Урожай ядовитых ягодок - Дарья Донцова

Соня дернула плечом и ответила:

– Ничего, я ей отомщу.

– Это каким же образом? – засмеялся Тимур.

– Номер машины ее записала, – пояснила Соня, – адрес теперь узнать плевое дело. А там посмотрим, как поступить. Много чего придумать можно, я ей это так не спущу!

– Где эта Соня живет?

– А тут, во дворе, – охотно пояснил Леша, – мы соседи. Дом вон тот, где магазин, седьмой этаж. Моя квартира 152, а ее 153.

– Ладно, – кивнула я, – считайте, что ничего не случилось, вы меня не видели.

Подъезд был закрыт на кодовый замок. Я пошарила глазами по сторонам, где-то тут должны быть написаны цифры. Ага, вот, 12. Нажав одновременно на кнопки, я очутилась внутри довольно большого и чистого подъезда. Здание явно строили в пятидесятые годы. Лифт тут ездил внутри железной клетки, он не открывался автоматически, створки следовало распахивать самой.

Дверь нужной квартиры была приоткрыта. Я хотела тем не менее позвонить и уже подняла руку, но тут сверху донеслось:

– Эй, вам кого?

На подоконнике сидела девушка лет восемнадцати с сигаретой в руке.

– Ищу Соню из сто пятьдесят третьей квартиры, – ласково улыбнулась я.

– Ну и в чем дело? Я это! – грубым тоном ответила девушка и затянулась.

Я окинула ее взглядом. Передо мной сидело настоящее дитя рабочих окраин. Ой, только не надо упрекать меня в снобизме. Сами знаете, что родилась я у папеньки-уголовника и маменьки-алкоголички, академиков, писателей или композиторов в моем генеалогическом древе нет, сплошные пролетарии и крестьяне, зарабатывающие на жизнь тяжелым физическим трудом.

Но вот парадокс! Иногда поговоришь с каким-нибудь представителем элиты и поймешь: этот человек хорош только внешне, в душе он самый настоящий хам, не обремененный раздумьями, и никакие университетские дипломы не прибавят ему ума и воспитания. С другой стороны, в нашем дворе жила баба Клава, всю жизнь проработавшая на заводе, в цеху, где делают шины для автомобилей. Образование у Клавдии Михайловны – всего пять классов, но более умного, тонкого, душевного человека, чем она, я не встречала. И дети, и внуки у бабы Клавы были очень интеллигентные, милые, воспитанные, лишенные эгоизма люди.

Так что «дитя рабочих окраин» – это не констатация места рождения, а состояние души. Подобная деточка может появиться в любой семье. Вы, наверное, не раз встречали сии экземпляры.

Лет с десяти они четко понимают, что любая учеба не принесет им никакой радости. Этих детей можно бить ремнем, уговаривать, упрашивать, толку чуть. В дневниках у них стройными рядами толпятся двойки и замечания. В двенадцать лет ребеночек предпочитает проводить время в подъезде или во дворе, в окружении таких же подростков, они сбиваются в стаи.

Девочки, размалеванные сверх меры, с шиком затягиваются сигаретой и виртуозно ругаются матом. Для подавляющего большинства этих подростков уже не существует никаких жизненных тайн, а кое-кто уже пару раз лечился от гонореи. Естественно, книг они не читают, впрочем, любят кино со стрельбой и погонями. Лет в четырнадцать пути «детей рабочих окраин» расходятся.

Одна часть, совершив преступление, пополняет ряды малолетних нарушителей закона, другая, вняв мольбам родственников, идет в ПТУ и мрачно овладевает зачатками знаний, из этих девушек и юношей получаются отвратительные парикмахеры, злобные продавцы и неумелые автослесари. К двадцати годам они обзаводятся семьями, рожают ненужных им детей и без конца ругаются со своей второй половиной.

Люди притягивают себе подобных, поэтому хороших друзей у представителей данной разновидности человечества нет. Правда, иногда вдруг у них появляются сын или дочь, разительно не похожие ни на маменьку, ни на папеньку. Тяжело детство такого ребенка, тянущегося к знаниям и книгам. Но Соня не имела к последним никакого отношения.

– Ну, чего надо-то? – повторила она, болтая ногой, обутой в босоножку.

Ногти у нее были кроваво-красные, а пальцы просто черные. Впрочем, голова выглядела не лучше. Выкрашенные в желтый цвет волосы оттеняли бледно– зеленое развратное личико с яркими губами и пламенеющими щеками. Косметика была куплена возле метро за копейки, поэтому румяна лежали толстым слоем, а помада напоминала бордовую глину. Довольно большие глаза были окружены частоколом слипшихся ресниц, на верхних веках красовались переливающиеся тени. Картину довершала татуировка, сделанная на плече: черно-красный скорпион размером примерно с пачку сигарет.

– Вы Соня?

– Ну…

– Лешу знаете?

– Какого?

– Того, который торгует телефонами.

– Ну…

– Он дал мне ваш адрес.

– И чего?

– У вас день рождения тридцатого октября?

– Ну…

– Помните, в прошлый свой праздник вы пришли к Леше в магазин.

– Ну…

– Там была женщина.

– Ну…

– Вы упали.

– Ну…

– И сказали Тимуру, что записали номер машины, на которой уехала дама.

– Дама, – фыркнула Соня, – из Амстердама! Пробы ставить негде. Надо чего?

– Номер машины.

– Зачем?

Я вытащила из сумочки удостоверение и помахала перед носом девицы.

– Читать умеешь?

– Ну…

– Читай.

– Пресса, – пробормотала Соня. – И чего?

Я попыталась задушить поднимающуюся в душе злобу. Наверное, девицу мучает похмелье или она в детстве, сильно ударившись головой о батарею, потеряла малейшую способность соображать. Хотя, может, это и к лучшему? Небось Сонечка обожает кино про шпионов.

Я села около нее на подоконник и проникновенно сказала:

– Понимаешь, я работаю в журнале «Криминальный рассказ», пишу о всяких гадких людях: ворах, сутенерах.

В глазах Сони промелькнуло любопытство.

– Ну и чего?

Я подавила тяжелый вздох. Гениальные писатели И. Ильф и Е. Петров, создавая образ людоедки Эллочки, оказались в корне не правы. Их героиня обладала огромным словарным запасом, использовала множество выражений – «ха-ха», «шутите, парниша», «сколько стоит». Она даже пыталась шутить, произнося: «У вас вся спина белая». Сонечка же использовала всего две фразы, вернее, одно междометие «ну» и предложение «Ну и чего». Попробуйте пообщаться с подобным кадром! Посмотрев в ее ничего не выражающие, какие-то пластмассовые глазки, я пустилась во все тяжкие:

– Тетка эта, ну та, что тебя толкнула в лужу, – преступница. Ее ищет все МВД России, впрочем, и ФСБ тоже. Не можешь вспомнить, куда задевала записку с номером?

– Ну и чего?

– Отдай ее мне.

– Зачем?

– Напишу статью про бабу, всем расскажу, какая она мерзкая.

Соня слезла с подоконника, потом совершенно спокойно задрала юбчонку, подтянула крохотные трусики-стринги и ответила:

– А нету.

– Чего?

– Номера. Я его потеряла. Сама хотела узнать, как ее зовут, и попросить ребят отдубасить в подъезде. Но облом вышел, посеяла бумажку.

– Может, все-таки поищешь, – я судорожно цеплялась за последнюю надежду, – пороешься по шкафам.

– Да пошла ты на… – монотонно обронило небесное создание, – чего… привязалась! Объяснила же… русским языком, потеряла… бумажку.

Я безнадежно слушала ее вульгарную речь, щедро пересыпанную матом. Семен не так давно рассказывал анекдот. В школе ЦРУ идет экзамен по русскому языку. Один из курсантов бойко отвечает на вопросы. «Хорошо, Майкл, – кивает головой преподаватель, – вы демонстрируете отличные знания, не забывайте только употреблять единственный артикль, имеющийся у русских». – «Какой, мистер Смит?» – спрашивает Майкл. «Бля», – отвечает профессор. Для тех, кому анекдот не показался смешным, объясняю. Артикль – это такая маленькая частичка, которая в немецком языке приставлена к существительным. Без этого сопровождения слова, обозначающие предметы, в немецком языке не «живут». Die, der, das… При их помощи мы узнаем род существительных и изменяем их по падежам. Может, анекдот и грубоват, но кто виноват, что словечко «б…» превратилось у нас в артикль?

– Чего примоталась, как банный лист к…? – закончила речь Соня, поддернула кургузую юбчонку и скрылась в квартире.

Мне пришлось убраться восвояси, четко уяснив – все пути к таинственной Валерии Константиновне обрублены.

ГЛАВА 25

Сами понимаете, в каком настроении я заявилась домой. Не хотелось ни с кем разговаривать, а уж тем более изображать из себя радушную хозяйку. Но в нашей семейке человеку не дадут даже умереть спокойно.

Правда, открыв дверь и обнаружив под вешалкой гору домашних тапок, я сначала возликовала и крикнула:

– Томуся, порадуй меня, скажи, что все гости улетели на Марс.

Подруга вышла из комнаты, держа на руках верещавшего Никиту.

– Света, Туся, Николай и Владимир Николаевич отправились в кино.

– Давно?

– Только что, а Кристина увязалась с ними.

– Слава богу, сейчас спокойно помоюсь в ванной, боже, какое счастье! Надеюсь, они отправились на сеанс с удлиненной программой и раньше одиннадцати не явятся. Нет, какая радость! Выйду из ванной в халате, спокойно попью чай…