Очерки истории цивилизации - Герберт Уэллс

Возможно, такая ориентация тесно связана с тем, что люди уже в глубокой древности в своих представлениях о божествах значительное место отводили движению солнца и положению на небе неподвижных звезд. Какими бы представлениями ни жила основная масса людей за пределами храма, жрецы начинали связывать движение небесных тел с силами, обитающими в святилище. Жрецы размышляли о воле богов, которым служили, и пытались понять, каким образом те могут влиять на жизнь людей. Вполне естественным было предположить, что светила, так неравномерно расположенные на небосводе, каким-то образом могут предвещать человеческие судьбы.

Кроме всего прочего, ориентация храмов играла важную роль в праздновании наступающего нового года. Утром одного из дней года, и только этим утром, в храме, ориентированном на восход в день зимнего солнцестояния, первые лучи солнца разгоняли полумрак вдоль длинного ряда колонн и освещали фигуру божества, помещенную над алтарем, словно вливая в нее новую жизнь и силу. Узкая, затемненная планировка древних храмов, словно намеренно, была рассчитана на подобного рода эффекты. Люди, несомненно, сходились в храм затемно, еще до рассвета. В полутьме они распевали религиозные гимны и, возможно, приносили жертвы божеству. Само же божество оставалось отстраненным, до поры невидимым во тьме храма, словно бы наблюдая за поведением собравшихся. Те же еще сильнее взывали к своему божеству, молили его появиться. И вот перед их глазами, уже привыкшими к темноте, в первых лучах солнца, всходившего за их спинами, внезапно появлялся бог.

Такая ориентация характерна не только для большинства храмов Египта, Ассирии, Вавилонии и всего Востока, ее можно встретить в греческих храмах. На восход солнца в день летнего солнцестояния ориентирован и Стоунхэндж, а также большинство мегалитических круговых храмовых сооружений Европы. Алтарь Неба в Пекине ориентирован по зимнему солнцестоянию. В дни китайской империи важнейшими из всех обязанностей императора были жертвоприношение и молитвы за урожайный и благополучный год, совершаемые в храме в день зимнего солнцестояния.

Египетские жрецы составили карту созвездий и выделили двенадцать знаков зодиака уже к 3000 г. до н. э.

Астрономические исследования — наиболее очевидное, но не единственное свидетельство той значительной работы ума, которая совершалась в древности в стенах храмов. У многих современных авторов есть склонность принижать роль жречества, говорить о жрецах так, будто бы они всегда были мошенниками и трюкачами и только стремились обвести вокруг пальца темный люд. Да, долгое время они оставались единственным образованным классом, только жрецы были мыслителями и хранителями духовности того времени. Очень долгое время не существовало другого пути приобщиться к духовной жизни, открыть для себя мир литературы, вообще знаний, как только через жречество, монашество, священничество. Храмы были не только обсерваториями, библиотеками и лечебницами, они еще служили музеями, сокровищницами. Оригинал истории о плавании Ганнона, например, хранился в одном из храмов Карфагена; шкуры «горилл» были выставлены для обозрения в другом. Все, что представляло хотя бы какую-то ценность и значимость для жизни общины, хранилось в храме.

Геродот, первый греческий историк (ок. 484–425 гг. до н. э.) большую часть своего исторического материала собрал, общаясь с жрецами в тех странах, в которых он побывал. И совершенно очевидно, что жрецы были рады путешественнику-иноземцу и охотно беседовали с ним о том, что интересовало Геродота в их стране.

За пределами храма мир по-прежнему жил заботами одного дня, не задумываясь о его истоках и смысле. В древних источниках почти не встречаются свидетельства того, что простые люди понимали, что жрецы их обманывают, или испытывали к ним что-либо еще, кроме доверия и преданности.

Даже великие завоеватели более поздних времен старались привлечь на свою сторону священнослужителей тех народов и городов, покорности которых они добивались. И причина тому — исключительная популярность жрецов.

Нет сомнения, что образованность и нравственность отдельных жрецов были разными. Среди них могли быть жестокие, порочные и жадные, нередко встречались недалекие или косные, не желавшие знать ничего, кроме догм своего учения. Однако существовали строгие рамки — и об этом не следует забывать — допустимой деградации жречества, или неэффективности его служения. Брожение в умах верующих было губительно прежде всего для самого жречества, и жрецы старались не переступать черту того, что люди могли вытерпеть, ни в сторону тьмы, ни в сторону света.

Авторитет жреца в конечном счете основывался на всеобщем убеждении, что его служение приносит благо.

Самые ранние цивилизованные формы правления были, таким образом, правлением жрецов. Именно жрецы, а не цари или вожди, заставили людей взяться за плуг и перейти к оседлой жизни. Именно они, насаждая представления о боге, о плодородии и изобилии, преодолевали инертность простых людей. Ранние правители Шумера, о которых нам известно, все были жрецами, а царями лишь потому, что на них одновременно возлагались обязанности верховного жреца.

Такое правление отличается как своеобразной силой, имеющей глубокие корни, так и очевидной слабостью. Власть жреца распространялась только на собственный народ. Очевидно, это было подчинение воли людей воздействием на их подсознательные страхи и чаяния. Жрецы могли сплотить свой народ для отпора врагу, но из-за отсутствия необходимой гибкости сами методы жреческого воздействия на людей не годились для того, чтобы руководить народом на поле брани. Против вражеского нашествия народ, управляемый жрецами, оказывался бессильным.

Более того, жрец — человек подневольный. Он имел особую подготовку, посвящение и принадлежал к обособленному сословию, клану, поневоле живущему корпоративными интересами; жизнь жреца принадлежала богу и храму. Он жил и умирал только во славу своего бога. И это внутреннее горение наполняло силой и его служение, и духовную жизнь его храма. Но в соседнем городе или селении был другой храм с другим богом. И жрецу приходилось постоянно следить за тем, чтобы не допустить своих верных в этот храм. Религиозным культам и верованиям по природе присущ дух сектантства. Они могут подавлять друг друга, переманивать или силой обращать людей в свою веру, но они никогда не захотят добровольно объединиться.

Первое, что мы узнаем о Шумере, — это вражда жрецов и богов. Пока шумеры не были завоеваны семитами, они так и не смогли объединиться. Тот же неизлечимый конфликт жрецов оставил свой отпечаток и на всех руинах храмов Египта. Иначе и быть не могло, если принимать во внимание все те элементы, из которых возникла религия.

В Старом Свете эпоха, когда жрецы безраздельно властвовали над остальной общиной, закончилась около двух с половиной тысяч лет назад. Но в Америке жречество, связанное с примитивным жертвоприношением, и тысячу лет назад правило целой цивилизацией. Речь идет о цивилизациях Центральной Америки и Юкатана. В Мексике жрецы и светская власть правили, так сказать, рука об руку (как и в Вавилонии), храм соседствовал с дворцом правителя. В Перу верховная власть принадлежала божественному правителю наподобие фараона. А в цивилизации майя, оставившей после себя удивительные руины, скрытые в джунглях южной Мексики, жреческая каста удерживала верховенство, замешанное на крови и беспрекословном подчинении требованиям культа.

Во всем остальном мире верховная власть жрецов в определенное время миновала пик своего могущества, уступив место другим формам правления. Но у майя она достигла каких-то крайних форм, превратившихся в итоге в карикатуру на сам жреческий класс. Жрецы усложняли и совершенствовали свой календарь, пока он не превратился в головоломку, недоступную для непосвященных. Ритуал человеческого жертвоприношения также был доведен до крайнего эмоционального напряжения. Скульптура майя, очень сложная и мастерски выполненная, несет на себе отпечаток помешательства, отчетливо видимого в переплетении причудливых форм.

Два эти основные изъяна жреческого правления — неспособность к действенному военному руководству и неизбежная ревность ко всем иным религиозным культам — послужили причиной усиления положения светского властителя. Им становился или предводитель иноземцев, распространявший свою власть на завоеванный народ, или военный лидер, сохранявший определенное влияние и в мирное время, с которым жрецы, не желавшие уступать друг другу, соглашались.

Светский правитель окружал себя свитой чиновников и начинал, опираясь на военные структуры, принимать участие в управлении народом. Таким образом, из жреческой среды вырастал и постепенно начинал теснить жреца его защитник, ставший соперником, — царь. Не раз человечеству в его дальнейшей истории придется переживать события, которые можно истолковать лишь как развитие, усложнение или противодействие, подспудное или намеренное, между двумя системами управления и контроля — храмом и дворцом.