Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу! - Юлия Славачевская

Хорошо, что малец не полез бескультурно тыкать пальцем! Щекотки я очень боялась, а еще больше боялась за хрупкую психику молодежи, представляя себе, как он будет гнаться за своими глазами, если «Самсон» захихикает и начнет почесываться!

Лицезрение скульптурной группы, слава богу, длилось недолго. Вскоре любопытный страж отвлекся на стрип-шоу, и мы получили возможность удрать.

Остальное прошло как по маслу. Миновав опасный отрезок, мы встали, отряхнулись, как порядочные обитательницы сераля замотались в шелка наподобие чадры и, горделиво качая бедрами, спокойно и совершенно открыто зашли во вторую галерею. Топор, способный обличить нашу социальную принадлежность, Баба-ляга с тоской во взоре припрятала в кустах.

Мы прошествовали до нужной комнаты и постучали.

— Кто там? — Нам открыла дверь симпатичная эльфийка в широкой шелковой рубахе кремового цвета и таких же шальварах. Я вспомнила миниатюру и закашлялась. Да уж, правду сказали — с портретом никакого сходства!

И портрет тоже могли не давать. Зачем?

Предо мной стояла помесь Лелика и Болика. Девушка казалась более утонченной, сугубо женской вариацией Болика, а блондинистую раскраску она взяла у Лелика. Только лицо хозяйки жилища украшали огромные прозрачные серо-зеленые глаза. А у блондина они голубые.

— Лейни Сириэль?

— Да, это я.

— Я Леля. Здравствуйте! Видите ли, — обратилась к ней я, — мы пришли к вам по одному важному делу. Можно войти?

Тихое:

— Пожалуйста, прошу вас.

Милая, симпатичная эльфа, добрая и воспитанная. Не то что я в последнее время… Будем считать — мне стыдно и я на пути к исправлению… Наверное…

— Ваш жених, многоуважаемый Магриэль-как-его-там, — степенно начала я после того, как мы расселись и причастились напитком из саусепа.

Эльфа испуганно шарахнулась.

— И ваши многоуважаемые братья… — Я сделала вид, что не заметила ее минутной растерянности. — Полагают, что вас коварно похитили.

— Нет! — воскликнула Сириэль, мотыляя головой почище маятника. — Это не так! — Смутилась: — Меня никто не похищал!

— Да? — мягко удивилась Баба-ляга.

— Ну разве что самую малость… — опять смутилась эльфа, опуская вниз выразительные глаза. И тут же вскинулась, отчаянно оправдывая неведомого нам похитителя-диэра: — Но по взаимной договоренности и с моего полного согласия!

Короткими незатейливыми фразами, идущими от самого сердца, девушка стала рассказывать, как они с прекрасным юношей встретились на ярмарке неподалеку от ее замка и полюбили друг друга. Как длительно встречались тайком. Как она умоляла родителей разорвать прежнюю помолвку, а они в ответ назначили точную дату свадьбы с Магриэлем. Как ее не пожелали выслушать те самые любящие братья, которые всегда знают лучше всех, что для сестринского счастья нужно…

Короче, самая что ни на есть обычная история общения слепых с глухими. Слепой от любви девушки с глухими до безобразия братьями и родителями.

Мы деликатно сморкались в скатерть и диванные подушки. Знаю, это ужасно неприлично. А что делать? Салфеток никто не предложил, пришлось использовать подручные средства.

— И завтра у нас свадьба! — торжественно заявила будущая новобрачная. — Приглашаю вас увидеть все собственными глазами! Убедитесь сами, мой Саладин — самый удивительный жених на свете! Самый нежный, самый ласковый, самый достойный, самый… — И засияла, словно Эйфелева башня в ночи.

Я немного позавидовала и даже чуточку расстроилась. Где-то далеко ходит мой «самый-самый», а я тут заседаю. Я даже знаю, где этот засранец ходит! Там, где меня нет! И это ему отрыгнется самым ужасным способом! Я сделаю вид, что это не он «самый-самый», — пусть хорошенько помучается!

Нежно улыбаясь, девушка встала и подошла к окну, невидящим взглядом всматриваясь в непроглядную темень. На худеньком большеглазом личике выражение удивительного, неописуемого, огромного счастья. Того счастья, когда, любя одного человека, оптом и в розницу готов любить весь мир. Лопухастые уши подрагивают, тоненькие руки перебирают бусины ожерелья на шее.

Я озадачилась. Миссия и впрямь становится невыполнимой. Вот как ее наружу тащить? Она ж руками и ногами упираться будет и громко вопить, что ее злые недруги похищают!

Представила… впечатлилась… поразмышляла. Отказалась от заманчивой идеи дать по голове и перекинуть через забор. И не по причине невыполнимости, а только из эльфолюбия! Бить по башке пришлось бы раза три, и не факт, что потом в этом месте что-то останется… думательное.

— Ладно. Хорошо… А что бы вы хотели передать моему нанимателю — своему бывшему жениху Магриэлю?

Девушка поникла и, вздохнув, начала нервно теребить длинную косу и многочисленные украшения на ней.

— Мы… Он…

— Обижал он тебя, девонька? — участливо спросила Кувырла, на всякий случай подтягивая к себе накидку с дивана. — Щемил?

Не слишком уверенное:

— Нет… Магриэль, понимаете… — Девушка слегка улыбнулась. — Он мне всегда был как старший брат — никогда не обижал, я всегда могла рассчитывать на его надежное плечо… — Вздохнула опять. — Но и никогда не желал услышать — чего же я хочу, что мне надо. Никогда не прислушивался.

— Хорошо, я поняла… — остановила я неисчерпаемый (по себе знаю!) перечень женских обид. — Так что мне ему передать? Я прошу вас дать ему подтверждение своих нынешних чувств…

— Передайте ему на словах: «Сердцу не прикажешь», — тихо-тихо промолвила эльфа. — Пройдет время, и он забудет меня, как сон.

Угу! Страшный. Но симпатичный…

И о чем я только думаю? А думаю я о том, что, как только Маголик узнает о свадьбе и чуток залечит болезненную травму эго, — он забудет Сириэль сразу. Моментально! Это ж слон толстошкурый! Индюк набитый! Носорог! Нет, мамонт! У мамонтов, кроме бивней и толстых ушных заглушек, в придачу еще и длинная шерсть есть, чтобы уж точно ничего не долетало! У Маголика же вместо сердца камень. Нет, мешок с шерстью! Нет, маятник с кукушкой! Как припомню его предложение стать любовницей, сразу сама этот проклятый маятник выковырять из его широкой груди готова.

— Я прошу прощения, не будете ли вы так любезны написать ему послание лично, — внимательно глянув в порозовевшее лицо, настойчиво попросила я. Призналась честно: — Боюсь, он мне на слово не поверит…

— Да-да, конечно. Разумеется! — Эльфийская дева (или уже не дева) достала из кипы элегантный свиток, длинное белое перо и накорябала необходимую эпистолу длиной в километр. Потом вторую. Затем третью… Увлеклась творческим процессом, что ли?

Красиво запечатала их алым сургучом.