Проклятие черного единорога. Часть первая - Евгения Преображенская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Книга стояла на нижней полке одного из завалившихся на бок стеллажей и словно дожидалась своего часа. «Королева-воительница Дженна» — гласил заголовок над иллюстрацией.
По-видимому, на картинке была изображена главная героиня романа. Но всё, что от неё осталось, — это женская фигура в вытертых доспехах на фоне поблёкшего пейзажа. Верхняя часть обложки с именем автора, лицом королевы и воздетым к небу оружием была кем-то отгрызена; — по крайней мере, так решила Василиса.
Не хватало в книге и доброй части последних страниц, однако так было даже лучше. Ну кому нужен конец истории, если она хороша̀?
Девочка много раз перечитывала приключения королевы-воительницы. Мир, окружавший героиню, был полон тайн и загадок. Василиса могла лишь примерно представить себе, что такое опушка леса, горы и долы, полнолуние и ночь, эльфы и сиды.
Девочка читала, и в её воображении стройные фигуры в развевающихся белых одеждах кружились вокруг пылающих костров. Дивные девы и юноши — вечно юные дети леса — пели о красоте своего мира. Этот мир с его чудесами, танцами и песнями защищала королева-воительница Дженна.
Читая про её приключения, девочка, разумеется, представляла себя главной героиней. С тех пор она звала себя Дженной и никак иначе, словно была уверена, что неизвестный автор написал книгу именно о ней.
Под тиканье старинных часов маленькая «Дженна» изучала и другие книги. Ей попадались страницы из энциклопедий, в которых рассказывалось о грибах и ягодах, чем ель отличается от сосны, почему вода и небо были голубыми — и ещё много-много всего интересного! В школе этого не проходили; там даже разговоры о старом мире были запрещены.
Ко всему прочему, в библиотеке девочка могла петь. Новые песни она не очень любила и чаще напевала старые, найденные в книгах. Мелодии к ним девочка сочиняла сама. И как она пела! Ни у кого в её классе не было такого прекрасного голоса. Уроки музыки в школе допускались в общеобразовательных целях, но усердствовать на них считалось неприличным.
Учителя часто говорили, что изобразительством, сочинительством, пением и танцами занимаются самые бесполезные члены общества — артисты, которые плохо решают уравнения и годятся только для того, чтобы развлекать людей. Некоторые школьники с удовольствием повторяли эти слова, издеваясь над маленькой Василисой…
Но слёзы и обиды оставались в школе, а по вечерам девочка возвращалась домой настоящим героем, сильной и смелой королевой-воительницей. Проскользнув в свою комнату, Дженна принималась за создание собственных сказок. По её замыслу каждая новая история дополняла сборник рассказов из старинной библиотеки.
Но однажды родители обнаружили тайное увлечение дочери, и тогда случилась беда. Больше уже не было ни глупых одноклассников, ни любимых уроков пения, ни драгоценной свалки макулатуры. Всё, что осталось девочке, — это слабость, уколы и капельницы, белые стены, люди в белых одеждах и сладкий цветочный запах ароматизаторов.
Когда Василиса наконец поднялась с кровати, ей сообщили, что родителей она больше не увидит, а её домом стала клиника-интернат. С тех самых пор жизнь девочки переменилась, подчинённая общему ритму и строгим правилам.
Возможно, Василиса зачахла от тоски, если бы не уроки физкультуры. Имелась в интернате и своя библиотека — разумеется, с безопасной и одобренной литературой, — где можно было проводить свободное от учёбы и обязанностей время. С головой уходя в чтение, девочка забывала обо всех печалях.
Но вот в один прекрасный день произошло настоящее чудо! Опустив руку в карман своего халата, Василиса обнаружила блокнот и карандаш с радужным ластиком на конце. Вновь в душе девочки забрезжила надежда на лучшее. Она принялась писать свои истории воодушевлённее, чем когда бы то ни было.
И королева Дженна продолжила приключения.
3. Договор
Это был самый обыкновенный день. На обед подали белковое пюре, как было сказано в меню — со вкусом овощей и мяса, фруктовую воду и сладкую конфету. Дети сидели за длинными столами, вежливо разговаривая друг с другом. Как и во всём здании, здесь царила белизна. Только потолки в столовой были покрашены в голубой цвет, а спинки стульев — в оранжевый. Считалось, что это способствует улучшению аппетита.
У Дженны аппетит был отличный! Она спешила проглотить пюре и поскорее убраться из общественной столовой. Учителя и медсёстры иногда подсаживались к ней, чтобы пообщаться, вызнать о её самочувствии и настроении.
— Как твои дела, Василиса? — вдруг раздался над головой девочки женский голос.
Это была высокая худощавая женщина с гордой осанкой и тяжёлым взглядом главнокомандующего отделения медсестёр. И это была та самая старшая медсестра, о которой девочку предупреждал Друговский, — поборница дисциплины и обладательница вызывающе алых волос, неизменно завязанных на затылке в объёмный пучок.
— У меня всё хорошо, уважаемая Белова, — вежливо ответила Дженна, отводя взгляд.
Бледно-голубые глаза женщины вызывали у неё неприятные ассоциации с медицинским сканером.
— Слышала, ты много читаешь, — улыбнулась своими тонкими красными губами медсестра Белова. — Учебники по медицине — хороший выбор… Хочешь стать врачом?
— Хирургом, — со злости буркнула девочка первое, что пришло ей в голову.
— Вот как, — одобрительно кивнула женщина. — Чтобы помогать самым безнадёжным больным?
— …Мне интересно внутреннее строение человека, — Дженна заставила себя улыбнуться.
Медсестра присела на стул, внимательно наблюдая, как девочка доедает десерт и неловко вытирает сладкие пальцы о салфетку.
— Сегодня у тебя короткий учебный день, — внезапно сменила тему Белова. — Хочу предложить тебе прогуляться, — она понизила голос, — наверх.
Дженна онемела от страха. Подниматься на верхние этажи строго запрещалось! Среди детей ходили страшилки, будто бы там ликвидируют «неизлечимых»: как их тела, так и личности стирают из памяти даже близких и знакомых людей. Преждевременная смерть одного индивидуума не должна пугать или расстраивать остальных. Как именно это происходило, никто не знал. А поскольку пациент исчезал из памяти, всё это были только слухи.
— Если ты закончила обедать, идём, — не терпящим возражения голосом сказала медсестра Белова. — Время не ждёт…
Девочка и женщина молча встали из-за стола и направились к выходу. Они долго шли по лестницам, поднимаясь всё выше. Они проходили вдоль длинных серых коридоров, единственным украшением которых были закрытые двери — с одной стороны и большие окна — с другой. На средних этажах, где жили воспитатели, учителя и врачи, пластик окон был прозрачным, так что можно было увидеть город. Башни небоскрёбов отражались от куполообразного неба. Улицы делили землю бороздами линий и углов.
Дженна глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Самые верхние этажи, куда вела её старшая медсестра, были заброшены; если ей и предстоит быть ликвидированной,
