За каменной стеной (СИ) - Мила Дрим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Краем глаза замечаю, как бледнеет мама.
Вот и ответ.
Значит, я единственная не знала о нашем реальном положении…
Судя по самоуверенной морде Мансура, все очень плохо.
Интересно, Садыков в курсе, какую «свинью» ему подложили?
Чувствую, как от лица отливает кровь, и следом к ногам подкатывает противная слабость.
— Вот, другое дело, — Мансур довольно скалится.
Настоящая гиена! Такой же подлый и мерзкий!
Левой рукой хватаюсь за полированные перила. Другой — по-прежнему обнимаю свой животик.
Слабость становится все ощутимее.
Когда же отстанут от меня?!
О, Всевышний, я так устала!
Мансуру плевать на мои молитвы, плевать на беременность.
Гляжу в его черные глаза, и вижу — он охвачен похотью. Грязный, мерзкий урод.
— Так что, Диляра, сейчас ты извинишься перед моей матерью, поставишь чайник и мы вместе сядем за один стол, как одна семья, — командует Мансур.
— Вы мне не семья, — выдыхаю.
Мансур хмурится, хрустит пальцами и делает шаг в мою сторону.
В этот момент дверь распахивается.
Я облегченно вздыхаю, потому что в дом заходит Садыков Руслан.
Никогда еще я не была так рада видеть его, как сегодня!
Руслан Садыков снимает солнцезащитные очки-авиаторы и окидывает Мансура немигающим взглядом.
Переводит взор на меня и громко вопрошает:
— Это что за клоун?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Ты кого клоуном назвал? За базаром своим гнилым следи! — оскаливается Мансур.
Руслан, игнорируя хамство Мансура, продолжает смотреть на меня.
— Это брат Фаиза… — еле шевеля пересохшими губами, сообщаю я.
— Он тебе угрожает? — глаза Садыкова глядят на меня, ожидая малейшего намека.
Не успеваю ответить.
Пытаясь успокоиться, нервно моргаю, и в тот же миг мощный кулак Руслана впечатывается в солнечное сплетение Мансура. Тот сгибается пополам и судорожно скрещивает на груди свои руки.
Садыков, как щенка, оттягивает Мансура за левое ухо и выволакивает за дверь.
Дверь закрывается.
Я стою и пораженно смотрю прямо перед собой на закрытую дверь.
В ушах мощными ударами пульсирует кровь.
— Кызым (татар. — дочка), — беспокойно зовет меня мама.
Вздрагиваю и перевожу на неё взгляд.
В больших синих глазах мамы мелькает беспокойство.
Дверь снова открывается, и раздается спокойный голос Садыкова:
— Диляра, ты готова?
Я поворачиваюсь к Садыкову.
Он стоит, как ни в чем не бывало.
Само спокойствие и уверенность.
«То, что нужно мне», — шепчет сердце, и я не могу не согласиться с ним.
Впервые в жизни меня защитил мужчина.
Для меня это целое событие. Знак, что я имею ценность.
— Диляра? — повторяет Садыков.
— Готова, — нервно улыбаюсь. Виновато смотрю на Руслана и добавляю:
— Только сумок много.
— Разумеется. Где они? Я отнесу, а ты пока попрощайся с матерью.
Указываю рукой в сторону зала.
Садыков кивает и, забрав первые сумки, выходит из дома.
Мама сжимает меня в объятиях, целует в обе щеки. Взволнованно шепчет:
— Хороший он мужик, кызым. Слушайся его.
Слабо киваю головой.
Хотелось уехать с улыбкой, чтобы никто не переживал, но непрошенные слезы уже обжигают мои глаза.
Не расплакаться бы как маленькой.
Не маленькая я давно!
За время брака с Фаизом успела повзрослеть.
Садыков делает еще два захода, и, наконец, забирает мою последнюю сумку и встает напротив нас с мамой.
— На улице свежо. Диляра, у тебя есть пальто?
— Есть, — я поворачиваюсь к маме, и она понимает мою молчаливую просьбу.
Мама приносит пальто и бережно набрасывает его мне на плечи. Стягиваю на груди плотную ткань и целую маму в щеку.
— Спасибо, — шепчу.
Слезы вот-вот польются по щекам. Спешно надеваю солнцезащитные очки и спускаюсь к Садыкову.
— Я вызвал охрану, они будут охранять ваш дом, — сообщает напоследок Руслан маме. — Если возникнут какие-то проблемы — звоните.
— Обязательно, Руслан, — мама провожает нас до двери.
Садыков выходит первым, я — следом.
Не успеваю сделать следующий шаг, как Руслан протягивает мне свою широкую, мозолистую ладонь.
Первый раз вижу такую руку.
Сильную и именно мужскую… Сегодня мне довелось уже видеть, как она умеет работать.
Робею, но все равно, вкладываю свои пальцы в ладонь Садыкова.
Его сильные пальцы сжимают мои. Надежно так и…
Многообещающе.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Я вытягиваю перед собой ноги и облегченно вздыхаю.
Удобно-то как! Особенно тут, на заднем сиденье.
Машина Садыкова — седан представительского класса — воплощает в себе ощущение комфорта и безопасности.
Не то что спортивное купе Фаиза, в котором мои длинные ноги едва помещались. Каждый раз, когда я садилась в его машину, меня охватывал страх, что я не вернусь живой. Манера вождения Фаиза была ужасной и далекой от слов безопасность и ответственность.
— Диляра, там ремень. Пристегнись, пожалуйста, — раздается спокойный голос Садыкова.
Послушно выполняю его просьбу.
Как только в воздухе слышится щелчок от ремня, который я пристегнула, в моей голове тоже щелкает.
Ослепляя и оглушая, меня на несколько секунд накрывает осознанием, что у меня началась новая, совсем другая жизнь.
Жизнь с Садыковым Русланом.
Какой она будет?
Что меня ждет в его доме?
Захочет ли он уже сегодня предъявить на меня свои права?
От последней мысли кожа покрывается липкими мурашками.
Я намеренно не позволяла этому вопросу прокрасться в мою голову.
Уж слишком пугающий он. Знала, стоит только заострить на нем внимание — ужас парализует мой разум, и тогда я не смогу принять важное решение.
Тяжело вздыхаю, и следом слышу голос Садыкова:
— Диляра, тебя не тошнит?
Мне непривычно столь пристальное внимание к моему состоянию.
— Нет, спасибо за беспокойство, — отвечаю и не узнаю свой сдавленный голос.
В попытках отвлечься придвигаюсь к тонированному окну. Там мелькают картинки многоэтажек, аптек, магазинов…
Удивляюсь, когда взор цепляется за здание ЗАГСа.
Случайность или?…
Ответ приходит почти сразу. Машина Садыкова заворачивает на парковку и останавливается перед стеклянным зданием.
Дверь рядом со мной распахивается.
Прохладный воздух обдает мои щеки. Поднимаю голову и встречаюсь со взглядом Руслана Садыкова.
Он протягивает свою ладонь:
— Идем, мы недолго.
Вкладываю свои пальцы в мужскую ладонь. Властное тепло бережно окутывает их. Поражаюсь этим новым, прежде незнакомым мне ощущениям.
На улице холодает.
Пахнет морозом.
Сейчас бы большой бокал горячего какао и мамины вафли. Под ложечкой противно сосет.
Что это — голод или волнение?
Сердце учащенно стучит.
Волнение, это, определенно, оно.
В здании ЗАГСа вкусно пахнет цветами и праздником. Цокаю каблуками по мраморному полу. Знаю, что пора переходить на новую, более удобную, обувь, но для этого нужно прогуляться по магазинам, а я — все это время — была затворницей.
Приветливая женщина в темно-синем платье-футляре с улыбкой встречает нас.
