — обескураженно проговорил Егорыч, явно приготовившийся к долгой вдумчивой беседе.

— А никто и не спрашивал.

— А Вы с нами бахнете, доктор?

— А разве можно отказать президенту, тем более в таком вопросе?

Глинский расставил бокалы.

4

Под конец отведённой для рыбалки недели, за ужином в присутствии снова прилетевшего Егорыча, Моисеев рассказал, что ему доложили о заинтересованности одного из саудовских принцев в инвестициях в Славию.

— Дело в том, Максим Евгеньевич, что Ваше отношение к славским мусульманам не осталось незамеченным в исламском мире. В частности, широко обсуждались те самые колодцы. И при выборе страны, в экономику которой можно вкладывать средства, эти колодцы таки сыграли свою роль, хотя вряд ли кто-нибудь тогда об этом думал. Но есть люди, которых они натолкнули на мысль, что с Вами можно будет найти общий язык, поскольку Вам близки их ценности. Я не слишком запутанно излагаю? В общем, люди заработали на нефти и хотят куда-то вложить полученные деньги. У нас тут есть надежда на стабильность и какие-то перспективы развития, поэтому этот принц хотел бы с Вами пообщаться. Как Ви понимаете, я таки не лучший собеседник для представителя арабского мира. Но, раз пошла такая пьянка, мы можем посоветовать ему подкатить к Вам именно через муфтия.

— А с моей стороны не будет нарушением какого-нибудь этикета, если я с ним встречусь, будучи больным?

— Думаю, наоборот. Мы сделаем эту встречу неофициальной, но, если удастся о чём-нибудь договориться, организуем при необходимости утечку информации. А Ваша готовность к общению даже на фоне недомогания должна быть расценена, как проявление уважения к представителю королевской семьи.

— А куда он хочет инвестировать?