99 имен Серебряного века - Юрий Безелянский

Это начало стихотворения «Ослепительное» из книги «Чужое небо» (1912). Но вся эта живописность и образность поэзии Гумилева носит в себе некий секретный шифр, для раскодирования которого нужен именно оккультный ключ. И вообще сущность гумилевского поэтического мировидения, как отмечают специалисты, это — религиозно-эзотерическая, апокалипсически-утопическая, гностически-оккультистская. Трепетное благоговение перед астральным миром, перед сверхмиром, поиск Бога и запредельного рая (поэма «Сон Адама», 1910 и притча «Блудный сын», 1912). Мотив бренности всего сущего — один из главных мотивов в поэтической музыке Гумилева.

Все мы, святые и воры,Из алтаря и острога,Все мы — смешные актерыВ театре Господа Бога.

Это первые строки стихотворения «Театр», а вот и концовка:

Боль вознеслася горою,Хитрой раскинулась сетью,Всех, утомленных игрою,Хлещет кровавою плетью.

Множатся пытки и казни…И возрастает тревога,Что, коль не кончится праздникВ театре Господа Бога?!

Тема мужества и страданий, гибели и смерти — это гумилевские основные темы. И еще — любовь. У Николая Гумилева довольно длинный донжуанский список, но вот вопрос: что он искал в любви? Отнюдь не «чувственную вьюгу», если воспользоваться словами Есенина. Гумилев искал вечно ускользающий идеал. Сам он писал:

Моя мечта надменна и проста:Схватить весло, поставить ногу в стремя,И обмануть медлительное время,Всегда лобзая новые уста…

Уже в молодые годы у Гумилева было ощущение любви в неразрывной связи со смертью, ощущение жизни как сновидения, как иллюзии:

Льется ль песня тишиныИли бурно бьются струи,Жизнь и Смерть — ведь это сны.Это только поцелуи.

Первая настоящая любовь и первое любовное крушение — Анна Ахматова. Любовь получилась странной, брак еще более странным. Два поэта в одной берлоге? Конечно, они не ужились. «Муж и жена пишут стихи — это смешно, — говорил Гумилев Ахматовой, — у тебя столько талантов. Ты не могла бы заняться каким-нибудь другим видом искусства? Например, балетом…» Позднее Гумилев признал в Ахматовой поэта. Но было уже поздно.

Ты совсем, ты совсем снеговая,Как ты странно и страшно бледна!Почему ты дрожишь, подаваяМне стакан золотого вина?

Свидетель отношений Гумилева и Ахматовой Сергей Маковский писал: «От Анны Андреевны он требовал поклонения себе и покорности, не допуская мысли, что она существо самостоятельное и равноправное. Любил ее, но не сумел понять. Она была мнительно-горда и умна, умнее его; не смешивала личной жизни с поэтическим бредом. При внешней хрупкости была сильна волей, здравым смыслом и трудолюбием. Коса нашла на камень…»

Вторая жена Гумилева — Анна Энгельгардт. Анна Вторая была полной противоположностью Анны Ахматовой. Среди других увлечений и романов Гумилева отметим Елизавету Дмитриеву (Черубину де Габриак), Татиану Адамович, Ларису Рейснер, Елену Дебюше из Парижа («Сердце прыгает, как детский мячик…») и других. Последние увлечения — Берберова и Одоевцева, но это уже было после революции.

Революцию Гумилев не то что не принял, а скорее не заметил. По словам Ходасевича, Гумилев проходил по залам Зубовского особняка, где в 1920 году был устроен бал Института истории искусств, и весь его вид говорил: «Ничего не произошло. Революция? Не слыхали».

Вот и Ирина Одоевцева вспоминает: «Гумилев был мальчишкой в свои 36 лет. Тщеславный, отчаянно храбрый мальчишка, который хотел быть всегда и везде первым. Конечно, он никакой не политик, никакой не конспиратор, он был прежде всего поэтом».

Гумилев активно занимался творчеством. В 1920 году он написал свой знаменитый «Заблудившийся трамвай», в котором не мог разрешить противоречие бытия — «здесь» и «там», хотя и утверждал:

Понял теперь я: наша свободаТолько оттуда бьющий свет,Люди и тени стоят у входаВ зоологический сад планет.

В 1921 году вышел один из лучших гумилевских сборников «Огненный столп». Гумилев окружил себя творческой молодежью («щебечущий выводок филологичек», по выражению Андрея Белого) и организовал «Цех поэтов». «Он делал из плохих поэтов неплохих. У него был пафос мастерства и уверенность в себе мастера» (Виктор Шкловский). Для молодых поэтов он был «великий Гум!».

Одоевцева вспоминает: «В нем было что-то театральное, даже что-то оккультное… Высокий, узкоплечий, в оленьей дохе с белым рисунком по подолу, колыхающейся вокруг его длинных худых ног. Ушастая оленья шапка и пестрый африканский портфель придавали ему еще более необыкновенный вид».

Николай Гумилев хотел донести до молодых стихотворцев «живое слово». У власти была другая задача: поиск врагов. Во враги и попал «филолог, беспартийный, бывший офицер» Николай Гумилев. Его расстреляли вскоре после ареста. Поэт это предвидел: «…умру я не в постели, при нотариусе и враче».

Спустя год после гибели Гумилева Лев Троцкий отмечал в «Правде», что Гумилев и его сподвижники по поэзии «не творцы жизни, не участники в созидании ее чувств и настроений, а запоздалые пенкосниматели, эпигоны чужой кровью созданных культур». И впрямь, советской власти не были нужны ни Александр Блок, ни Николай Гумилев (оба ушли из жизни в августе 1921 года). В идеологический и культурный интерьер новой России вписывались лишь агитки Демьяна Бедного и Владимира Маяковского.

Где я? Так томно и так тревожноСердце мое стучит в ответ:Видишь вокзал, на котором можноВ Индию духа купить билет.

Серебряный век кончился. «Индию духа» закрыли и никаких билетов туда не продавали. И в этом смысле смерть Николая Гумилева выглядела закономерной.

ДОН-АМИНАДО

Аминад Петрович (Аминодав Пейсахович)

ШПОЛЯНСКИЙ

24. IV(7.V).1888, Елизаветград Херсонской губернии, — 14.XI.1957, Париж

Картинка о Серебряном веке:

«Что ни человек, то толстый журнал, или Альманах „Шиповника“, или сборник „Знания“ в зеленой обложке.

Арцыбашев, Телешов, Иван Рукавишников.

Алексей Толстой об руку с Наталией Крандиевской.

Сергей Кречетов с женой, актрисой Рындиной.

Иван Алексеевич и Вера Николаевна Бунины.

Осип Андреич Правдин, обязательный кружковский заседатель.