Муж из секонд-хенда (СИ) - Светлакова Евгения

— Вась, ты это серьезно? — я посмотрел на сестру, потом перевел взгляд на отца, что, кажется, ждал от меня другой реакции.

Ну, а что, я должен ему в ножки броситься и рыдать «спаси, помоги»? Нет уж.

Перебьется.

— Просто поговорите, — вздохнула Васька, и бросила взгляд на отца, — Папа, ты обещал.

Вот не знаю, кто кому там что обещал, но мне вот по барабану. Ведь знал, что звонок от терминатора не к добру. И зачем только согласился? У меня как-никак тесть в гостях, а я тут торчу.

— О чем? — спросил я, сложив руки на груди и глядя на отца.

Я понимаю, ему семьдесят лет — уважение к старшим и все такое. Но нет у меня к нему уважения. Совсем.

— О том, что я оскорбил ту куклу с ее верховой ездой, и ее папашу? Так вот я тебе не жеребец, чтоб пытаться меня вручить на объездку черте кому. Извиняться не собираюсь. Отдельное спасибо за угрозы моим работодателям, это было очень мило с твоей стороны. Но, знаешь, с голоду не умру, без работы не останусь. Надо будет вагоны разгружать — пойду, но тебя о помощи просить не стану.

— Андрей, — повысила голос Василиса и покачала головой.

Я ждал, что начнется очередная лекция, что так с отцом не разговаривают, но сестра даже не попыталась это сделать.

— Вижу, женитьба на тебя хорошо повлияла, — внезапно усмехнулся глава семейства и повторил мой жест, откидываясь на кресле. — Хотя, как донесли слухи, все сделано на зло мне. И просто фарс.

— Да пошел ты! — я разозлился еще больше. — Жениться на зло тебе? Смеешься?

Портить себе жизнь, чтоб досадить тебе? А не много ли чести?

— Но девица весьма сомнительная. Только порвала с одним, тут же к тебе в постель…

— Не смей говорить о Машке плохо! — я почти зашипел от злости и сжал кулаки, чтоб не врезать этому напыщенному самодовольному индюку, что по какой-то нелепой случайности оказался мне отцом.

Вот точно сейчас закончится эта встреча, поеду бить рожу этому Владу.

— А что, правда глаза колет? — усмехнулся родитель.

— Не суди всех по себе и по тем девкам, что смог затащить к себе в кровать, — я подскочил с места и уже смотрел на собеседника сверху вниз.

Рядом стояла Васька, готовая в случае чего нас разнимать.

— Ты сын одной из этих девок, — напомнил Ярослав Барт, весьма довольный собой.

— И не горжусь этим. Что тебе вообще от меня надо? Зачем этот разговор? — я посмотрел на сестру и та, против обыкновения, отвела взгляд.

Так ясно, не ее задумка, ей же лучше.

— Все просто, сын, — такую победную улыбку, я от него вообще не ожидал. — У меня к тебе заманчивое предложение.

— И какое же? — я позволил сестре усадить меня обратно, в любой момент готовый сорваться с места.

— Все просто. Я переписываю на тебя значительную часть имущества, даю тебе денег столько, что ты сможешь жить припеваючи, даже не думая о том, что может быть их недостаток. К тому же, я больше не пытаюсь лезть в твою жизнь. Женись на ком хочешь, встречайся с кем хочешь, делай, что твоей душе угодно.

— Какая щедрость, — я усмехнулся, только вот бесплатный сыр только в мышеловке. — И что же взамен?

— Не много, и тебе это ничего не будет стоить, — еще шире улыбнулся отец, и я невольно опять вспомнил про акулу, вот он — хищный оскал. — Меняю это все на развод с этой девицей. Всего ничего, не правда ли?

Глава 27

Андрей

За столом повисла тишина.

Я смотрел на отца и пытался понять, как можно быть такой сволочью? Нет, я не питал надежды на счет его моральных качеств. Зная, что тебя фактически выкупили у матери, сложно думать о порядочности. Да, та тоже хороша, но родить в двадцать три без мужа и нормального образования — ее тоже можно понять. Да и не выкинула она меня, отцу, как-никак, отдала — все всегда было сложно для меня, но моральные качества обоих родителей я всегда рассматривал, как удовлетворительные. Где-то есть. Но пользуются редко.

Но вот такого предложения от Ярослава Барта я не ожидал. Как же ему не понравилась Машка, что он хочет откупиться от нее подобным образом? Или это новая проверка непутевого сына? Не похоже, этот так не воспитывает. Он предпочитает бить под дых и смотреть, встану или нет. Если встану — бить еще раз.

Вот и сейчас меня били. Били по больному — по желанному. К черту имущество, к черту деньги, но мне обещали свободу действий! И ведь и правда все просто, только руку протяни.

— Пошел ты… — усмехнулся я, вставая.

Да, заманчиво, так что я совру, если скажу, что не хочу этого. Только вот Машка для меня сейчас дороже всех их денег. А свобода? Да я и так могу творить, что хочу.

Одобрят или нет, не все ли равно теперь?

— А ты подумай, чего так с плеча рубить. Я предлагаю тебе будущее, не стоит менять его на сомнительную девицу так опрометчиво.

— Мне по слогам повторить? Или погромче, может, ты на старости лет глуховат стал? — я смотрел на отца сверху вниз и уже не испытывал злости.

Зачем? Чтобы он не добивался, мне уже все равно. Прошел тот момент, когда я мог поменять свое мнение об этом человеке.

— Из уважения к твоему возрасту, — я позволил себе улыбнуться. — И то только цифрам, а не твоему поведению, повторю: пошел к черту. Меня и Машку не тронь, понял? Чтобы тебе там не напели, но я разводиться не собираюсь. Счастливо оставаться!

Более ничего не говоря, я поспешил из ресторана Виталика, где в одной из отдельных комнат и состоялся разговор.

Мария

Проснулась я одна, на часах было почти два часа дня. Ну я и спать.

Встав, протопала в кухню, где нашелся папа, читающий оставленную мной вчера на кухне книгу.

— Привет, давно встал? — я приземлилась на стул с полным пониманием, что шевелиться больше не хочу.

Хватит, обратно спать и ничего не делать. А папу пусть муж выгуливает. Они вон, как хорошо спелись. Только тут запоздало сообразила, что самого Андрея то и не вижу.

— Часа два назад.

— А Андрей где? — я с тоской посмотрела на кофеварку.

Эх, сим-салабим… И почему в жизни заклинания не работают?

— Что-то сказал про встречу со своим личным терминатором и убежал, — ответил отец.

Вот те раз, чего это Василисе потребовалось?

Еще раз кинув взгляд на несговорчивую технику, что без моей помощи не могла и с места сдвинуться, решила все же навести себе кофе.

— Ясно, — вздохнула и полезла в холодильник — есть все же хотелось. — Пап, ты все еще злишься? — решила я аккуратно прощупать почву, вспоминая, что кто-то решил сказать папе правду.

— Я? За что? — искренне удивился тот, откладывая книгу. — То, что замуж выскочила, родителей не предупредила? Ну, что тут сделаешь, мои грехи меня достигли.

— То есть? — немного нахмурилась я.

— Так мы с твоей мамой, когда расписались, мы же никому не сказали.

— Так она же вроде тебя ждала с армии, и все такое… — я с удивлением смотрела на папу.

Неужели я знаю не всю историю?

— Да не было такого, — мазнул рукой отец. — В армию-то меня взять взяли, и то три дня это было. Призывную-то комиссию прошел в часть отправили, а я возьми и отравись. Серьезно так, а может, инфекция тогда какая была, уже и не вспомню. Меня в госпиталь, а там врачи другие посмотрели и, матерясь, по выписке домой отправили с пометкой «негоден». Вот и вся моя служба, хотел да не взяли.

— Но вы же рассказывали…

— Так мать до сих пор стесняется. Мы же чего в ЗАГС побежали. Мать твоя беременна, а твоя бабка, да и дед мамин нас, думаешь, не устыдили бы? Устыдили бы еще как!

Знакомы-то были всего ничего.

— А как же рассказы про долгую переписку, и годы общения? — я смотрела на отца, будто впервые видела.

Устыдили — не то слово, убили бы обоих, и бабушка и мамин отец. Мне же с детства внушали про долгие ухаживания и ответственный шаг, а тут выходит, что вон оно как?

Да и еще и поженились из-за меня?!

— Ага, а письма собака съела, — хохотнул папа, мечтательно вздыхая по былым годам.