Черные орхидеи - Рекс Стаут

— Очаровательна, — повторил Хьюитт.

— Прелестна, — подтвердил Вульф. — Арчи, будь добр, возьми эти растения. Будь с ними очень осторожен.

Притворяясь, будто не расслышал его, я подвинулся чуть вправо. Отчасти потому, что считал его заслуживающим некоторого пренебрежения, а отчасти потому, что хотел получше рассмотреть правую ногу Гарри. Его ступня была весьма неудобно вывернута для человека, объятого безмятежным послеобеденным сном, я вынужден был встать на цыпочки. «Одно из двух, — подумал я, — или ему жмет ботинок, или он занимается гимнастикой по системе йогов». В эту минуту Энн взглянула на часы, бросила лукавый взгляд на своего партнера и, зачерпнув воды, брызнула ему на рубашку.

Но Гарри не принял игру. Предполагалось, что он вскочит в недоумении, но он даже не пошевельнулся. Энн глядела на него с изумлением. Кто-то крикнул: «Смочи-ка его еще разок!»

У меня мелькнула мысль, что это, быть может, совсем не смешно, раз его нога так странно вывернута. Пробравшись вперед, я перелез через веревки.

Я уже шел по траве, когда на меня закричали охранник и кто-то из зрителей. Когда я наклонился над Гарри, охранник схватил меня за руку:

— Эй, вы!..

— Заткнитесь. — Я отшвырнул его, приподнял газету, чтобы взглянуть на лицо Гарри, и сразу же опустил ее обратно. Я почувствовал запах, который сразу узнал.

— Что это? В чем дело? — спросил меня кто-то.

Так впервые я услышал голосок Энн. Но я не мог ни ответить, ни посмотреть на нее, потому что как раз в этот миг увидел кое-что за кустами среди камней, прямо напротив головы Гарри. Мне не был виден его затылок, поэтому я протянул руку и пощупал. Кончик моего пальца попал в аккуратную дырку. Вроде того, как если ткнуть пальцем в еще теплый яблочный пирог. Сидя на корточках, я вытер палец о траву и вдруг сообразил, что два белых пятна перед моими глазами — это белые ступни Энн. Я чуть было не испачкал их кровью.

Глава 3

Я выпрямился и велел Энн надеть чулки и туфли.

— Боже… — начала она.

— Делайте, как я сказал. — Я взял охранника за рукав и отвел его в сторонку. — Вызывайте полицию.

По тому, как отвисла у него челюсть, я понял, что он слишком туп даже для такого дела. Я обернулся, чтобы позвать Хьюитта, но тут увидел Фреда Апдерграфа, который шел прямо к нам. Он не отрываясь смотрел на Энн, но, когда я обратился к нему с просьбой вызвать полицию, не проронив ни слова, повернулся и пошел. Рядом появилась физиономия Вульфа:

— Какого дьявола ты тут делаешь?

Я пропустил его вопрос мимо ушей и, повысив голос, обратился к присутствующим:

— Леди и джентльмены! На сегодня все. На мистера Гулда совершено покушение. Будьте благоразумны и отправляйтесь смотреть цветы. А если у вас нездоровое любопытство, стойте, где стоите, — за веревками.

На лицах посетителей появились смущенные улыбки. В них светилось нездоровое любопытство. Какой-то паренек с фотоаппаратом перелез через веревки, но тут в мозгу охранника наконец что-то щелкнуло, и он начал действовать. Мне было приятно, что Энн не проявила обывательской суетливости. Она, без сомнения, видела, от чего я оттирал пальцы, но сидела на траве спокойно.

— Арчи! — позвал Вульф самым противным тоном.

Я знал, что его гложет. Он хотел, чтобы я вытащил его отсюда и отвез домой, и знал, что разозлил меня, когда он снова позвал, я повернулся к нему спиной, чтобы приветствовать появившегося представителя закона. Толстый фараон без шеи протискивался через толпу. Я встретил его возле ног Гарри.

— Что это с ним? — мрачно спросил полицейский.

Я отодвинулся и дал ему пройти. Он приподнял газету и опустил на место.

— Арчи! — выводил Вульф старую песню.

Кое-кто из зрителей успел увидеть лицо Гарри, и толпа заволновалась. Веревки натянулись под ее натиском, и туда устремился охранник.

— Черт возьми, он мертв! — сказал полицейский.

— Как видите, — подтвердил я. — Могу я быть полезен?

— Ступайте себе.

Не хочу выдавать себя за пророка, но я уже кое-что скумекал.

Я вовсе не желал, чтобы Вульф сорвал голос, поэтому выбрал такой путь, чтобы пройти мимо него и Хьюитта.

— Держитесь, — пробормотал я, обращаясь к нему.

— Будь ты проклят!

— Я говорю вам: держитесь.

Я добежал до телефона, разжился пятицентовиком, назвал номер 19-го отделения и, представившись, вызвал инспектора Кремера.

— Что вам надо?

— Мне? Ничего. Помогаю вам. Мы с Вульфом на выставке цветов.

— Я занят!

— О'кей. Сейчас вы будете заняты еще больше. Павильон Ракера и Дилла на третьем этаже. Убийство. Прострелена верхняя часть черепа. Лежит там на траве под охраной субъекта без шеи, которому вряд ли светит выбиться в инспектора. У меня все.

— Погодите…

— Не могу. Занят.

Я выбрался из будки и пересек зал. Толпа, окружавшая место происшествия, успела удвоиться. Охранник с полицейским едва сдерживали натиск. Энн и Фреда Апдерграфа в поле зрения не было. Вульф и Хьюитт отступили к противоположной двери. С ними был и В. Дж. Дилл. Вульф бросал в мою сторону свирепые взгляды. Он по-прежнему надрывался с этими злополучными горшками и от злости не мог слова вымолвить. Хьюитт тем временем бубнил.

— Я чувствую некоторую ответственность. Как почетный председатель комитета… Не люблю увиливать от ответственности, но что я могу сделать? Вы только посмотрите на них…

— Этот полицейский — придурок, — сказал Дилл. — Он не желает пропустить меня в мой собственный павильон. Чуть мне плечо не сломал. — С гримасой на лице он подвигал плечом вверх и вниз. — Есть здесь врач?

— Врач не поможет… Он умер…

Они посмотрели на меня. Дилл перестал массировать плечо: «Умер? Умер!» Он бросился вперед и исчез в толпе.

— Вы говорили, что на него совершено нападение. — Хьюитт с интересом разглядывал меня. — Как это он может быть мертв? Отчего бы он мог умереть?

— Оттого, что перестал дышать.

— Арчи, — сказал Вульф своим самым отвратительным тоном. — Прекрати. Вот уже час, как я прошу тебя взять эти растения. Бери их и отвези меня домой.

— Да, сэр. — Я забрал горшки. — Но я пока не могу уехать. Я ищу.

— Господи боже, — произнес Хьюитт, — какая катастрофа! Бедняга Дилл… Я должен, извините меня… — И он направился к центральной лестнице.

В эту минуту я увидел то, что отчасти и предполагал увидеть. Она прошла с другой стороны и тут же исчезла в толпе. Перед глазами мелькнула лишь этикетка Четырнадцатой улицы на воротнике пальто. Поставив горшки на пол, я ринулся за ней. Могу представить выражения, слетевшие с языка Вульфа. Впрочем, меня не слишком беспокоили его страдания — так ему и надо после его идиотской комедии с Хьюиттом. Я оглянулся, чтобы посмотреть, как он пепелит меня взором: он был весь багровый. Держу пари, он сбросил не меньше десяти фунтов.

Я обогнул какой-то выступ и бросился в противоположный конец павильона. Через минуту я увидел, как она протискивается в толпе, но не счел нужным особо осторожничать. Оказавшись у нее за спиной, я увидел, что голубую сумочку она по-прежнему держит под мышкой. Протянув руку, на которой все еще висело пальто Вульфа, и прикрывшись им, я нежно потянул за уголок. Сумочка подалась, а хозяйка была так увлечена, что и не заметила, как ее сумочка скрылась под попоной моего бегемота. Отступая, я поглядывал на нее и, мысленно аплодируя любителям цветов, выбрался на свободное место.

Желанное одиночество я обрел за пятицентовик в мужском туалете на втором этаже. На сумочке была монограмма: «РЛ». Внутри, как обычно, носовой платок, пудреница, кошелек и прочая ерунда. На месте было и то, за чем я охотился: ее имя и адрес. Там был конверт, на котором значилось: «Мисс Роз Лэшер, Морроу-стрит, 326, Нью-Йорк», что совпадало с инициалами «РЛ» на сумке. Все это я тщательно переписал в блокнот. В письме от какой-то Эмми объяснялось, почему та не вернула два доллара. Следующая находка превысила все мои ожидания. Это была аккуратно вырезанная и сложенная газетная заметка с изображением Энн и Гарри. Я сложил все обратно в сумку и вернулся на третий этаж. Протиснувшись через толпу, что оказалось совсем не просто, я разыскал Роз Лэшер и положил руку ей на плечо. Она резко повернулась.

— В чем дело? — Она полоснула меня взглядом.

— О'кей, сестренка. Это я. Вот ваша сумочка.

— Моя сумка?

— Вы уронили ее, и я рисковал жизнью, чтобы вернуть ее вам. Она ведь ваша?

— Разумеется, моя! — Она выхватила сумку у меня из рук.

— Скажите «спасибо».

Она пробормотала что-то невразумительное и перестала обращать на меня внимание. Я взглянул на происходящее. Народу прибавилось еще больше. Содержимое двух радиофицированных полицейских машин толклось за ограждением. Двое в форме наблюдали за врачом, который со стетоскопом в руках присел возле Гарри на корточки. В. Дж. Дилл, держа руки в карманах, стоял рядом с полицейским. Он нервничал. Похоже, что мхом на камнях никто и не думал интересоваться.