Колдовской замок. Часть III. Трещина - Кае де Клиари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моментально проснувшийся Драгис, увидел свою подругу, лежащую ничком возле волшебного зеркала, и тут же очутился рядом с ней! С другой стороны уже спешил на помощь перепуганный падре Микаэль. Они перевернули тихо постанывающую девушку на спину, и, после секундного колебания, священник развёл её тесно прижатые к груди руки в стороны. В тот же миг оба вскрикнули, и как по команде взглянули друг на друга. Вероятно, им надо было удостовериться в том, привиделся ли этот кошмар одному из них или сразу обоим?
На месте, прикрытом ладонями, зияла дыра с обожжёнными краями, в которую мог бы пролезть кулак Драгиса! У человека получившего такую рану просто не могло быть сердца! Оно либо сгорело, либо вылетело вместе с кусками мяса и костей со стороны спины. Края чудовищной раны были обуглены, сквозь неё хорошо была видна ткань халата, но крови нигде не было, и при всём при этом девушка дышала и стонала, несмотря на то, что ей полагалось лежать неподвижно, и не беспокоить мир живых своими жалобами.
Отчаянью Драгиса не было предела! Его зубы оскалились, глаза засветились и начали зеленеть, при этом радужка сделалась красной, а зрачки засветились серебром! Кулаки сжались так, что превратили бы в пыль все, что могло бы сейчас в них попасть. Падре Микаэль поступил по другому – он упал на колени, закрыл глаза и схватился за распятие, висевшее на груди. Толи молитвы, толи заклинания срывались с его губ, а он совсем сорвал распятие с шеи, и теперь прижимал его к телу девушки, которое странно дёргалось и изгибалось, как будто под действием электрического тока!
Наконец, что-то пришло извне. Нечто незримое, но величественное и доброе возникло вокруг или появилось внутри всех присутствующих, этого было уже не разобрать. Но это нечто убило страх, отшвырнуло смерть и вернуло надежду тем, кто не перестал верить…
Анджелика громко всхлипнула, захлебнулась, застонала и стала дышать всё медленнее и спокойнее. Падре Микаэль и Драгис снова посмотрели друг на друга. Лицо священника было мокрым от пота и таким усталым, как будто он не спал несколько суток подряд, но глаза торжествовали. На лице бывшего дракона всё ещё была написана ярость, а в глазах горел бешеный огонь. В следующую секунду Драгис, стоявший на коленях по другую сторону от своей возлюбленной, лежащей на полу, издал неопределённый звук, и проговорил нечеловечески глубоким и трубным голосом:
– Вы спасли её!
Он взглянул на давно зарубцевавшийся шрам на груди девушки, где уже в помине не было никакой дыры, и задрожал, словно от рыданий, но глаза его оставались сухими.
– Кто знает, чья молитва помогла больше! – ответил священник, которого тоже била мелкая дрожь.
– Я не молился, – проговорил Драгис еле слышно, словно у него вдруг сорвался голос. – Я едва не стал Драконом Гнева.
Священник посмотрел на него долгим и внимательным взглядом.
– Возможно, это тоже было услышано! Любишь её? – спросил он, глядя Драгису прямо в глаза.
– Да, – коротко ответил тот и не отвёл взгляда.
– И давно?
– Около двух столетий.
Падре Микаэль удивлённо поднял брови.
– Это для меня прошло двести лет, – поспешил пояснить Драгис. – В мире, откуда я родом, время течёт по иному, поэтому здесь прошло меньше года, но ведь я уходил и возвращался, а вместе мы всего три с небольшим месяца.
– Ты уверен, что стал человеком в полной мере?
– Вроде бы да, но в душе я всё ещё дракон, хоть и привык уже к человеческому облику. Это тело настолько слабее прежнего… И летать не может…
– Хочется обратно?
Драгис сначала промолчал и отвернулся, но взглянув на Анджелику, резко ответил:
– Нет! Ни за что!
Падре Микаэль немного подумал, потом подошёл к волшебному зеркалу и накинул на него покрывало.
– Ей нельзя в него смотреть, – сказал он. – Даже более того – чем дальше она будет от этого артефакта, тем лучше.
– Но что же это всё-таки было? – воскликнул бывший дракон, и в глазах у него снова вспыхнули зелёные искры.
– Не могу сказать точно, – ответил священник, – но может быть это просто морок, что было бы лучше всего, а может отражение иной реальности.
– И в той реальности она была убита?
– Возможно это так, но утверждать ничего нельзя. В любом случае лучше не проверять.
– Если так, то та реальность сейчас горит огнём, и всё живое гибнет на пути Дракона Гнева! – мрачно проговорил Драгис.
– Господи, спаси невинных! – перекрестился падре Микаэль.
– Я сейчас же заберу ее, и мы уйдём отсюда!
– И как же ты это сделаешь? Крыльев у тебя нет, а склоны горы неприступны.
Драгис только скрипнул зубами и сжал кулаки. Вдруг его лицо просветлело, осенённое какой-то идеей.
– Но ведь у нас есть этот, как его? Формуляр возвращения! – воскликнул он.
– Есть-то он есть, но вот воспользоваться им могу только я, – вдруг подала слабый голос Анджелика. – А я никогда не соглашусь уйти отсюда, не попытавшись найти своих друзей. Значит, заглянуть в зеркало всё-таки придётся!
Она попыталась сесть, но тут же закатила глаза, и упала бы, но Драгис подхватил её на руки, как ребёнка и перенёс на кровать.
Глава 19. Последний сеанс
Прошло два дня, а девушка всё ещё была слаба. Всё это время несчастный Драся не сомкнул глаз, и сидел возле её постели, загораживая от неё зеркало своей широкой спиной. На третий день падре Микаэль проснулся от звуков громкого шепота. Два голоса яростно спорили, и не один не хотел уступать другому.
– А я говорю, что надо попробовать! – говорил один голос. – Мы ведь даже не попробовали. И зачем тогда всё это было сделано? Зачем ждали?
– А если опять случится, что-нибудь плохое?
– Ну, почему же плохое? Ведь в первый раз ничего плохого не случилось, кроме того что я в зеркале была похожа на какую-то куклу!
– А мне понравилось!
В ответ на последнюю фразу один из голосов сдавленно толи хмыкнул, толи хихикнул, а другой голос поспешил поправиться:
– Ты мне и такая нравишься, как сейчас…
Теперь первый голос уже просто рассмеялся, причём смех звонкий вначале, тут же был чем-то заглушён, по-видимому, подушкой. Через некоторое время шепот возобновился:
– Я же не собираюсь пялиться в зеркало на себя. Произнесу желание увидеть Фига и Быка, узнаю, где их носит, а потом можете это зеркало хоть выбросить!
Повисло долгое молчание. Похоже, второй голос обдумывал предложение первого.
