Явление Эдварда Майлза - Дэниел Харпер

Мы вышли на улицу, прошлись немного и свернули к дому Макферса – приземистому, широкому строению с фасадом в стиле готических портиков. Уже стемнело, и у входа в дом и на ограде горели фонари. Мы подошли к воротам, прошли дальше и увидели, что на крыльце сидит мальчик, подперев подбородок ладонями. Услышав наши шаги, он вскочил и кинулся в нашу сторону.

– Мистер Карвер, – закричал он, вцепившись в Нила, – это вы. Дедушка прилег после обеда, сказал, что немного поспит. Прошло уже столько времени, я стал его будить, и не могу, – он всхлипнул. Чувствовалось, что он еле держится, чтобы не заплакать. Нил обнял его за плечи и сказал, что все в порядке, сейчас пойдем и посмотрим, в чем дело. Потом он взглянул на меня с немым вопросом. Я пожал плечами, как бы говоря, что ничего не понимаю. Может, мальчонка что-то напутал, может, Макферс малость перебрал, а, может, хлебнул снотворного. Хотя кто бы стал делать это средь бела дня?

Мы вошли в дом и прошли в дальнюю комнату. Это была не спальня, а его кабинет. Здесь помимо прочего был небольшой диванчик, на котором лежал Макферс, и надо признать, я почему-то сразу понял, что он мертв. Жуткое понимание, даже не знаю, откуда оно пришло, но я был почти уверен в этом. То ли поза была неестественная, то ли в теле чувствовалась неявная скованность, присущая трупам – не знаю. Но главное – его лицо. Оно было перекошено, словно застыла последняя, предсмертная гримаса. Я толкнул Нила локтем, пусть он взглянет первым. Однако, судя по всему, и ему было все понятно.

Нил обернулся ко мне и попросил:

– Джей, ты не проводишь Дэвида на улицу, пусть он пойдет к нам. – А самому мальчику добавил: – Скажешь тете Сьюзан, что я тебя послал, чтобы ты сегодня переночевал у нас. Ладно?

Мальчик кивнул и, схватив меня за руку, потянул на улицу. Когда мы вышли за ворота, я повернулся к Дэвиду и спросил, найдет ли он дом Карвера.

– Конечно, – кинул он мне и побежал в нужную сторону.

Я вернулся в кабинет Макферса. Нил сидел за столом и набирал по телефону номер. Я подошел к Макферсу и хотел проверить пульс на руке и шее, так на всякий случай, но голос Нила меня остановил:

– Не трудись. Как мне кажется, он умер несколько часов назад. – Тут по телефону ему ответили, и он громко произнес: – Джим? Джим Стивенс? Это Нил Карвер говорит. Я тебя не оторвал, надеюсь. Слушай сюда, Джим. Я сейчас в доме Макферса, он мертв. Ты бы приехал сюда как можно раньше. Что? Не знаю, Джим, похоже, просто умер. Да, предупреди полицию, хорошо? Ну, все, жду.

Нам оставалось только ждать. Пока мы это делали, я оглядывал кабинет Макферса. Небольшая уютная комната, уставленная книжными шкафами, в середине – стол с креслами – этакий кабинет частного юриста. Впрочем, Макферс до ухода на покой и был юристом – специалистом по корпоративному праву. Помню, он несколько раз консультировался у меня по поводу некоторых аспектов дивидендной политики и защиты прав миноритариев. Толковый был человек, деловой, умный, хваткий. Даже уйдя на пенсию, все время оставался знатоком своего дела – к нему часто приватно обращались за советом.

– Он когда-нибудь жаловался на сердце? – спросил я Нила. Но тот только пожал плечами.

– Макферс не был особо откровенным человеком, хоть мы и почти соседи. Приветливый – да, но не более того. Но если бы у него были бы проблемы с сердцем, приступы или что-нибудь в этом роде, об этом бы стало известно.

– Что у него с лицом? – произнес я. Я не спрашивал – откуда Нилу это знать, а так, думал вслух.

– Лицевой паралич, – ответил он. – Больше нечему. Такое бывает.

Я покачал головой.

– Сразу у обоих? Ридли болтал, что у миссис Майлз тоже было лицо с гримасой, как он выразился.

Нил не успел ответить. В этот момент мы услышали, как распахнулась входная дверь, и через несколько секунд в комнату ворвался молодой совсем человек в костюме-тройке, шляпе с короткими полями и с чемоданчиком-саквояжем – казалось, что он сошел со страниц книг начала прошлого века, такой у него был старомодный вид. Это был Стивенс, местный врач и одновременно коронер.

Мы с Нилом поднялись навстречу доктору Стивенсу. Он бегло глянул на меня, потом перевел взгляд на Карвера. Тот поспешил нас познакомить. Стивенса мало заинтересовала моя персона, он присел к дивану и раскрыл саквояж.

– Когда вы его нашли? – спросил он тем же беглым тоном, каким был его взгляд.

– Минут двадцать назад, – ответил Нил. – Мы к Ридли Доновану собирались, а тут Дэвид звонит. Говорит, что деда, мол, добудиться не может. Ну, мы сюда и кинулись. Смотрим, а он лежит. Что с ним, Джим?

Стивенс поднял голову и пристально посмотрел на нас снизу вверх.

– Похоже, сердечный приступ. Нужно поговорить с Дэвидом, не жаловался ли дед на что-то, прежде чем лечь. Хотя это ничего не значит – человек может ни на что не жаловаться, лечь и не проснуться.

– Как миссис Майлз? – спросил я.

– Как миссис Майлз, – кивнул врач, задумчиво глянув на меня. Потом он стал собирать обратно в саквояж все, что успел из него достать. – Ну, мне ему уже не помочь. Я звонил шерифу Флойду, думаю, он вот-вот подъедет.

– Вы обратили внимание на его лицо? – спросил я.

Доктор поднялся и пересел на стул.

– Такое трудно не заметить…

– Особенно второй раз за неделю, – добавил я.

Стивенс пристально посмотрел на меня.

– Именно поэтому это довольно странно. Хоть и следов насилия вроде нет, полиции стоит этим заняться.

Словно в ответ на его слова, с улицы послышался шум подъехавшего автомобиля, хлопнула дверца, вторая, и через минуту в комнату вошли двое мужчин – один в штатском, другой – в форме полицейского.

Стивенс захлопнул саквояж и поднялся.

– Что произошло, Джим? – спросил тот, что был в штатском. Я знал его – это был шериф Флойд, немолодой уже крепкий человек с живым лицом и светлыми глазами. Он обернулся ко мне: – Привет, мистер Джей, слышал, вы приехали. Как поживаете?

– Да, вообще-то неплохо, – ответил я, потом опустил глаза на лежавшего на диване Макферса и добавил: – Вот только не успел приехать, а тут такое.

– Бывает, – кинул Флойд в ответ. – Так что с ним, Джим?

Тот пожал плечами.

– На первый взгляд, сердечный приступ. Следов насилия нет, следов уколов тоже не имеется. Но вот лицо…

Флойд опустился на одно колено и стал внимательно рассматривать труп. Потом поднялся и вновь обратился к Стивенсу:

– Он жаловался на сердце?

– Мне – никогда.

Флойд потер подбородок. Потом обернулся к полицейскому:

– Вызови из машины карету и поставь заслон. Скоро об этом станет известно, сбегутся любопытные. Странно, все это, странно, Джим, ты не находишь? Сначала миссис Майлз, теперь Макферс – крепкие, еще не старые, что происходит?

– Думаешь, стоит сделать вскрытие? – спросил Стивенс.

– Непременно. В первую очередь следует проверить на химикаты и электрошок. Поедешь с нами в управление, хорошо?

Стивенс с готовностью кивнул головой. Карвер потер руки и обратился к шерифу:

– Мистер Флойд, если мы больше не нужны, мы пойдем, а то там Сьюзан одна.

– Конечно-конечно, – согласился Флойд. – Если что понадобится, я к вам загляну. Да, а где Дэвид?

– Я отправил его к нам, – ответил Нил. – Пусть пока побудет у нас.

– Правильно. Я наведу справки насчет родственников. Ну, хорошо, счастливо, ребята.

Мы медленно двинулись в сторону дома Карвера. К Доновану уже никто из нас не собирался, на душе было паршиво. Смерть всегда вещь неприятная, даже когда затрагивает кого-то чужого, а когда сталкиваешься с ней вот так лицом к лицу, становится и вовсе не по себе.

Когда мы подошли к дому, я извинился перед Нилом, что не буду заходить, а сразу пойду к себе.

– Не обижаешься?

– Да брось ты! Завтра жду тебя у себя.

Я медленно двинулся по улице в сторону своего дома. Вид Макферса, так по-обыденному лежавшего на диване, так и стоял перед моими глазами. Я никогда не считал себя чересчур чувствительным человеком, некоторые даже могли считать меня черствым, но здесь, в деревне, почему-то все было по-другому. И люди другие, и воздух иной, и отношение ко всему меняется. То, что в обычной, привычной мне, жизни казалось чем-то далеким, не относящимся ко мне, здесь буквально захватывало без остатка. Миссис Майлз я видел всего несколько раз, и лишь однажды разговаривал с ней – на похоронах моих родителей. В городе мне было бы абсолютно безразлично, умерла она или нет, и от чего умерла. А здесь она казалась почти родной. Странное ощущение. Мне еще предстояло с ним свыкнуться, если я намеревался здесь жить.

После скромного ужина я вышел на веранду, захватив бутылку виски, стакан и лед. Откуда-то издалека доносился неясный шум – это городок жил своей вечерней жизнью, люди ходили друг к другу в гости, кто-то направлялся в бар отдохнуть после рабочего дня или просто пообщаться со знакомыми, женщины выходили подмести дворики и застревали часами, сплетничая и обсуждая события, которые часто их вообще не касались, дети бегали по улицам взад-вперед, норовя подольше не попадаться на глаза своим мамашам, чтобы не позвали домой. Тихая, спокойная, незамысловатая жизнь текла себе своим чередом.