Отмеченный Тьмой. Рождение Жнеца - Леонтьев Сергей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как я и предполагал, мне и Грунёву накидали кучу мутных запросов. Точнее, делегировали полномочия по их составлению, отправке и контролю за исполнением в самые короткие сроки. Также перепало несколько крайне «левых» допросов свидетелей. Из серии опроса африканских жителей, про Снежного человека, который, чисто гипотетически, мог воровать у них яйца пингвинов во время празднования победы логики над разумом.
Досталось всем и каждому. Опера шерстили религиозные и не очень общества. Участковые носились по квартирам и частным домам с фотографиями убиенных, так личности обнаруженных оставались не установленными. Документов при них не оказалось, а взятые образцы следов рук не принесли результата. Заключение же геномной экспертизы к категории «быстрых» никогда не относилось.
* * *
Как вернулись с выезда, отписались, скинули все бумаги в управление и пошли по кабинетам продолжать отписываться дальше. Только уже в более развёрнутом виде. Бред? Ещё какой! И подобный идиотизм в службе занимает не последнее место. Порой складывается впечатление, что существует специальный отдел, а возможно целое ведомство, задачей которой является подбор конкретных дебилов на должности.
Войдя в кабинет и плотно прикрыв дверь, первым делом достал телефон. Ватными пальцами разблокировал и открыл последние фото. Не показалось! Мне удалось запечатлеть пентаграмму и символом. Охренеть! Но шевелиться волосы на жопе заставило не это. Статичная фотография продолжала мерцать и завораживать неоновым свечением, словно долбанная gif-ка! Дверь кабинета начала открываться. Благо эта падла всегда скрипит, как несмазанная телега. Однако, выпав из реальности, я произвольно вздрогнул, что не ускользнуло от внимания вошедших.
— Стучаться не учили? Людей пугаете, — проворчал я, спешно убирая телефон и принимая невозмутимый вид.
— Серов, ты это, не оборзел ли часом? — проговорил руководитель, тщательно подбирая слова.
Обычно же, на это начальник тратил всего два-три слова — обращение и глагол в вопросительной форме.
— А мне, товарищ подполковник, после столь затянувшегося дежурства, крайне сложно себя контролировать.
— Так, прекрати паясничать! Серов, — примиряюще продолжил начальник, — Давай потом? Вот представители следственного комитета прибыли, и у них есть пара вопросов к тебе.
— Что-то раньше я их не видел, — до чего же неприятными были их надменные рожи, — Будьте любезны, предъявите ваши удостоверения в развёрнутом виде или хотя бы представьтесь.
— Серов! Ты в край что ли… Выполняй приказ!
В общем, никто из троицы не представился, не назвался и, понятное дело, удостоверение не показал. Вели эти говнюки себя слишком по-хозяйски. Если бы начальник держался поуверенней, то послал бы я «комитетских» прямым текстом в жопу ещё на пороге. Пусть присылают повестку с указанием даты, времени и статуса. А так, пришлось «сотрудничать». И «взаимодействие» с просьбы предоставить доступ к данным моего телефона. Моего. Личного. Телефона.
У меня начала «подсвистывать фляга», но начальник за их спинами энергично замахал руками и закивал головой. Мол, дай, не тот случай. Такое поведение руководства я видел впервые. Пришлось «пойти навстречу». Один из «комитетских», ощутив моё напряжение, пояснил, что их интересуют фото только за прошедшие сутки. В целях недопущения преждевременного слива информации в Интернет.
Аргумент весомый, поскольку многие сотрудники этим грешили. Однако, чутьё подсказывало, что происходящее полная лажа. Я был почти уверен в том, что именно они хотели найти. Стало не по себе, словно скомуниздил полтинник у доброй старушки приютившей меня промозглой ночью, и меня вот-вот должны были в этом уличить. Однако, телефон буквально тут же вернули и, не попрощавшись, свалили из кабинета.
— Иваныч, ну и что это было? Что за реакция у тебя была?
— Ох, Сергеич, не спрашивай, — выдохнул он и сник, — Даже буду говорить кто, из каких ведомств, должностей и сколько раз мне позвонил за истекшие сутки. Работай давай, дел и так до хрена, — после чего вышел из кабинета.
В голове была каша. Перепуганный начальник, интересы «больших дядь» до нашего «села», мутные комитетские с левыми просьбами… Вроде выглядело всё логично. Только чересчур как-то. Ментовское чутьё прямо указывало на полную «шляпу» происходящего. А главное, жопа чуяла, что самая мякотка ещё впереди. Кстати, что там с фотографиями-то? Заходим, смотрим — Галерея за тот день есть, а вот на ней ничего нет. Просто чёрный экран… хотя нет, какой-то он слишком чёрный… Нет, всё, хватит на сегодня. Так и тронуться при моей работе недолго. Телефон в карман, голову на проветривание.
Выполняя напутствие начальника, сел за стол и принялся разбирать бумаги, приводить в порядок рабочее место. Под руку попался чистый лист формата А4, который я машинально положил перед собой. Повертел его, взял карандаш и стал что-то чертить. Нет, это не было началом песни группы «Ненси». Состояние было полной отрешённости от реальности, не располагающей к зарисовке портретов, тем более моими руками.
Когда я выпал из оцепенения, то на листке был изображён тот самый символ в пентаграмме. Вновь стало не по себе и по телу пробежал холодок. Быстро выдвинув ящик стола, начал шарить там рукой в поисках ластика, однако наткнулся на торчащее лезвие канцелярского ножа! Хрена я вообще за «стирашку» полез? Надо было просто порвать и передать на рассмотрение капитану «Корзинкину», а лучше майору «Костёркину». Вон и пепельница на подоконнике пылится, и зажигалка в кармане скучает.
С шипением извлёк руку и обнаружил на большом пальце хороший и глубокий порез. Мать твою! Что ж за «сутки» такие? Кровь принялась активно капать на стол и моё художество. Схватив черновик, тщательно вытер, размазав кровь по листку, и пошёл к умывальнику. Надо хорошо промыть порез перекисью и наложить пластырь. Благо раковина располагалась в кабинете, и аптечка всегда была под рукой. К санитарным условиям доверия не было.
В этот момент размазанная рисунку кровь замерцала. Затем вовсе вспыхнула голубым светом. Следом засияла пентаграмма и на её месте образовался провал, из которого вырвалась струйка чёрного, как копоть, дыма. Взмыла под потолок, крутанулась и устремилась в направлении единственного человека, находящегося в помещении…
На третьи сутки беспрерывной работы начальный ажиотаж стал спадать. Домой никого не отпускали, сотрудники ели и спали урывками на рабочих местах. Личный состав был вымотан, молчалив и раздражён. Обстановка напоминала комнату, заполненную газом — достаточно было искры, чтобы всё взлетело к чёртовой матери. Такое скотское, отношение называли: «служебной необходимостью», «долгом», «особыми условиями службы» и прочей мерзкозвучащей блёвней. Вот что «Родина тебя не забудет, но и не запомнит» знали абсолютно все.
На четвёртый день, около девяти утра я был разбужен мерзким звонком служебного телефона. На «мобильные» не звонили принципиально
