Приключения Дворкина. Пандемия - Александр Харламов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не переживай, Петя,– покачала головой хитрая колдунья, мгновенно считав его мысли,– с головой у меня более чем нормально…А насчет жабы я шутила…Самое время воспользоваться твоим укрытием и посмотреть телевизор, восстанавливая силы…
– Это на выезде, в новостройках,– буркнул Петр, не понимая, что так заинтересовало цыганку в вообщем-то банальном украинском телевидении? Откуда такая жадность к чернухе, что крутят ежедневно на голубом экране?
– Я конечно могу построить портал…-вздохнула Аза, потирая виски.– Но меня надо навести на цель!
Волошенко вспомнил ощущения, которые сопровождали его, пока они перемещались магическим способом из ресторана в центре на эту квартиру. Ничего приятного…Тело болело до сих пор! А если уставшая ведьма что-то напутает?
– Нет уж, госпожа Аза…– покачал головой Петя, чувствуя, как заранее начинают ныть части тела.– В этот раз лучше мы поедим на метро!
13
Киев 2020 год
Март
Черный экран телевизора вдруг засветился голубым, и вместо заставки известного китайского бренда электроники появилось чуть размытое изображение, словно снятое на камеру мобильного телефона. Картинка немного дергалась и прыгала, что выдавала любительскую съемку с популярной нынче в молодежных кругах селфи-палкой.
Мужчина на экране поминутно оглядывался назад под неприятным моросящим мартовским дождем, идущим вперемешку со снегом, давая возможность зрителям оценить масштаб происходящих позади него событий, которые он сопровождал острыми, взрывными комментариями.
Журналист был молод, охоч до сенсаций, по младости лет, готовый и в омут с головой броситься ради достойного репортажа, за который еще бы неплохо заплатили. Такого рода репортеров в редакциях новостей ценили больше других, называя «пираньями» – рыбками хоть и маленькими, еще не доросшими до звания «акула пера», но уже вполне способными принести огромный вред и сотворить сенсацию.
– Итак, добрый день, дамы и господа, если этот день в истории современной Украины можно назвать таким! – немного пафосно начал он, продвигаясь по площади Незалежности вглубь, обходя крупные кучки людей, разбросанных по всей территории майдана.– Мы ведем своей репортаж с площади Независимости, где сегодня мирная протестная акция переросла в стихийный митинг, своеобразное вече, на котором собравшиеся многие тысячи киевлян просят власть лишь об одном, дать ответ… Когда же кончится пандемия неизвестного науки вируса, поразившего несколько дней назад Украину, приведшего к целой череде трагических смертей?
За моей спиной вы видите разбитый несколькими активистами пару дней назад палаточный городок. Всего за двое суток он вырос с тридцати участников до нескольких десятков тысяч.
Камера поползла немного вверх. Экран покрылся мелкими каплями моросящего дождя, но даже сквозь них был отчетливо виден майдан Незалежности, заполненный людьми почти до отказа. В центре расположились несколько палаток, огороженных импровизированным забором из старых покрышек. В одной из них дымилась буржуйка. Коптили костры, разложенные прямо в двухсот литровых бочках из-под дизельного топлива, чадя, как не прогретый трактор. Было шумно. Чуть левее от палаток на сложенных пирамидой старых ящиках спали несколько бомжей, довольно непрезентабельного вида, которые неизвестно как затесались в ряды протестующих. Один у другого отнимал початую бутылку литровой горилки.
Поняв, что снимает что-то не то, репортер вернул изображение на себя любимого:
– Доколе мы будем терпеть полное пренебрежение к нашей жизни и свободе? Наплевательскому отношению и хамовитому, а порой и откровенно безразличному? Этим вопросом задались все эти люди, вышедшие сегодня на площадь? Мы сейчас, мы попробуем пообщаться с кем-нибудь из протестующих, чтобы поподробнее узнать о требованиях, которые они выдвигают к правительству…Доброго ранку, пане!
Парень схватил довольно невежливо проходящего мимо абсолютно потерянного мужика, бледного непрезентабельного вида. Его длинные волосы были неопрятно растрёпаны, густая борода плохо скрывала почти могильную серость кожных покровов лица, а черная кожаная куртка аля девяностые была явно с чужого плеча. Обут он был почему-то в одни шлепанцы-сланцы, а почерневшие отросшие ногти на ногах были покрыты толстым слоем мартовской грязи, но данного неудобства дающий интервью как будто бы и не замечал.
– Доброго ранку, пан…Ээ…– замешкался репортер, увидев, что остановленный им мужчина никак не реагирует на его приветствие, смотря куда-то мимо него.
– Представьтесь пожалуйста,– попросил он, перейдя на русский. Сенсация срывалась прямо на глазах изумленных зрителей в эфире.
– Мы требуем защиты от вируса! Долой правительство! Нет смерти!– наконец, механическим голосом выдавил из себя мужчина, пытаясь вырвать из цепких пальцев журналиста свое запястье.
– И все же…Как долго вы собираетесь стоять здесь за правду?– настойчиво допрашивал явно неадекватного собеседника репортер.– Прошлый майдан, революция гидности длилась с ноября по февраль! Все закончилось гибелью небесной сотни и войной на Донбассе, не боитесь?
– Мы требуем защиты от вируса! Долой правительство! Нет смерти!– твердил свое мужик, неловко дергаясь на месте, как сломанная кукла.
– Как видите, дорогие мои телезрители. Настроение на Майдане Незалежности, ставшим символом свободы Украинского народа, самые решительные…– поняв, что полноценного интервью не получится, журналист все же отпустил мужика, который чуть не рухнул на землю, потеряв опору. Медленно он побрел к основной толпе, твердя про себя заезженную фразу про долой правительство и смерти нет!
– Уже сейчас площадь окружена плотными кордонами полиции! Выход и вход на нее по специальным пропускам. На улице Грушевского ждут своего часа водометы и скорые. Не станет ли и этот мирный протест повторением февральских событий времен Понуковича?
Тяжело вздохнув, Зеленской выключил телевизор, отложив пульт в сторону. Налил себе немного виски и потер устало красные воспаленные от недосыпа глаза. Ситуация складывалась для него не лучшим образом. Мало того, что вирус гулял совершенно безнаказанно по стране и выкашивал, словно летнею травку сотнями его граждан, так еще и репортерская братия, словно с цепи сорвалась, бросившись обвинять правительство во главе с ним во всех смертных грехах.
– Будь он неладен, вирус этот…– проговорил он, ослабляя тугой узел дорого галстука.
– Это ты приказал полиции блокировать площадь, Володя?– осторожно спросил его Маломойский, сидевший напротив – олигарх, который по слухам, имевшим все же в себе толику правды, и сделал Зелинского президентом.
– Я! Мне Арсен Борисыч посоветовал…
– Кваков посоветует!– ухмыльнулся олигарх, нервно поигрывая пишущей ручкой.– С этим прохвостом держи ухо в остро и спиной не поворачивайся!
– Кому же тогда доверять? – воскликнул сгоряча президент.
– Да никому!– скривился Веня.– Даже мне…
– Вся эта история с вирусом…Она доконает меня! Люди мрут, как мухи!– чуть ли не расплакался Зеленской.– Вы видели статистику последних дней? Боюсь, что пройдет месяц, и от Украины останется лишь название и выжженная земля… Откуда он только взялся!
– Ну, Володя…Откуда он взялся это понятно…– хмыкнул в густую седую бороду Маломойский.– А
