Хроники Каторги: Цой жив (СИ) - Ярцев Григорий Юрьевич

Ближе к полудню Анна уговорила искателя на небольшую передышку. Лис поддержал. Пообедали, сдобрив пайки чесночным соусом из тюбика. Анну забавляло и одновременно удивляло то, как искатель и Лис балдеют от вкусовых ощущений. Странно, ведь никакого вкуса там нет.

К закату с дороги пришлось сойти, иначе до убежища искателя не добраться. Брели по лесу намного осторожнее, останавливаясь, прислушиваясь, - не поджидает ли их что-нибудь.

Набрели на лося, метрах в пятидесяти. Настолько крупную особь Анна прежде не встречала даже на снимках; рога напоминали растопыренные кисти великана. Стоял и терся боком о грубую растрескавшуюся кору, - чесался.

Цой жестом велел остановиться. Прошипел: «Тихо». Лис замер, - недвижимая статуя. У Анны получилось чуточку хуже. Решила, искатель собирался убить лося. Ошиблась. Успела уловить лишь сильный, неприятный запах, но не смогла углядеть, откуда молниеносно бросилась крупная змея, в объеме, не уступающая огромному дубу, а сколько в ней было метров, не решилась даже представить. Ударила из листвы, как молния из тучи. Голова змеи вцепилась в шею лося, а тело кольцами лихо обвило тушу и принялось душить. Лось не орал, не чувствовал ничего с момента укуса.

Стояли недвижимые и наблюдали за мощным телом змеи, обломавшим рога, за сильно растянувшейся пастью, методично проглатывающей мертвого лося, а когда в болотной чешуе проступили очертания поглощенного животного, тогда и двинулись дальше, - каанаконда неподвижно лежала поваленным бревном, - засыпала, сытно отужинав лосем. Что ей костлявые и жилистые людишки, когда внутри переваривается восемьсот килограммовая туша лося.

Почти стемнело.

Выбрали место, где заночуют. Искатель обошел округу; в лесах проверять местность перед ночлегом приходилось особенно тщательно. Неподалеку заметил гнезда лунатиков. Еще спят, две или три, тела лежат, плотно прижавшись друг к дружке, одно от другого не отличить. Убивать не стал, да и вряд ли бы вышло, не в одиночку. Вернулся к месту стоянки, повел Анну и Лиса дальше.

Новое место оказалось лучше предыдущего - гигантское дерево, чьи корни взбучились и разворотили землю. Лианы пленили ствол и ветви. Дерево послужило неплохим укрытием, и пока Цой осматривался, Лис продемонстрировал новое, по его словам, не знающее равных изобретение. Развесил метрах в десяти от стоянки сплетенные из волокон паукана веревочки с привязанными на них железяками, когда-то служившими ложками, вилками; дотронься до паутинки и звон пробудит ото сна; во всяком случае, так устройство задумывалось, - не выяснили, ночь прошла спокойно. Цой и Лис посменно караулили. Искатель с теплом вспоминал о бесьей моче и о том, как существенно она упрощала пребывание в Каторге.

К обеду следующего дня лес отступил, уступив просторной долине. Анна чувствовала подступающую духоту и никак не могла понять, с чем связан перепад температуры. Влажно. Кожа покрылась капельками пота, неприятно спускавшимися вниз по спине. Хотелось непременно все снять, но чувствовать себя неловко хотелось не больше. Лис подобных мучений не испытывал; оголил торс и шел, поглядывая то на Анну, то на природу вокруг, будто сравнивал и не мог решить, что нравится больше.

Ухабистая, застеленная травой почва, склоны с проступающими твердыми скалистыми породами, над которой вздымался легонький дымок, а кое-где почва делалась мягкой, покрытая безобидной травкой, будто ступаешь по поролону. Цой велел не наступать, не то нога уйдет вглубь и получит сильный ожог. По окраинам со склонов струилась вода. Гейзеры фонтанировали с завидной периодичностью, извергая ввысь на десятки метров белые столбы воды и пара.

 Неподалеку от места привала Анна приметила несколько горячих источников и тем же вечером решила искупаться. Источник, окруженный буйной зеленью трав, лозами и плотными колониями водорослей, встретил духотой, а над непоколебимой водной гладью кружась и возвышаясь, клубился пар. Подержала ладонь над водой, приятное тепло моментально овладело кистью. Поначалу опустила указательный палец, - горячо, но терпимо и так приятно. Вода, наверное, градусов сорок. Освободилась от одежды, медленно вошла, ощущая, как с погружением таяла усталость, и мурашки бежали по телу, пытаясь спастись от подступающей воды. Дно твердое, и не менее горячее, приятно щиплет стопы. Жадно втирала в кожу горячую воду, смывая грязь. Запустила пальцы в волосы, тщательно промыв пряди. Окунулась раз, другой, потревожив движениями зеркальную поверхность. Прекрасное чувство, почти позабыла, каково это, ощущать воду. Легла на спину, вода с легкостью удержала ее на плаву.

- Ты прямо ожила, Милаха-мордаха! - позади послышался похотливый голос.

- Mon Tabarnac! - Анна тут же встряхнулась, спрятав обнаженное тело под водой, вперив полный презрения взгляд в развалившегося на приплюснутом камне Лиса. Самодовольная улыбка от уха до уха не сходила с лица. Негодяй все испортил.

- Ти давно здесь?! - закипая от ярости, бросила Анна. Воспитание не позволило осыпать наблюдателя грубостями, хотя дико хотелось.

- Не так давно, как хотелось бы, - шаловливо ответил он.

- А ну отвернись, - приказала, махнув рукой, расплескав воду и развеяв пар.

- Хорошо, хорошо, - капитулировал Лис, обезоруживающе выставив руки, - я-то отвернусь, но вдруг... жаропар нападет, а я не увижу и не успею помочь? Услышав название неизвестного чудища, Анна пулей вылетела из воды, осыпая Лиса проклятиями и сверкая небольшими аккуратненькими грудями.

Не говорила с ним до утра. Тяжелым молчанием, и гневными взглядами выражала высшую степень недовольства.

Поутру Цой отправился к тому же источнику. Разделся, аккуратно завернул вещи в накидку, и плюхнулся в воду. Анна увидев, поспешила на помощь, крича, что там жаропар.

- Какой еще жаропар? - состряпав хмурую мину, спросил искатель, стоя по пояс в воде. Тогда-то Анна и оценила коварство Лиса, но очень скоро на смену гневу пришла легкая ухмылка, восхваляющая смекалку негодяя, а за ней улыбка подлости, готовящая план мести.

К середине завтрашнего дня, по словам искателя уже должны добраться до убежища. Похвалил Анну за выдержку; она и сама удивилась как окружающая среда, свободная от человеческих деяний, укрепляет организм и придает сил. Правда совладать с жаждой никак не удавалось; она почти истощила их запасы воды. Провинившийся Лис говорил больше обычного, всяческие попытки извиниться забавляли, но виду она старательно не подавала.

- Извини, - в очередной раз чувственно произнес Лис, - Милаха-мордаха, я не хотел тебя обидеть, только подбодрить. Думал, ты знаешь правила Каторги.

- Правила?

У Лиса чуть приступ не случился.

- Как? Ты не знаешь первого правила Каторги?

- Никому не рассказывать о Каторге?

Лис в отупении остановился, пытаясь вникнуть в сказанное; лицо скривилось странной гримасой, будто внутри что-то сломалось, и он пытался понять что именно, но, так и не поняв, и не найдя ответа, обратился к Цою:

- Как ты допустил? А если случится чего и она окажется в опасности? Это же Милаха-мордаха, Цой, разумеется, она окажется в опасности.

- Тесой дал мне Монструм, - заступилась Анна, показав книжонку. - Так, первое правило?

- Не покидай Дома, не прочитав Монструм, - тоном рассерженного наставника продекларировал Лис. - Это же инструкция, ее необходимо изучить. Анне вдруг вспомнилась техника в доме и множество инструкций записанных на прозрачных пластиковых флаерах, или аудио-руководств - ни одной она так и не прочитала; никто не читал и не слушал.

В подтверждение искренности извинений, Лис обещал обращаться исключительно Милахой.

Замечательно, еще немного и до имени доберется.

- Это не первое правило, - решительно произнес Цой.

- Ну, Милаха, - поспешил оправдаться Лис, - правила как бы нигде не писаны, поэтому у каждого свое первое правило. Но поверь, твое, по крайней мере, пока, пусть будет тем, которое назвал я.

Миновали долину гейзеров и горячих источников.