Друг твоего отца. Телохранитель для принцессы (СИ) - Риччи Джас

Прослыхав о наших музыкальных вечерах, в бар стали иногда наведываться музыканты-одиночки и целые группы. Узнав про бар люди узнавали про усадьбу. Гуляли, фоткались, ставили теги в Инстаграме. С годами наши места снова стали обрастать потоком туристов. Если бы отец мог видеть это — был бы счастлив. Мама была на седьмом небе. Её детище процветало, и в нем наконец затопали маленькие ножки.

Всех троих непосед она обожала больше жизни. Никогда не выделяла кого-то одного. Марк, Костя и Лиля занимали равнозначное место в ее сердце. И она проводила много времени с ним, полностью доверив усадьбу в наши руки и не встревая. Наши тобишь мои. Хотя я не списывал со счетов Матвея. Он сделал то, что не смог сделать я. Остаться здесь, когда все было в упадке, сохранить от разрухи и приумножить. Благодаря ему я приехал на готовое. И благодаря ему и деньгам, которые они с Маргаритой вливали в благоустройство и восстановление, двум молодым семьям было абсолютно комфортно жить за городом на лоне природы. И я был рад, что Соловы остались здесь жить.

Матвей долго приходил в себя после тест драйва, который устроила своим появлением где не надо его ненаглядная. Я думал та пуля убила его к чертям. Это было страшное, чудовищно страшное зрелище. И я немало охренел, когда подлетел к нему, склонился и понял, что его сердце все еще бьется. Для нее, для кого же еще. Он боролся только ради нее. Только сильно любя кого-то можно выкарабкаться после такого. Он получил свою награду за это. Марк его мини-копия. Правда, характером больше в мать. Неуемный фонтан какой-то бешеной энергии. А вот маленький цветочек копия мамочки. Зато тихая и спокойная в отца. И я могу лишь надеяться, что такой и останется. Потому что я вижу, как мой собственный малец смотрит на нее и узнаю себя, когда попал под чары одной белокурой бестии.

— Настраиваешься? — слышу мягкий голос жены из-за спины.

— Наблюдаю, — усмехаюсь.

Она следит за моим взглядом и тоже смотрит на детей.

— Стул точно на кого-то грохнется.

Я как накаркал. Стоило договорить, как стул с грохотом упал, а следом раздался плач. Жалобный, девичий плач.

Мара тут же кинулась вперед, поднимая стул с Лили, а мальчишки мгновенно обступили подружку, едва не подравшись, кто будет дуть на ее покрасневшую ножку. Мой сын победил в нечестном бою, оттолкнув ее брата и выступая в роли рыцаря.

— Ты же тоже видишь это, правда? — спрашиваю у Мары, которая вернулась ко мне и унесла от греха подальше стул.

— Вижу. Я их взрослыми вижу. На сеновале. И Матвея с ружьем.

Я рассмеялся, представив.

— Свяжем и дома посадим. Напомним, как сам на такой же рехнулся, и таскал по сеновалам, если у отца будут трудности в принятии чистой подростковой любви. А ты пока принеси мороженое будущей невестке. А то выше моих сил смотреть на эти слезы.

— Ты петь начни, и она забудет и про ногу, и про слезы. Как и ее мать, она обожает, когда ты поешь.

Последнее было сказано с иронией. В нашей паре нет ревнивцев, но есть прошлое. Да, я был увлечен Маргаритой. А моя жена спала с ее мужем. Все слишком банально и запутано для пустой ревности. И она доверяет мне, как и я ей, всецело. По прошествии лет я понял одно — мне попалась жемчужина. И я буду последним кретином, если упущу ее.

Вняв совету жены, я ударил по струнам. И улыбнулся одним уголком губ. Маленькая блондиночка тут же забыла про свою ножку и подняла взгляд на меня, горящий и полный надежды. Парни уселись рядом с ней. Костик ближе, чем Марк. Я улыбнулся чуть шире, вспоминая песню про молодость и любовь, и играя ее, думая о том, что молодое поколение еще способно дать нам прикурить.

Когда уже почти закончил, дверь в бар открылась и на пороге появилась старшая блондиночка, а за ее спиной ее верный, высокий и как всегда чем-то недовольный надежный тыл.

Последний аккорд и я улыбнулся, глядя на Соловых, которые присели рядом с детьми.

— Ну что? Семья в сборе.

Тесть с Филом были на баре, мама с Мариной помогали повару обслуживать посетителей, Соловы пришли на помощь с детьми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Можно начинать концерт.

***

Маргарита

Я улыбнулась, увидев, что Тимур собрался играть. С тех пор как бар вновь открылся после перестрелки, здесь все изменилось. И с тех пор, как Тимур стал играть, сюда все чаще стали приезжать городские. Не опасные. Опасность, как мне хочется верить, осталась в прошлой жизни.

— Привет, — улыбнулась, целуя дочь в щечку.

— Тссс, мама, — нетерпеливо отмахнулась от меня моя мини-я. — Дядя Тимур играет.

— Я вижу, — усмехаюсь, погладив белокурые волосы своего непослушного ангелочка, взгляд которой прикован к сцене.

Повернула голову к Матвею, который закатил глаза. Ухмыльнулась. Ревнивец. Я поводов больше не даю, можно переключиться на мини-меня. При том что дочь отца боготворит и обожает.

В отличие от дочери, сын просиял, увидев меня, поднялся на ноги и тут же кинулся с обнимашками. Я словила его в объятия и тут же услышала строгое.

— Не поднимай его, он тяжелый, — от любимого мужа.

— Своя ноша не тянет, — хмыкаю, игнорируя его слова, и крепко прижимаю к себе свою любовь. — Мама скучала.

— Я тоже скучал, мамочка, — этот голосок и эти слова — как мёд.

— Очень мило, а теперь поставь сына на ноги и иди сюда, — муж придержал меня за локоть, и как только Марк оказался на полу, притянул к себе и усадил к себе на коленки.

— В своих поездках опять забыла, кто здесь папочка, и что я не люблю, когда ты не слушаешься, а, малыш? — Мот понизил голос, и эта хрипотца ласкает совсем по-другому, отправляя табор мурашек по коже.

— Это ты забыл, родной, — усмехаюсь, повернув голову к нему и прижавшись носом к его носу, — я у тебя непослушная девочка.

— Жизнь длинная, исправим, — хмыкает, куснув меня за скулу, и обняв крепче.

Я ненавижу уезжать. Но дела требуют моего личного присутствия. Матвей сам уговорил меня оставить фирму отца, оставив ее я словно решила отработать кармический долг перед папой, которому была паскудной дочерью. А он даже после своей смерти беспокоился обо мне, послав мне в помощь моего личного ангела-хранителя, который не только сохранил мою жизнь, но еще и стал соавтором моих ангелочков.

— Я думаю насчет пикника. На выходных? С палаткой?

— Ты же говорила, что Глеб приезжает.

— Чёрт, — хмыкаю, качая головой. — Может его с собой возьмем?

— Чтоб он отстреливал из табельного комаров и лягушек и дети пополнили словарный запас ментовским жаргоном? Ты забыла, как после того, как он впервые посидел с ними полчаса, Марк потом полгода любую неудачу окрещал радостным “ебать”? Эпично было из уст пятилетки.

Негромко смеюсь, хотя конечно тогда смешного было мало. И это торжественное “ебать” тонким детским голоском иногда до сих пор звучит в голове.

— Ладно, убедил, Глеба с собой не берем. Может возьмем Костика? Пусть Титовы отдохнут от детишек.

— Хочешь сравнять счет? — ухмыляется моя любовь.

— Ну а что? У меня сын без невесты! Должна же я что-то предпринимать, чтоб это исправить!

— Мне кажется, я как-то слышал, что “ни одна девушка никогда не будет его достойна”, - ёрничает Матвей, передразнивая мой послеродовый бред.

— Заткнись, — посмеиваюсь негромко, пнув его локтем в бок. — Это эгоистично, держать сына у материнской юбки всю жизнь. Конечно нам нужна невестка!

— Так, ладно, кто ты такая и куда делась моя жена? — с притворным беспокойством продолжает ёрничать мой благоверный.

— Все, бесишь, — смеюсь, — собирай манатки. Поедем в лес, детей берем, всех троих. И собаку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я бы предпочел украсть твою аппетитную попку без свидетелей, — ухмыляется ухмылкой, от которой я всегда теряла рассудок.

— Нужно было думать об этом перед тем, как решил обзавестись потомством, — смеюсь негромко, прижимаясь к нему.

Вылазки с ним тет-а-тет я тоже люблю. Для них у нас есть домик среди леса. Сейчас я соскучилась по детям и хочу провести время с ними.