Два лица Востока. Впечатления и размышления от одиннадцати лет работы в Китае и семи лет в Японии - Всеволод Овчинников

Самый старый, можно сказать классический вид «арбайто» – быть репетитором. Спрос на них в Японии есть всегда. Правда, одним лишь репетиторством теперь не проживешь. Парни покрепче нанимаются заталкивать пассажиров в вагоны метро и электрички. Работа тяжелая, но студенческий юмор уподобляет ее физзарядке. Утренние и вечерние «часы пик» длятся сравнительно недолго. Чем только не приходится заниматься будущим инженерам, юристам, врачам! Они моют машины на заправочных станциях, перед праздниками помогают универмагам доставлять покупки на дом.

Трудно бывает в пору экзаменов, когда для «арбайто» не остается времени. Трудно в апреле и в октябре, когда кроме текущих расходов надо вносить полугодовую плату за обучение. Однако для студента, который сам зарабатывает себе на жизнь, нет ничего хуже, чем заболеть. Это попросту грозит голодом, если друзья не помогут.

Миллионы студенческих лиц… Сколько самопожертвования, даже героизма, требует их трудноутолимая жажда знаний! Помню, как поразили меня автофургоны скупщиков донорской крови, которые поджидают свою клиентуру перед воротами японских университетов. Не исчезли они, и по сей день.

Это ли не двойной символ: и того сколь велика у японской молодежи тяга к знаниям, и того сколь дорога за них цена, если за диплом приходится расплачиваться собственной кровью!

Традиция прославлять труд

Искренне рад тому, что первомайский праздник ознаменовался у нас награждением первых пяти Героев труда России. Признаюсь, что давно мечтал об этом, сталкиваясь с традицией прославлять трудовые подвиги, которая присуща современной Японии даже в условиях рыночной экономики.

Попадая на предприятия, выпускающие автомашины «Тойота» или телевизоры «Сони», я всякий раз словно возвращаюсь в советские времена. В цехах бросаются в глаза доски почета. На них – портреты передовиков, результаты внедренных рационализаторских предложений, переходящие вымпелы цехов и бригад.

Во всем этом чувствуется стремление создать для людей не только материальные, но и моральные стимулы. То есть, утвердить такие понятия, как честь коллектива, вызвать у каждого труженика чувство причастности к успеху предприятия.

Культ мастерства

Стремление возвеличивать трудовые подвиги сыграло немалую роль в годы японского послевоенного экономического чуда. Однако культ профессионального мастерства имеет в Стране восходящего солнца глубокие корни.

Еще с феодальных времен среди японцев поистине легендарны имена выдающихся «катана-кадзи» – кузнецов, кующих клинки для самурайских мечей, или вышивальщиц из Киото, славящихся умением передавать на шелке даже свежесть росы на лепестках сакуры.

Понятие «трудовая слава» имеет в современной Японии вполне конкретное содержание. Общенациональные конкурсы профессионального мастерства проводятся ежегодно и широко освещаются средствами массовой информации. Все знают, кто в стране самый искусный повар, кто лучший плотник, каменщик, сварщик, наладчик автоматических линий, кто лучшая ткачиха или медсестра.

Хотя доски почета в японских цехах могут напоминать нам о советских годах, они дают почувствовать и различия. Стахановское движение, рекорды ударников пятилеток, подвиги тружеников тыла низменно делали у нас упор на количественные показатели.

Надо признать, что с советских лет, а может быть даже с эпохи крепостного права, в нашей стране не было традиции возвеличивать и по достоинству вознаграждать профессиональное мастерство, и тем самым воспитывать у людей гордость за качество своего труда.

Помню, как обидно было слышать от жителей советской Прибалтики саркастическое выражение: «русская работа!»

Тогда как в Японии даже популярность звезд шоу-бизнеса меркнет перед славой «живых национальных сокровищ» – колоритного аналога таких наших званий, как заслуженный деятель искусств или народный артист.

Примечательно, что в условиях рыночной конкуренции в Стране восходящего солнца неуклонно растет спрос на победителей всеяпонских конкурсов профессионального мастерства. Ведущие фирмы охотятся за ними как спортивные клубы за титулованными игроками. К примеру, «Ниссан» переманил у «Тойоты» лучшего сварщика Японии, хотя сварку кузовов в обоих этих концернах давно уже осуществляют не люди, а роботы.

Появились даже специализированные профтехучилища, напоминающие по своим функциям школы олимпийского резерва. Будущие чемпионы проходят там тренировки. А потом в тех же классах повышают квалификацию молодые рабочие.

Раскрыть творческий потенциал

В японском автопроме родились «кружки контроля качества» («ККК»), которые теперь трансформировались в систему «полного производственного обслуживании» («ППО»). Согласно ей уход за оборудованием полностью передоверяется тем, кто на нем работает. Вместо наладчиков проверкой станков между сменами сообща занимаются отработавшая и заступающая бригады.

На предприятиях, внедривших систему ППО, производительность труда почти удваивается, а себестоимость снижается на треть. Главное же – меняется сознание людей, которые начинают чувствовать себя хозяевами своего рабочего места, доверенной им техники.

На это же опирается и новое секретное оружие японских предпринимателей. Это – система «кайдзэн», то есть, снижение себестоимости продукции совместными усилиями всего коллектива. Примерно пятая часть прибыли в концерне «Тойота» – это результат личного участия четверти миллиона ее сотрудников в снижении издержек производства.

Японские менеджеры считают, что в конкурентной борьбе ХХI века победит тот, кто полнее раскроет творческий потенциал человека. Поэтому ставка на человеческий фактор представляется дальновидной и поучительной.

Что же делалось в постсоветской России для того, чтобы создать культ мастерства, традицию прославлять трудовые подвиги? Пожалуй, кроме звания «лучший учитель года», да диплома «лучшему врачу страны» было и вспомнить нечего.

Поэтому награждение в день Первомая первых пяти героев труда России – поистине знаменательное событие, важный шаг к тому, чтобы системно повышать профессиональное мастерство наших тружеников. А отнюдь не «шаг назад, в советское прошлое», как расценили это событие некоторые наши СМИ.

Ключи к долголетию

Когда-то начало ХХ столетия было названо Серебряным веком. Но еще больше оснований называться так имеют первые годы XXI столетия. Только если прежняя метафора отражала новые тенденции в искусстве, то нынешняя связана с демографией.

Население планеты стареет. Всего за полвека число людей старше шестидесяти пяти лет увеличилось более чем втрое. Если в развивающихся странах дети до пятнадцати лет составляют примерно половину населения, а пожилые люди вышеупомянутого возраста – менее десятой части, то в индустриальных странах соотношение кардинально иное.

Вторая жизнь

Это наглядно видно на примере Японии. В 60-х годах, когда я работал в Токио, дети до 15 лет составляли там 36 процентов населения. Ныне же их доля сократилась до 13 процентов. Тогда как люди старше 65 лет составляют 20 процентов жителей. А к 2050 году в данную категорию войдет каждый третий.

С другой стороны, японцев трудоспособного возраста (15–65 лет) к середине века будет на 32 миллиона меньше, чем теперь. То есть не две трети, а всего одна треть населения. Такое изменение демографической структуры создаст непосильную нагрузку для системы социального обеспечения. Ведь одно дело – когда на каждого пенсионера приходится четверо работающих, и иное – когда лишь двое.

Единственный выход – создавать накопительные схемы, чтобы дополнять скромные государственные пенсии более значительными выплатами из частных пенсионных фондов.

Японцы, как и китайцы, склонны откладывать из текущих доходов на старость примерно втрое больше, чем американцы или европейцы. Неслучайно универмаги в Токио переориентировали свою коммерческую стратегию. Теперь их первые этажи отведены уже не новинкам молодежной моды, а дорогим товарам, которые могут привлечь покупателей почтенного возраста, вроде парчи ручной работы или сумок из крокодиловой кожи.

Состоятельных пенсионеров обхаживают и туристические фирмы. Завышенный обменный курс иены делает выгодными зарубежные поездки. К примеру, трехмесячный тур в Испанию обходится частным домам для престарелых не дороже, чем такой же срок содержать своих стариков в Японии.

Когда я накануне Токийской олимпиады начинал свою семилетнюю работу в Японии, она уже славилась как царство долгожителей. С тех пор Страна восходящего солнца неизменно лидирует в мире по средней продолжительности жизни. Ныне этот показатель составляет 79 лет для мужчин, 85 лет для женщин. В Японии насчитывается несколько тысяч жителей, родившихся еще в XIX веке. А еще через пару десятилетий число столетних может достичь тридцати тысяч. Словом, японцы не только долго живут, но при этом и дольше других остаются в добром здравии.