Без права на поражение (сборник) - Сергей Бетев

следи за ней как полагается, чтобы бумажку какую-нибудь не выбросила или еще чего... А здесь

посмотрим. Да! Я подошлю машину, будет стоять неподалеку...

Сгибнев договорился с дежурным насчет машины и вспомнил, что не обедал. От

невозможности уйти голод чувствовался острее и настроение испортилось вконец. Поэтому,

когда вернулся его товарищ, стол которого стоял здесь же, Сгибнев рассказал ему о запросе в

места заключения и, попросив побыть возле телефона, пошел перекусить. Уходя, машинально

взглянул на часы. С момента кражи прошло три часа,

Плохо...

...Вернувшись через час, Сгибнев увидел в своем кабинете участкового уполномоченного и

молодую женщину.

— Это Шилова, товарищ лейтенант,— не дожидаясь его вопроса, сказал участковый.

— Здравствуйте.— Сгибнев попросил ее присесть к столу и сразу же заговорил: — Мы

ждали вас давно. Не секрет, где задержались?

— В кино.

— Днем?

— Днем лучше, вечером народу много, билета не достанешь.

— А на каком же сеансе?

— Вы меня допрашиваете, что ли? — недовольно спросила она.— На четыре тридцать.

Вот билет...

Она положила перед Сгибневым узенькую полоску зеленой бумаги.

— Точно,— сказал он. Потом повертел билет и так и сяк, разгладил его на столе и, наконец,

взглянул на Шилову: — А кому продали второй билет?

— Ничего я не продавала.

— Ну, как же? — улыбнулся Сгибнев.— Посмотрите: вот линия отреза билета в кассе, а

вот это вы оторвали своими пальчиками. Видите, как неровно?..

— Ну и что? — вызывающе взглянула на него Шилова.

— Когда видели Василия Верникина последний раз?

— Какого Василия?.. Никакого Василия у меня нет,— ответила она и обиженно поджала

губы.

— А вы вспомните,— попросил Сгибнев.— Нам это нужно знать.

— Я сказала, что никакого Василия не знаю.

— Так...— Сгибнев аккуратно сложил ее билет вдвое, спрятал в свое удостоверение. Потом

вдруг поднялся.— Посидите здесь, минут через пятнадцать я вернусь.

И, показав участковому взглядом остаться с ней, вышел из кабинета.

Через несколько минут вместе с начальником следственного отделения Сгибнев поднялся

на второй этаж здания, к прокурору. Рассказав о краже, попросил санкцию на обыск Шиловой.

— Верникин знакомства с ней не скрывает. Она же не признает. И потом этот билет на

четыре тридцать, товарищ прокурор...— убеждал он.

— Что билет?..

— Как это что? — загорячился Сгибнев.— Время такое, что после кражи как раз можно

было удрать в кино. Да и продан вроде бы еще один...

— «Вроде, вроде...» — недовольно протянул прокурор.— Вот так и получается, что вроде

бы никакого нарушения соцзаконности нет, а делаем...

— Если она чистая, так чего бы ей отказываться от знакомства с Верникиным?..—

настаивал Сгибнев и добавил: — И всегда мы воров сразу обыскивали!..

— Ты ведь ее взял не в магазине. О чем я и толкую...

Через десять минут санкция прокурора все-таки была в руках. Сгибнев нашел возле

паспортного отделения двух женщин-понятых и попросил секретаря-машинистку обыскать

Шилову.

Деньги в купюрах, указанных потерпевшей, оказались у нее. Не хватало какой-то мелочи.

— Так...— С трудом скрывая ликование, Сгибнев не торопясь вернулся за свой стол,

закурил, долго рассматривал Шилову, надеясь, что она смутится. Не дождался.— А деньги

откуда?

— Нашла.

— Ага.

— Хотела домой зайти, а потом в милицию заявить. А вот они меня уже ждали...—

показала на участкового.

Тот хохотнул и, подмигнув Сгибневу, объяснил Шиловой:

— Видишь, милиция знает даже, кто деньги находит. А ты как думала?

— Где же вы их нашли? — спросил Сгибнев.

—Из трамвая вылезла и нашла,— ответила Шилова.

— На какой остановке?

На Толмачева.

—Ну а с кем все-таки хотела пойти в кино?

— Говорила ведь, что одна. С кем мне ходить?

— Не знаю. Поэтому и спрашиваю,— сказал Сгибнев.— А воруете давно?

— Хм... Еще что скажете?

— Все то же,— улыбнулся Сгибнев,— Давно, спрашиваю, воруете?

— Не имеете права так говорить,— возмутилась Шилова.— Надо доказать сначала.

— Докажем,— пообещал Сгибнев.— Тем более что украденные деньги нашли у вас. Какое

еще доказательство вам нужно?

— А я сказала, что нашла.

— Лучше припомните, куда дели лотерейные билеты.

Этот вопрос он задал потому, что увидел перед собой настольный календарь, на котором

сам записал крупно: «Билеты».

— Какие еще билеты?! — негодующе удивилась она.

— Обыкновенные, лотерейные.

— Чего смеяться-то?!

И она умолкла окончательно.

Разговаривая, Сгибнев все время рассматривал ее. Рыжеватая, едва приметно

подкрашенная, одетая в короткое серенькое пальто прямого покроя, в светлые поношенные

полусапожки, Шилова была бы незаметной даже среди небольшой группы людей. За ее

растерянными отговорками он угадывал скрытую неприязнь.

Но это его не трогало. В конце концов она все равно как-то причастна к совершенному

преступлению. Да и поверить в то, что деньги потерпевшей в купюрах, указанных в заявлении,

просто так найдены, может только дурак. Значит, если деньги украл не Верникин, то сделала это

она сама. Но то, что во время кражи Верникин оказался в магазине и был, несомненно, знаком с

Шиловой раньше, наконец, ее категорическое отрицание знакомства с ним — все это наводило

на возможность еще более реального варианта: Шилова помогала Верникину. И к тому же

проданный второй билет в кино с началом сеанса через двадцать минут после случившейся

кражи...

Сопоставляя противоречия в показаниях Верникина и Шиловой, Сгибнев продолжал

внимательно разглядывать ее. Потом его внимание привлекли сапожки.

То, что Шилова из кино поехала прямо домой, не вызывало сомнения: это понятно по

времени ее задержания. А вот сапожки она запачкала в какой-то копоти. Именно в копоти, а не в

пыли, как обыкновенно бывает при ветреной погоде. Значит, это случилось до кино. Но где? Где

она могла измазать сапожки в такой черной пыли, осевшей в изгибах кожи?.. Кража-то

совершена в самой чистой части города, Сгибневу стоило труда сдержаться, чтобы не спросить

ее об этом. Но проклятая копоть путала все его мысли, и он велел увести Шилову в камеру,

чтобы спокойно обдумать все детали происшествия.

Дело с кражей явно осложнялось, несмотря на то, что похищенные деньги, судя по

купюрам, нашлись. Ни Верникина, ни Шилову пока еще нельзя было обвинить в том, что эти

деньги украли они. Вся закавыка заключалась в том, что покупатели в магазине задержали по

подозрению в краже Верникина и, видимо, совсем не заметили присутствия Шиловой. Сейчас

же получалось, что Верникин вообще ни при чем, так как деньги нашлись не у него. Больше

того, теперь и Шилову без свидетелей в краже обвинить почти невозможно, Для этого нужно

хотя бы доказать, что во время кражи она находилась вместе с Верникиным. Но как это

сделать?.. Сгибнев этого не знал, но он пошел на риск и принял решение о задержании

Шиловой.

Уже около девяти часов вечера Сгибнев, отправив Верникина и Шилову в камеру

предварительного заключения, выехал на квартиру Шиловой с общим обыском. Там он нашел

два письма Верникина, в которых тот писал Шиловой о своем скором освобождении из

заключения. Обещая заехать, Верникин спрашивал относительно возможностей устроиться на

работу в Свердловске.

Воодушевленный находкой, Сгибнев прихватил из квартиры Шиловой еще кирзовые

сапоги и поношенную пару хлопчатобумажной мужской одежды, какую обычно носят

заключенные.

Вернувшись в райотдел, укладывая добытые вещественные доказательства в шкаф,

Сгибнев опять вспомнил про копоть на сапожках Шиловой.

После некоторых размышлений позвонил в научно-техническую группу городского

управления, поделился с экспертами своим наблюдением и договорился с ними не откладывая

осмотреть обувь задержанных.

В КПЗ приехали уже после одиннадцати. Верникин и Шилова в своих камерах спали в

обуви. Надзиратель разбудил их, сделал замечание за нарушение правил и велел выставить

обувь к дверям.