Тэлкот Обновленная любовь - Дианна Тэлкот

Когда Таннер в больнице поведал ей все от начала до конца, она была потрясена тем, как мужественно он держался в ситуации, требовавшей от него мгновенной реакции. А ведь положение было не из легких. Первый выстрел лишь испугал медведя, он развернулся и двинулся на Таннера. И только второй выстрел прикончил зверя.

- Я не хотел описывать тебе все это по телефону, иначе бы ты точно свихнулась, воображая всякие кровавые ужасы.

Неделю спустя Кэтрин все еще думала об этой простой фразе, в которой был весь Таннер. Он не хотел лишний раз ее волновать. А ведь сам пережил тяжелейшую ситуацию. И пусть действовал он хладнокровно, руки у него тряслись от страха. Сам сознался. Он боялся попасть не в медведя, а в Майка.

Она разорвала с ним отношения, потому что он не сдержал своего слова и привез на стоянку лагеря ружье.

А что могло случиться, если бы ружья не оказалось под рукой?

Эта проклятая смертоносная игрушка, которую она после смерти Марка возненавидела всей душой, спасла жизнь ее сыну. Где же тут логика? Все это никак не укладывалось в простенькую схему ее мира, где все было либо черным, либо белым. Неужели это возмездие за ее слишком категоричное отношение к оружию?

Она ничего больше не понимала. Ибо основам ее жизненной логики был нанесен сокрушительный удар.

Ружье убило ее мужа.

И спасло жизнь ее сыну.

Ненавидеть Таннера ей не за что, но не благодарить же его!

А Майкл все это время наслаждался статусом местной знаменитости. Он настоял дома на том, чтобы статью о происшествии вырезали из газеты, вставили в рамку и повесили на стене. Местное телевидение посвятило этой истории целую передачу, Майкл записал ее и послал видеокопию дедушке с бабушкой во Флориду.

Каждый раз, выходя на улицу, он надевал перевязь и с надеждой вглядывался в лица прохожих: вдруг они его узнают. Некоторые действительно узнавали и улыбались, другие же не замечали. В любом случае Кэтрин перестала посылать его с мелкими поручениями, стараясь выполнить их сама, что создавало массу неудобств.

В Таннере же все взрослое и детское население городка не чаяло души, присвоив ему титул героя. Если у него и раньше не было проблем с женщинами, то теперь они смотрели на него с откровенным обожанием. Как-то он признался Кэтрин, столкнувшись с ней у почтового ящика, что ему осточертела вся эта шумиха и он ждет не дождется, когда эту историю забудут и оставят его наконец в покое.

Она посочувствовала ему, но вслух ничего не сказала. Сама она была поглощена повседневной рутиной. Количество подопечных детишек постепенно увеличивалось, заполняя дыры в ее расписании. Не бросила Кэтрин и машинописной работы. Как ни странно, ей это нравилось все больше и больше. Возможно, потому, что механическое стучание не мешало ей тихонько размышлять о своем. Место за кухонным столом стало привычным. С ним была лишь одна проблема приходилось постоянно приказывать себе не смотреть на дом Таннера. И это было нелегкой задачей, но Кэтрин решила тренировать свою силу воли.

До того момента, пока Барбара не прислала цветы.

Они прибыли в огромной пивной кружке - такие продают только в Музее бейсбольной славы - с автографами всех звезд. Есть от чего сойти с ума десятилетнему мальчишке. Пока Майк чуть не облизывал кружку, прыгая от восторга, Кэтрин вытащила из букета нарциссов и тюльпанов конверт. Почерк Барбары был аккуратен и стремителен.

"Счастлива была узнать, что у Майка все в порядке. На этот раз Таннер получил возбуждения даже больше, чем искал. Так что теперь не знает, куда от него деться. Я очень рада, что вы пришли в себя и можете говорить о случившемся. Это значит, что переживания уже в прошлом".

Может говорить о случившемся? Кэтрин чуть не расхохоталась. О, Таннер, конечно, делал попытки к сближению. Не раз. Но она нашла простейший способ игнорировать их - просто молчала в ответ.

Почему? Ведь ей отчаянно хотелось быть рядом с ним.

Но внутренний разумный голос советовал ей выкинуть Таннера из головы, пока не поздно. Благо несчастный случай давал повод сделать это. Иначе однажды случится так же, как произошло у них с Марком.

Она вспоминала постоянную ложь Марка, его обещания, которые он и не думал выполнять, бесконечные неудачи.

Припоминала месяцы отчаяния, мольбу, свои жалкие попытки спасти их брак от полного развала.

Но в том-то и дело, что она никак не могла поставить Таннера на одну доску с Марком. Все намерения Таннера были честными, а поступки - искренними. Он мог любить гонки на мотоцикле или головокружительные трюки на мотосанях, но он никогда сознательно не рискнул бы жизнью Майкла. Она чувствовала это всем сердцем.

Было и еще одно, что Кэтрин хранила глубоко в душе. Основательно обдумав все, что касалось ее отношений с Таннером, она пришла к весьма неутешительному выводу - она уже давно пересекла границу просто дружеских отношений. Она любила его. Ей не хватало его, и чувство это настолько заполнило ее сердце, что грозило выплеснуться самым неожиданным образом, если она не признается в нем. Но как она посмеет сделать это? Что он подумает?

Попробуйте понять это, сидя среди собственных руин.

Однажды он заявил ей, что никогда не женится во второй раз. Как это ни странно, ее это даже устроило. И их отношения расцвели пышным цветом. Жизненные пути обоих, полные воспоминаний, яростной борьбы с обстоятельствами и пережитых драм, странным образом перемешались, сложив интересную картинку-ребус, делавшую их жизнь осмысленной и радостной. Теперь же у нее возникло ощущение, что эту картинку уронили и все ее составные части разлетелись по ветру.

Кэтрин была не из тех, кто легко сдается. Но на сей раз задача была ей не по зубам. Проще было сказать: "Прощай, любовь".

Таннер смотрел на список награжденных, но имена расплывались, буквы прыгали перед глазами, строчки сползали с линеек блокнота. Шла заключительная встреча членов клуба в этом учебном году, и наверняка все закончится поздно. Он не хотел идти сюда. Ему видеть никого не хотелось - ни ребят, ни членов их семейств.

Если он не сумел заставить выслушать себя Кэтрин, то как же посмотрит в глаза этим людям? Все они сочли поход неудачным. Но не сердились, а даже объявили его бесстрашным охотником.

Уму непостижимо: они его простили, а вот Кэтрин он потерял.

Ее улыбка становилась притворной, стоило ему появиться рядом. Ответы она так явно вымучивала из себя, что становилось неловко. Он несколько месяцев внимательно следил за ней, изучая ее поведение и то, что за ним кроется. Теперь он знал, насколько силен тот защитный барьер, которым она окружила себя и сына.