Первый год Путина. «Выпьем после победы» - Николай Зенькович

«Чем мы провинились перед богом, Аллахом и другими?»

«Мы — правительство. Нам думать не надо, подписываемые бы постановления успеть прочесть».

«Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим».

«Нам никто не мешает перевыполнять наши законы».

«Произносить слова мы научились. Теперь бы научиться считать деньги».

«А что, меня опять хотят задвинуть? Меня много раз задвигали. Но таких задвигалок еще нету».

«Мы пойти на какие-то там хотелки, как говорят, я извиняюсь, кто-то хочет больше — ну здесь так не бывает».

«Опять вы пытаетесь нас вывести на какие-то все вот такие вопросы, кто под кем, кто над кем… здесь дело абсолютно не в этом. Ничего мы здесь не собираемся «этого» делать».

«Я верю, что наше соломоново решение будет мудрым».

«Помогать правительству надо, а мы ему — по рукам, по рукам… Да еще норовим не только по рукам, но еще и кое-куда».

«На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться».

«Моя специальность и жизнь проходили в атмосфере нефти и газа».

«Все нам что-то надо достать, где-то, когда-то, устроить кому-то. Почему не себе? Почему зародился тот же коммунизм, бродил по Европе, призрак, вернее. Бродил, бродил, у них нигде не зацепился, а у нас — пожалуйста».

В Германии: «Хочу вам напомнить, что призрак коммунизма родился именно здесь. Но только у нас нашлись умники, которые ухватились за этот призрак и гоняли за ним народ целых 70 лет».

«Я не хочу сказать, что Дума совсем уже там».

«Мы были, есть и будем. Только этим и занимаемся сейчас».

О конфликте между Березовским и Гусинским: «Два еврея схватились, а вся страна должна наблюдать этот балаган».

«Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно».

«Но я не хочу здесь все так, наскоком: сегодня с одним обнялся, завтра с другим, потом опять — и пошло-поехало».

«Вам здесь — не тут».

«Депутаты все высказались, чтобы я шел. Избирался, точнее».

«Демократии не следует действовать в растопырку».

О возможном падении цен на нефть: «Это надо понимать, как будет туда-сюда».

«Не кто под кем, а все мы здесь депутаты».

«Нет у меня счетов в Швейцарии. Ну нет! Жалею, что нет».

«Когда меня припирали в разных концах земного шара, что у меня — пять миллиардов на заграничных счетах, я написал доверенность: «Доверяю получить все 5 миллиардов в любом банке земного шара!» И все прошло».

«А в суд я ни на кого подавать не буду. Это глупость самая натуральная! Что же я буду, как то животное, реагировать?.. Ну, как осел».

«Кто-нибудь себе представляет, что такое четыре миллиарда долларов? Их что, можно спрятать? Их что, можно закопать?!»

«У них в Швейцарии появилось много желающих все что-то возбуждать! Пусть возбуждаются!»

Курс доллара — 28,60 рубля, евро — 27,40 рубля.

3 апреля

Что с генералом Шпигуном? Жив ли он? Когда его имя время от времени появляется в СМИ, в памяти всплывает заверение тогдашнего министра внутренних дел Сергея Степашина: он дает слово офицера, что Шпигун будет освобожден из чеченского плена. Назвал это делом чести.

Увы, слова снова были брошены на ветер… Похищенного боевиками Арби Бараева в марте прошлого года в грозненском аэропорту прямо из улетавшего в Москву самолета полпреда МВД России в Чечне увезли в неизвестном направлении.

Первоначально за него потребовали выкуп в размере 15 миллионов долларов, затем цену снизили почти вдвое — до 9 миллионов долларов. Москва платить отказалась, и тогда боевики переправили генерала в горы. Перевозили с места на место, чтобы запутать следы. Прятали в пещерах.

Где он сейчас, неизвестно. Сегодня по лентам информагентств прошло сообщение, что в центральную лабораторию судебной экспертизы Ростова-на-Дону доставлен из Моздока труп заложника, погибшего в Чечне. Предполагается, что это и есть Шпигун. Проводится опознание. В МВД не верят, утверждают, что поиски генерала продолжаются.

Из СИЗО «Матросская Тишина» вышел бывший министр юстиции Валентин Ковалев, арестованный в прошлом году по обвинению в присвоении четырех миллиардов неденоминированных рублей из возглавляемого им Фонда защиты гражданских прав. Но больше всего он, безусловно, прославился «банным» скандалом. И. о. генпрокурора Владимир Устинов не стал продлевать срок содержания Ковалева под стражей. Он по-прежнему остается подследственным, но мера пресечения ему заменена на подписку о невыезде.

За воротами тюрьмы его дожидалась большая группа журналистов. Ковалев, подойдя к ним, заявил, что против него совершено преступление.

— Его масштабы далеко выходят за рамки моей личной судьбы, — отметил экс-министр. — Более года я провел в тюремных застенках, куда меня бросили те, кто опасался личной ответственности за содеянные ими преступления, кого я преследовал как председатель межведомственной комиссии Совета безопасности Российской Федерации по борьбе с коррупцией и преступностью. Вместе со мной в тюрьме пытались спрятать информацию об этих преступлениях. Не выйдет, говорю я. Все только начинается…

Ковалев назвал одного из главных виновников его несчастий:

— Это тот самый Юрий Ильич Скуратов, который добился у президента Ельцина моего устранения. Но справедливость все же восторжествовала.

В Латвии прекращено действие советских паспортов. По ним пока еще живут 39 тысяч жителей. Они не зарегистрировались в качестве неграждан и не получили соответствующего удостоверения — паспорта неграждан.

4 апреля

Теперь уж точно Матвиенко не будет губернатором Петербурга.

— Владимир Владимирович попросил меня не регистрировать свою кандидатуру на выборах губернатора Санкт-Петербурга и продолжить работу в кабинете министров, — заявила она.

Путин отозвал ее из предвыборного отпуска и попросил присоединиться к консультациям по формированию структуры нового правительства.

Прим. 2015 года. Губернатором она все-таки стала, но значительно позже, уже в середине «нулевых» годов. Конечно, она может не согласиться с тем, что первый заход оказался неудачным только лишь по причине ее низкого рейтинга, а, стало быть, проблематичной избираемости. Возможно, были и другие причины. Но сам факт того, что спустя несколько лет она снова пошла в губернаторы, говорит о многом.

Здесь она не единственная. Меня всегда поражало, почему люди, которым указывают на дверь, лезут в помещение через окно. Тот же Черномырдин. Когда Дума дважды зарубала его кандидатуру на должность главы правительства, он пошел в ту самую Думу рядовым депутатом. А где чувство собственного достоинства, гордости? Помню его, растерянно бродившего по коридорам в поисках отведенного ему скромного кабинета, воскликнувшего в сердцах: «Ну и попал!» Растеряться было от чего — нет привычного сопровождения, охраны, прокладывавшей путь.