Звёздные крылья - Вадим Собко

Весь собранный и сосредоточенный, крепко держа себя в руках, вел он самолет на посадку, а на огромном аэродроме в Ландсберге множество людей, затаив дыхание, наблюдало за этой необычайной, словно пылающей в огне, машиной, которая заходила на бетонированную дорожку.

Аэропорт, где собралось сегодня со всех стран Европы множество самолетов, жил своей обычной размеренной жизнью. Неожиданное появление этого пылающего самолета спутало все карты, заставило немедленно отменить вылеты, отложить прием, приказать экипажам машин, которые были уже на подходе к аэродрому, отойти подальше от Ландсберга, ибо кто же знал, с чем летел этот пылающий самолет!

Как раз в это время первый пилот советского рейсового самолета уже собирался выруливать на старт. Дойдя до начала бетонированного поля, он вдруг получил по радио приказ остановиться и освободить дорожку. Ничего не понимая, он громко выругался, потом поднял голову и только свистнул, указывая другому пилоту на пылающий самолет.

Дорожку и в самом деле нужно было освобождать и как можно скорее. Но не успел советский пилот развернуть свою тяжелую, полную пассажиров и груза, машину, как неизвестный самолет с невиданной скоростью домчал до края площадки и полетел над ней низко-низко, почти касаясь бетона, — видимо, не решаясь приземлиться. Вот он коснулся бетона, еще на мгновение взлетел в воздух, чудом удержал равновесие и побежал вдоль дорожки. Советский пилот видел, как горит не приспособленная для такой посадочной скорости резина на колесах, и сообразил, что этот самоубийца непременно зацепит его самолет. Он изо всех сил форсировал моторы, но все-таки понял, что развернуть машину ему не удастся.

А необыкновенный самолет, пламя на котором уже исчезло, потому что Крайнев выключил ракеты, все приближался. Вот между ними уже меньше ста метров расстояния, вот он уже рядом… Удар!

Пилот был уверен, что удар окажется значительно сильнее. Но самолеты зацепились один за другой лишь концами крыльев. Тяжелый пассажирский только содрогнулся весь и остался на месте, хотя металл на краю крыла немного смялся. Маленький самолет, столь нежданно упавший с неба, дважды крутнулся на месте и замер, накренившись на один бок, как тяжелораненый.

А от здания аэровокзала уже бежали люди, спешили автомашины. Но быстрее всех возле самолета оказались советские пилоты. На такую удачу Юрий уж никак не рассчитывал!

Еще не зная, с кем придется встретиться, еще не веря в свое спасение, Крайнев вылез из тесной кабины, стал ка твердую землю и даже потоптался немного, как бы проверяя прочность этой земли.

Пилот советского самолета подбежал к нему, яростно бранясь. У него для этого были все основания. Возьми Крайнев на несколько метров правее, самолеты столкнулись бы и тогда — катастрофа была бы неминуема: взрыв, человеческие жертвы…

— Руки, ноги вам, идиотам, поперебивать мало, — еще издали закричал пилот. — Кто вас учил летать? Где ваша служба оповещения? Кретины несчастные!.. На веки вечные лишить таких летчиков прав…

Он проклинал и отчаянно ругался, поглядывая на вмятину крыла на своем самолете, а для Юрия эта брань звучала нежнейшей музыкой. Теперь, значит, уже ничто не сможет ему помешать вернуться домой, теперь вокруг советские люди…

Второй пилот тоже подошел ближе, поглядел на Крайнева, и на лице его отразилось неподдельное изумление.

— Послушайте, — сказал он. — То ли я пьян, то ли сплю… Вы — Крайнев?

— Да. Я Крайнев, — счастливо улыбаясь, ответил Юрий и вдруг почувствовал, что силы изменяют ему. Он опустился на бетонную дорожку.

С самолета уже сошли пассажиры, окружили Юрия, Все знали о его смерти, один из них даже присутствовал на похоронах Крайнева. Но пока подбежали служащие — все выяснилось.

Советский самолет лететь с помятым крылом, конечно, не мог. Нужно было его ремонтировать. Поэтому Крайнев вместе со всеми пассажирами отправился в помещение аэровокзала.

— Мы вынуждены, — заявил ему начальник аэродрома, — немедленно арестовать вас за нарушение правил полета. Вас будут судить и, конечно, накажут. Ведь из-за вас чуть не произошла катастрофа.

Юрий, стоя рядом с Яринкой перед начальником аэродрома, только блаженно улыбался в ответ. Теперь уже ничто его не страшило — за пассажиров, вышедших из советского самолета, он держался, как за спасительную нить.

— Прежде всего, — сказал он наконец, — вам придется связать меня с советским консулом. А там уж посмотрим, кого будем судить.

На аэродроме оказался корреспондент какой-то английской газеты, который летел на Балканы. Ради такой сенсации он решил изменить маршрут, и пока начальник аэродрома получал приказ, как поступить с Крайневым, пока он старался этот приказ выполнить, корреспонденция уже была готова. Да и все на аэродроме только и говорили, что о Крайневе. Теперь уже ничего невозможно было ни скрыть, ни изменить.

— А все-таки вас будут судить, — сказал начальник аэродрома, когда попытка изолировать Крайнева от советских людей оказалась неудачной.

— Многих придется судить, — ответил ему Крайнев. — И уверяю вас, что в этой очереди не я буду первым…

В это время на аэродром начали прибывать специальные самолеты. Скандал был чересчур громким, чтобы его можно было затушевать. Юрию показалось даже, что среди прибывших мелькнуло знакомое лицо, но это, видимо, была галлюцинация: не мог же так быстро появиться здесь фон Дорн…

— Только не оставляйте меня, пока не прибудет наш консул, — попросил Юрий пассажиров советского самолета.

— Даже если б захотели, то не сможем, — с улыбкой отвечали ему.

Стараясь оказать советским людям внимание и проявляя чрезмерную готовность и услужливость, начальник аэродрома предложил немедленно отправить их по назначению специальным самолетом.

— Нет, мы полетим на своем, — ответили они, и начальнику не оставалось ничего другого, как только задуматься над тем, какая кара постигнет его за невыполнение категорических приказов.

Час спустя на аэродром прибыл советский консул. Юрий Крайнев успокоился. Он знал, что впереди предстоит еще немало проволочек и оттяжек, что скандал будут стараться замять, но знал также, что теперь сделать это куда сложнее. Отныне сила Советской державы стояла за спиной инженера Крайнева в лице невысокого, очень корректного и внешне спокойного советского консула.

— Не беспокойтесь, — сказал консул. — Теперь уже ничего плохого вам не угрожает. Но какой же это скандал, подумать страшно! За всю мою дипломатическую практику еще никогда ничего подобного не происходило…