Танцующая со Смертью - Юлия Сотникова

Наблюдая, как смертельно бледнеют лица мужчин, я лишь вновь повернулась к окну. Не люблю наблюдать обреченность людей, зная, что возможно ничем не могу помочь. А это именно такой случай. Если Дарракши-Лан приметили в свои жертвы всю деревушку, то никто не в силах их остановить.

— Но как? Эль… — я с силой потерла лоб и взглянула на старосту, заранее зная, о чем он собирается меня попросить. — Помоги нам.

— Я постараюсь, Релис, постараюсь, однако не могу сказать, получится у меня что-либо или нет.

— Ты сможешь, я это знаю! — в глазах мужчины было столько надежды, что я отчетливо поняла, что не смогу их бросить. И это было абсолютно не долгом крови, который, возможно, я, наконец, смогу вернуть семье старосты, а искреннем желании помочь. Однажды, очень давно, когда я только ушла из гильдии, меня, окровавленную, в лесу подобрал Релис и дал приют, позволяя залечить раны. В тот день я поклялась вернуть долг, и, видимо, сейчас этот день настал.

— Я попробую.

Глава 2

Осматривая последнего ребенка, я поняла, что совершенно выбилась из сил. Уже часов пять шла проверка всех жителей деревни, по очереди заходивших в дом старосты. Всего помеченными оказались три малыша, в тот вечер игравших с приезжей девочкой, среди которых был и Нор. Это новость оказалась слишком тяжелой для мягкосердечной Лукьяны, уже некоторое время не показывающейся на людях, пряча красные от слез глаза.

Откинув с лица упавшие на лоб волосы, я устало посмотрела на старосту.

— Релис, мне нужно свободное помещение, желательно баня.

— Конечно, можешь воспользоваться нашей. А зачем тебе баня?

— Она лучше всего подходит для очищения, — встав, я направилась к выходу, держа на руках пятилетнюю девочку. — Возьми Нора и неси его туда, второго малыша тоже не забудьте. Еще мне нужны их матери, надеюсь, они смогут удержать детей.

— Удержать? — подхватив сонного племянника на руки, Релис удивленно на меня посмотрел.

— Удержать на Грани. Та тварь основательно их зацепила, возможно, моих сил не хватит на лечение, и кто-нибудь уйдет за Грань, — вздохнув, я пристально посмотрела ему в глаза. — Я уже говорила, Релис, что только попытаюсь помочь. Я сделаю все возможное, однако сил у меня надолго не хватит.

— Что ты собираешься делать?

— Проведу ритуал, надеюсь, это поможет.

— Что за ритуал? — подозрительно на меня посмотрев, староста крепче прижал к себе малыша.

— Давай я тебе об этом расскажу чуть позже, — облокотившись спиной о стену, я переждала приступ головокружения, после чего посмотрела на лежащую у меня на руках девчушку. Ей досталось больше всего. Проверяя ее ауру, я была поражена тем, что она еще жива. С такой потерей жизненной силы, выжить почти нереально, но малышка упорно продолжала бороться, поражая такой силой духа в маленьком тельце. Она чем-то была похожа на меня: упрямая, сильная. И сирота. Может быть, именно поэтому в ритуале крови я решила заменить ей мать, да и сейчас поддерживаю в ней жизнь, отдавая собственную энергию. Нежно дотронувшись до золотистых локонов, на ощупь оказавшихся нежнее пуха, я тяжело вздохнула. Не хочу, чтобы она умирала, не хочу, чтобы вообще кто-нибудь из детей ушел за Грань.

— Рианоэль, с тобой все в порядке? — посмотрев на Релиса, я лишь усмехнулась, видя его беспокойство. Нельзя быть в порядке, когда у тебя на руках погибает жизнь. — Может, отдашь Лирицу Коллену?

— Нет, без меня она долго не протянет, — отойдя от стены, я вышла из горницы, радуясь свежему воздуху. Если что-то и может сейчас меня взбодрить, так это он. Идя следом за Релисом, я все думала об этих смертях. Дарракши-Лан уже очень давно не появлялись на землях людей, а тем более, не нападали. Что же должно было случиться, чтобы это изменилось? Дарракши-Лан, в простонародье называемые Пьющие Жизнь, это высшая нечисть, они не охотятся без причины. Возможно, та девочка умирала и ей были необходимы жизни кого-то из людей, Релис говорил, что она выглядела очень слабой. Но почему именно дети, это прямое нарушение договора между нечистью и людьми? А такие проблемы правителю их расы не нужны.

Зайдя в деревянную постройку, я аккуратно положила маленькую Лирицу на скамью и обернулась к столпившимся на пороге людям.

— Положите Нора и вторую девочку, пусть рядом с ними встанут их матери. А вы, — я посмотрела на Релиса и еще двух мужчин, являющихся по всей вероятности, отцами детей. — Принесите воду и разожгите печь, нам необходим огонь. И еще, — дотронувшись до развернувшегося старосты, я ободряюще улыбнулась. — Мне нужен пучок красноцвета, он должен быть у Лукьяны. Ты не мог бы его принести?

— Это очень редкая трава, — взгляд старосты стал обреченным. — Я не уверен, что…

— Не волнуйся, это травка точно найдется у нее в запасах. Судя по тому, что я знаю про Лукьяну, она никогда не позволит опустеть своему травнику.

— Хочешь сказать, что я плохо знаю свою жену? — грустно улыбнувшись, он открыл дверь.

— Вовсе нет, просто в том, что связано с ее увлечением, ты совершенно не разбираешься, — усмехнувшись, я вновь занялась детьми.

Ритуал крови, который я намеревалась провести, являлся самым сложным и опасным из магии Чувствующих. Он уже много столетий был строжайше запрещен, так как для целителя, проводящего его, была очень велика вероятность смерти. Но мне повезло, я обычным целителем не была никогда, а мой наставник жил задолго до того момента, как этот запрет был введен, поэтому всю запрещенную магию я знала лучше, чем простую. Самое главное при ритуале — самому не соблазниться Гранью и не уйти вслед за зовом.

Благодарно взглянув на отца одного из малышей, поставившего, следуя моим указаниям, на середину бани три таза, наполненных доверху родниковой водой, я обернулась к двум девушкам, с надежной и страхом наблюдающим за приготовлениями.

— Распустите волосы, разденьте детей и раздевайтесь сами, можно оставить лишь сорочки.

— Но…

— Хотя бы одно слово против, и я ухожу. Если ваше целомудрие дороже собственных детей, то я тут ничем помочь не смогу, — чувствуя, что усталость дает о себе знать все чаще, я глубоко вздохнула. В конце концов, они не виноваты в том, что я не успеваю как следует восстановиться уже несколько месяцев подряд. Подойдя к одной из матерей, совсем еще юной девушке, крепко прижимающей к себе трехлетнюю дочь, я успокаивающе положила руку ей на плечо. — Одежда будет мешать.

— Простите нас, госпожа, — она, как могла, не вставая со скамьи, поклонилась. — Вы правы, мы ведем себя очень глупо. Мое имя Айра, госпожа, а дочку зовут Майка. Прошу вас, госпожа, помогите нам.