Маленькая женская месть - Диля Еникеева

- Неужели хотела увезти с собой? - ахнула Тамара.

- Тогда я ещё не решила, но не исключала и этого варианта. Предполагала, что Ленка его чем-то шарахнула, и если я выкину трупешник где-то по дороге без документов, то менты решат, что Сашхена кто-то угробил в пьяной драке. Тем более, парнишка попивал, так что все сложилось бы одно к одному. Да и ментам пришлось бы долго устанавливать его личность. Но я думала, что труп можно запрятать и где-нибудь на даче. Хотела решить на месте, куда его деть.

- Ну, Алла... - покачала головой Тамара. - От тебя всего можно ожидать, но такого...

- От меня ещё и не то можно ожидать, милая, - зловещим тоном подтвердила верная боевая подруга.

Сокурсница быстро взглянула на нее, но не поверила и успокоилась.

- Отвезла Ленку домой, а потом поехала в поселок, - продолжала Алла ровным тоном. - Старалась не светиться - мне же труп нужно было увезти или спрятать. "Фольксваген" поставила у задней калитки, там безлюдно, дорога не утрамбована, грязь непролазная, видно, потому никто не ходит и не ездит. Проулок не освещен - все как мне надо. Задняя калитка была открыта, а дверь на веранду и основная дверь заперты. Замок врезной, и я призадумалась. При мне Ленка дверь за собой не запирала, кто же её запер? Я обрадовалась, что Сашхен жив, и решила в этом удостовериться. Окна нижнего этажа были закрыты ставнями. С той стороны, с которой я прошла, между створками ставней света не было. На втором этаже тоже было темно. Я обогнула дом с другой стороны и увидела, что сквозь ставни двух окон пробивается свет. Заглянула в щель между ставнями и увидела такую картину: полурастерзанная девочка, на вид совсем сопливая пацанка лет одиннадцати-двенадцати, рыдая, отбивается от мужчины, отталкивает его, а тот хватает её и откровенно лапает, потом вдруг ударил по лицу. Я и взъярилась. Терпеть-ненавижу растлителей. Всех педофилов самолично бы расхерачила. Заколотила кулаком в ставень, они замерли, уставились в окно, но за ставнями меня не видели. Окна высоко, на уровне моего лица, так просто не влезешь. Я побежала к веранде, она не застекленная, на неё выходят дверь и три окна. Разбила стекло, влезла. Когда влетела в комнату, девчонки уже не было, видно, успела сбежать через главную дверь - потом уж увидела, что на ней, помимо замка, есть щеколда. Видно, Сашхен закрылся на щеколду, чтобы незваный гость не смог открыть дверь ключом. Сам растлитель почему-то не спасся бегством. Ну, я и врезала ему от души.

- Чем? - спросил Матвей.

- Сначала кулаком по скуле, потом ногой по яйцам. Мой коронный удар. Чтоб этому уроду неповадно было девчонок растлевать. Да и вообще на баб заглядываться.

- Он потерял сознание?

- Нет. Выл и матерился. Ну и я, соответственно, не осталась в долгу. Доходчиво и популярно разъяснила ему все его мерзкое поведение - и свое мнение о поганых педофилах, и про то, что нехорошо избивать беззащитную женщину да ещё ногами.

- А он что?

- В выражениях, оскорбляющих мое женское достоинство, грозился сотворить из меня отбивную и попрактиковаться в разных пакостях на моем красивом теле.

- А по голове ты его била?

- Только по морде.

- Саша стукнулся обо что-то? Упал?

- Нет. Стоял на ногах.

- Почему же он умер?

- Ума не приложу. Ведь я всего лишь от души херакнула ему по яйцам. От этого не умирают. А кулаком по морде сильно не ударишь, я все же не боксер-тяжеловес.

Матвей посмотрел на её руки и покачал головой:

- Не верится, что эти женские ручки могут нанести сильный удар.

- Сильный получается когда я бью сцепленными руками по затылку, а одной рукой, ты прав, убить не смогу.

- Может быть, у него была внутричерепная гематома? - предположила Тамара. - Я читала, что при этом в мозгу может разорваться сосуд, кровь изливается постепенно, и человек некоторое время в сознании, иногда даже сутки, а когда накапливается большое количество крови, он теряет сознание и может погибнуть.

- Сомнительно, чтобы женщина могла нанести такой удар рукой, от которого лопнет сосуд, - покачал головой Матвей. - Мозг защищен тремя оболочками. Может быть сотрясение мозга, но от этого не умирают.

- Мотя, ты голова! - восхитилась Алла. - Самородок! Правда, меня это не спасет, раз этот ублюдок помрэ. Может, у него сосуды такие хлипкие.

- Тогда на моей даче с погребом будешь прятаться ты, а не Лена, сказал Мотя.

- Раз ты сохранил чувство юмора, смею надеяться, что мое положение не столь безнадежно, - улыбнулась верная боевая подруга. - А за предложение спасибо. Отдохну на твоей дачке от трудов праведных и от убийств, возьму с собой собрание сочинений Буало и Нарсежака, буду читать про других убийц и проникаться их психологическим состоянием.

- А я тебе буду возить продуктовые передачи, - в тон ей сказал Матвей.

- Чтобы привыкала к будущей тюремной жизни?

- Чтобы не похудела.

- Тогда спасибо за заботу, мой верный друг. Мне худеть никак нельзя. Я от похудания теряю чувство юмора и приобретаю мизантропический взгляд на человечество.

- Я позабочусь и о том, чтобы ты не утратила чувство юмора.

- Друзья познаются в еде. Пожалуй, только сейчас я оценила, какой ты замечательный друг. А вообще-то до тюряги дело вряд ли дойдет. Я прихвачу с собой весь свой боевой арсенал и если меня придут брать, буду отстреливаться до предпоследнего патрона, а последний оставлю себе.

- А у тебя есть оружие? - полюбопытствовала Тамара.

- Много будешь знать, - роса очи выест, - ответила верная боевая подруга.

- Конечно, есть, раз она играет в гусарскую рулетку, - проявил смекалку Матвей.

- Я же говорю, что ты вумный как вутка! Аналитик!

- Ладно, не язви.

- Жаль, про Ленкину одежку я совсем забыла, пока этого придурка колошматила. Приедет супружница Сашхена, увидит чужое пальто и сапоги, и менты будут искать хозяйку этих шмоток.

- Искать её будут в любом случае, раз соседи видели нескольких дам. А как ты ушла с дачи?

- Молча. Точнее, не молча, а наобещав этому ублюдку, что если он тронет хоть одну девчонку или обидит женщину, то отбитыми яйцами уже не отделается. Когда я уходила, он был жив, правда, не сказать, чтобы очень здоров, поскольку держался за самую любимую часть своего организма и громко выл, но в целом выглядел вполне ничего. От чего же он откинулся-то?

- Тут наши возможности ограничены, - сказал Мотя. - Заглянуть в акт патологоанатомической экспертизы нам не по силам.

- Отчего же? Есть классный адвокат с большими связями. Заглянет куда угодно.

- Тогда подключи его.

- Ее, - поправила Алла. - Это женщина.

- Кажется, в нашем деле участвует преимущественно прекрасный пол - как в качестве возможных виновниц неумышленного убийства, так и в качестве сыщиц, - Матвей был непривычно серьезен.

- Я же говорю, что женщины могут все, - не преминула вставить любимую поговорку верная боевая подурга. - Зато главный аналитик - мужчина!

- Спасибо, польстила.

- И не думала! Просто констатировала факт.

- Ребята, кончайте препираться, - вмешалась Тамара. - Давайте думать, что делать дальше. Теперь даже и не знаю, нужно ли нам показываться в этом поселке. Одно дело, когда подозреваемая Лена, которую очень сложно разыскать, и совсем другое дело - Алла. По машине её сразу найдут. Да и сама она такая яркая, что её обязательно запомнят.

- Это верно, - согласился Матвей. - Нужно быть максимально осторожными. Кстати, Алла, а почему ты решила, что являешься виновницй смерти Саши? Ведь ты оставила его живым, а после тебя туда ещё раз приезжала Лена. Она же сама сказала, что столкнула его с лестницы.

- Психиатр сказала, что Ленка не убивала Сашхена.

- А она-то откуда это знает?

- Этого Лидия Петровна мне не сказала.

- Ну, тогда это лишь её предположения.

- Нет, Мотя. Она никогда не ошибается. Раз сказала, что Ленка тут ни при чем, значит, так и есть.

- А ты так безоговорочно веришь своему психиатру?

- Безоговорочно.

- Видимо, она основывается на словах самой Лены. Но ты же уже убедилась, что наша сокурсница не всегда говорит правду. Или, по крайней мере, не всю правду.

- Лидию Петровну обмануть невозможно. Вранье она раскусит сразу.

- И все же, возможно, твой психиатр лишь предполагает, что Лена непричастна к смерти Саши.

- Если у неё мало фактов или она не уверена, Лидия Петровна никогда не говорит определенно. Рассматривает разные варианты. А она сказала мне об этом уверенно. Значит, так и есть.

- Любой человек может ошибаться.

- Мотя, не лечи меня! - рассердилась Алла. - Нечего меня успокаивать. Я вовсе не волнуюсь, а трезво смотрю на ситуацию. Все предыдущие убийства я распутала не сама, всегда в этом участвовала Лидия Петровна. И ни разу не ошиблась.

- Но почему же она не объяснила свою позицию?

- Потому что хранит врачебную тайну. Ленка ей что-то рассказала, но психиатр не может сказать об этом другому человеку без согласия своего пациента.

Матвей не стал возражать, но остался при своем мнении - любой человек может ошибиться, в том числе, и опытный, который раньше не ошибался.