Паническая атака. Избавиться раз и навсегда! - Андрей Владимирович Курпатов

Шёл две трамвайные остановки до подстанции скорой помощи… Если бы у него и вправду был инфаркт миокарда, то подобный «вояж» был бы в его жизни последним.

Человек есть, конечно, система (грубее говоря – машина), как и всякая другая в природе, подчиняющаяся неизбежным и единым для всей природы законам; но система, в горизонте нашего современного научного видения, единственная по высочайшему саморегулированию. Во мне остаётся возможность, а отсюда и обязанность для меня знать себя и постоянно, пользуясь этим знанием, держать себя на высоте моих средств.

Иван Павлов

Конечно, будучи в состоянии тревоги, которая требует не пассивности, а, напротив, активности и действий, легче бегать, чем сидеть на месте. А если у вас настоящая сердечно-сосудистая патология, то вопрос таким образом вообще не стоит. Тут не то что не до бега, тут и на ноги встать – большое дело!

Но, разумеется, и Алина, и Николай серчали на врачей… И только когда их невроз был вылечен, когда приступы прекратились, они, наконец, осознали, какой эффект их неутомимый «движ» производил на врачей.

Когда я рассказываю о панических атаках, как вы заметили, мне трудно обойтись без изрядной доли юмора. И не потому, что я не сочувствую тем, кто страдает этой психологической (подчёркиваю) проблемой, а потому, что всем, кто ею страдает, надо – насколько это вообще возможно, с запасом, так сказать, – обзавестись самоиронией.

И чтобы вы не подумали, что «мне легко говорить» и я юродствую над несчастными, я чистосердечно признаюсь вам в том, что сам в своё время получил диагноз «вегетососудистая дистония» (тогда ещё о «панических атаках» никто из российских врачей слыхом не слыхивал).

К моему счастью, я на тот момент уже поступил в Военно-медицинскую академию и достаточно быстро разобрался с тем, что на самом деле кроется за диагнозом «вегетососудистая дистония».

На тот момент, надо заметить, вегетососудистая дистония считалась и в самом деле терапевтическим заболеванием с «функциональной природой». Поэтому, в каком-то смысле, мне пришлось самому исследовать вопрос, пока я «болел» установленной у меня «вегетососудистой дистонией».

Спустя семь лет я, уже будучи руководителем Городского психотерапевтического центра, подготовил городскую программу по дополнительному обучению врачей непсихиатрических специальностей в области пограничной психиатрии (панические атаки относятся именно к ним).

Впрочем, хоть программа и была формально «городской», т. е. принятой Комитетом по здравоохранению, я на собственные деньги издавал специальные пособия для врачей, а потом ездил и раздавал их во время семинаров врачам городских больниц и поликлиник. Устно и письменно я объяснял докторам, что такое на самом деле «вегетососудистая дистония» и как им следует действовать, если к ним пациент с этой проблемой обращается.

В общем, если кто обратил внимание на мою иронию – поверьте, в своё время я столь же иронично показывал врачам и их самих, то, как они своими неумелыми объяснениями могут довести человека до панической атаки. И очень надеюсь, что это впоследствии помогло тысячам их пациентов.

Поставим телегу позади лошади…

Думаю, что к этому моменту вы уже вполне убедились в том, что ваш страх, если вы страдаете паническими атаками, проявляется теми самыми сердцебиениями, головокружениями, чувством нехватки воздуха и т. д. и т. п. То есть не телесная болезнь вызывает у вас страх, которым вы мучаетесь, а страх проявляется соответствующими симптомами.

Когда мы боимся, у нас включается мобилизация внутренних органов и систем как со стороны вегетативной нервной системы, так и со стороны гормональной регуляции, усиливающей скорость обмена веществ, чтобы обеспечить вам бегство от угрозы. Проблема в том, что убежать от собственной мысли о том, что вы тяжело больны, вы не можете.

Возникшая мобилизация организма приводит к тому, что он напрягается зазря. Это напряжение не получает должной разрядки, и как результат – весь этот букет из стучащего сердца и жидкого стула.

В общем, если чего нам и надо бояться, а точнее с чем нам надо бороться, так это со своим страхом, а вовсе не с его последствиями – тем вегетативным приступом, который вы принимаете за признаки тяжёлого телесного недуга.

Был бы у вас недуг с такой красочной симптоматикой – поверьте, врачи бы его обнаружили у вас на первом же приёме, фельдшера скорой помощи хватило бы для постановки диагноза.

Но они говорят вам «нет»! А точнее: «Ну… Как бы вам сказать?.. Сказать, что вот прямо болезнь, ну как… Ну это такое состояние, понимаете. Прямо болезни я не вижу. Ну, если хотите, могу вам назначить ещё исследование…» – и прочее и прочее.

Да, сомневающийся врач – это само по себе не внушает уверенности. Но поверьте, врач не сомневается, он просто не понимает, как объяснить человеку, у которого нет заболевания, что у него нет заболевания. Обычно же говоришь пациенту: «Всё хорошо, вы здоровы!» – и он мчит от тебя радостный вприпрыжку. С пациентом, у которого панические атаки, всё не так: он задаёт странные для врача вопросы – «А вы уверены?», «А вы не могли что-то пропустить?», «А бывает так, что человек на вид здоров, а потом – бах! – и умирает мгновенно?»

Признаюсь вам честно: врачи после таких вопросов плывут страшно, а что говорят в ответ – это и вовсе тихий ужас. И вот эта профессиональная неуверенность кажется такой непрофессиональной, правда? А если он непрофессиональный врач, то что с него взять-то? Надо идти к следующему! О н-то точно должен будет найти причину! И продолжается это «хождение по мукам»…

Не знаю, как вы относитесь к старым советским фильмам, но детские картины были у нас и в самом деле замечательными: на простых и понятных образах они рассказывали детям о том, как мы должны относиться к жизни и справляться с психологическими проблемами. Превращая наши страхи и жалость к самому себе в комичных антигероев, создатели этих фильмов противопоставляли им смелость, решительность и ответственность свободного человека.

Да, с идеологической точки зрения такие сказки, быть может, и вызывают некоторые вопросы, но вот с точки зрения психотерапии – просто класс!

В фильме «Новые приключения Кота в сапогах» 1958 года, который был снят выдающимся советским режиссёром Александром Роу по пьесе Сергея Михалкова «Смех и слёзы», девочке Любе снится сон, в котором она дочь шахматного короля и