Шестидневная война - Уинстон Черчилль

В 3.30 я мог радировать командующему Южного фронта, что Абу Агейла в моих руках, несмотря на то, что танковое сражение в укрепленной полосе площадью 8х4 мили произошло на рассвете и продолжалось с 4 до 6 часов утра.

В 6.00 бой затих, и я приказал своим войскам, блокировавшим с юга дорогу Кусейма – Абу Агейла, продвигаться на Кусейму. Взятие Абу Агейлы было самой сложной операцией, какую когда-либо выполняла наша армия. Наши люди победили, потому что они верили и знали, что могут выполнить свою задачу.

Вторая из двух бригад генерала Иоффе должна была пройти через наши расположения. Чтобы они смогли это сделать, мы должны были освободить дорогу от сотен машин, всех автобусов и молочных фургонов, которые мы перебросили туда днем раньше. Повернуть их назад и отправить домой мы не смогли. Мы только столкнули их с дороги в песок, и люди Иоффе смогли продвигаться к Джебель Либни.

В Абу Агейле я распростился со своими командирами пехотных и парашютных частей и с танковой бригадой направился на юг к оазису Нахл, чтобы встретиться с другими частями, которые были переданы под мое командование.

Прорвав оборону противника под Рафиахом и Абу Агейлой, израильтяне оказались в тылу главных сил египетской армии и перед ними открылись два направления в центральный Синай. Свежие части второй бригады генерала Иоффе достигли в среду в 6.00 утра Джебель Либни. Теперь были созданы все условия для окончательного окружения и уничтожения египетской армии на Синайском полуострове.

Глава 7. Иерусалим и западный берег Иордана

Когда в Синае гремели бои, в Иерусалиме разыгрывались еще более важные события. Командующий Центральным фронтом бригадный генерал Узи Наркис с завистью узнавал, как на юге развертывается главное сражение, а его войска вообще не участвуют в боях. Но видно, он родился в рубашке: в конце первого дня войны главный раввин армии генерал Шломо Горен сказал ему во время боя: «Твои люди делают историю. То, что происходит в Синае, ничто по сравнению с этим».

В понедельник утром израильские силы в центре на иорданском фронте и на севере на сирийском фронте занимали оборонительные позиции. Согласно плану они должны были сдерживать противника на обоих этих фронтах, когда главные силы израильской армии будут уничтожать египетскую армию в Синае. Израильтяне надеялись, и до рокового поцелуя, которым обменялись Насер и Хусейн в Каире во вторник 30 мая, они искренне верили, что Иордания воздержится от участия в каком-либо конфликте между Израилем и Египтом. В 1956 году Иордания оставалась в стороне, и существовало общераспространенное мнение, что она так же поступит в 1967 году.

Как только в тот вторник вечером стало известно о заключении пакта между Насером и Хусейном, генерал Наркис, командовавший войсками, которые должны были защищать Иерусалим, Тель-Авив и всю густонаселенную прибрежную равнину, получил специальные инструкции от генерального штаба о необходимости избегать провокаций и придерживаться строго оборонительной тактики. Одной из главных проблем, с которыми Наркис мог столкнуться в случае войны, было положение на Горе Скопус[19]. Это был израильский анклав, отрезанный от израильской части Иерусалима и полностью окруженный иорданской территорией. На Горе Скопус находился старый Еврейский университет. Здесь сложилось противоестественное положение в результате демаркации границ, проведенной Комиссией по соблюдению перемирия 1948 года. По этому соглашению демилитаризованная зона, закрытая для военной техники, охранялась 120 израильскими солдатами, которые сменялись раз в две недели. Эта израильская колонна пользовалась правом свободного прохода раз в две недели на Гору Скопус и обратно, при этом ООН осуществляла контроль над количеством солдат. Было также строго ограничено количество оружия и боеприпасов, которые израильтяне могли провезти на гору Скопус. Но они, по-видимому, нашли способ переправить оружие, и к началу войны на горе был довольно значительный арсенал, хотя воинский контингент для защиты этого сектора и не превышал 120 человек. За несколько дней до начала войны израильское командование удовлетворило просьбу иорданской стороны отменить регулярную смену гарнизона на горе Скопус. Очевидно, иорданцы обратились с этой просьбой, чувствуя свое бессилие сдерживать ярость иерусалимской черни, наэлектризованной сообщением о блокаде Акабского залива. Неожиданная готовность израильтян пойти навстречу иорданцам, несмотря на право требовать полного соблюдения соглашения, свидетельствует об их стремлении не подавать повод иорданцам для какой-либо провокации.

Другой проблемой, с которой столкнулся Наркис, был статус бывшей правительственной резиденции, расположенной южнее Иерусалима в районе, контролируемом ООН. Наркис обязан был не допустить захвата иорданцами этого здания, ставшего штаб-квартирой Объединенных Наций.

Однако эти проблемы, несмотря на все их значение, носили местный характер. Наркис должен был предотвратить две более серьезные опасности. Во-первых, иорданцы могли окружить и отрезать израильскую часть Иерусалима; во-вторых, что представляло еще большую угрозу, они могли прорваться на запад в район Нетании и разрезать Израиль надвое. Здесь так называемая талия Израиля не превышала 10 миль.

Успех иорданцев в этой операции означал бы со стратегической, экономической и политической точек зрения катастрофу для Израиля и серьезно понизил бы его обороноспособность, ибо коммуникационные линии страны, идущие на север и юг, были бы перерезаны. Сосредоточение главной массы израильских танков на юге страны сделало бы север особенно уязвимым для сирийских и иорданских атак.

За несколько недель до войны иорданцы сконцентрировали следующие силы в южной части Западного берега Иордана: 27-ю бригаду с батальоном 3-й танковой бригады – между Иерусалимом и Иерихоном, а несколько севернее – 60-ю танковую бригаду с 80 танками «Паттон». Эти силы представляли собой значительную угрозу горе Скопус и бывшей правительственной резиденции.

Прибытие в Иорданию 24 мая полной иракской пехотной дивизии, усиленной 150 танками, еще более осложнило положение Израиля. Такие крупные силы в соединении с иорданскими войсками, могли представлять большую угрозу Израилю в его наиболее уязвимом пункте – в районе узкой прибрежной полосы между иорданской границей и Средиземным морем.

В среду 31 мая Моше Даян, еще не вошедший в правительство, с разрешения Эшкола посетил Наркиса и посоветовал ему: «Не досаждайте генеральному штабу просьбами о подкреплении. Стисните зубы и ничего не просите». План, принятый Наркисом за несколько дней до посещения Даяна, предусматривал, что если Иордания вступит в войну, то израильские пехотные части прорвутся из Иерусалима к горе Скопус, а танковые части будут переброшены к возвышенности между Иерусалимом и Рамаллой, опираясь на которую они смогут господствовать над всем Иерусалимом и защищать гору Скопус и правительственную резиденцию. Это в то же время означало приближение к Старому Городу[20]. Наряду с этим Наркис предполагал бросить в действие свою пехоту, чтобы взять и удержать Сур Бахир и перерезать дорогу, связывающую Иерусалим с Вифлеемом[21]. Он просил также передать ему бригаду парашютистов, чтобы захватить полицейскую школу – иорданский опорный пункт на пути между израильским сектором Иерусалима и анклавом на горе Скопус.