Анатомия соблазна - Дарья Десса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы же, всякий раз с отчаянной надеждой глядя на потенциальных родителей, постепенно начинали ненавидеть это печенье. Потому что хотели оказаться среди заботливых и любящих людей все, а доставалось такое счастье очень немногим. Остальные же потом, глотая слёзы, давились этими противными печеньками. Эх, Артур! Ладно, он не виноват. Хотя бы пельмени нашлись.
Я их сварила аккурат к его возвращению. За это время успела навести порядок, ковыляя по квартире, кое-какие вещи собрала, что-то простирнула и повесила на балконе, погладила немного. Нога ногой, а домашними делами заниматься — этого не отменишь. Если не хочешь в свинку превратиться, конечно. Только вещи «сожителя» своего трогать не стала. Всё согласно поговорке: не тронь навоз — не пахнет. Ну его нафиг! Будет потом выговаривать, зачем я лазила в его барахле.
Когда Артур пришел вечером, весь довольный собой и жизнью, я поинтересовалась, знает ли он о решении Жирафа вернуть нас обратно.
— Конечно! — просиял конкурент. — И вот, смотри, что у меня есть! — он вытянул из внутреннего кармана пиджака два билета на самолёт. — Летим через два дня!
— Ура! — воскликнула я и, сама от себя не ожидая, подскочила к Артуру и звонко чмокнула в щёку. Но тут же, устыдившись порыва, отковыляла обратно. — Прости, домой очень хочу.
Конкурент сделал вид, что ничего особенного не случилось. «Воспринял, как должное! Паразит такой, — подумала я недовольно. Мог бы хоть обрадоваться — я все-таки его поцеловала». И всё же новость о скором отлёте была настолько хороша, что решила не дуться. Мы отведали пельменей, а потом я задумалась о том, что мне пора бы перед полётом как следует помыться. Но как это сделать, с перебинтованной ногой? Если поскользнусь в ванной, перелом гарантирован. Или поврежу конечность так сильно, что потом вообще ходить не смогу.
У меня так: стоит задуматься о чистоте собственного тела, — всё. Как гвоздь заколотили. Пока не помоюсь, не будет мне покоя. И неважно, когда мысль втемяшилась в разум: рано утром ли, перед работой, или сразу после неё. Как бы сильно не торопилась до или не устала после трудового дня, всё. Лика потащит свою задницу мыться, а вокруг хоть что. Ураган, тайфун, ядерная катастрофа — неважно. Потому что Лика хочет принять ванную!
Видимо, лицо у меня стало озадаченное: Артур посмотрел с интересом. Постаралась сменить тему:
— Как дела на работе? Как Люсенька? Не успеете теперь, жаль. И с Лизой… ах, бедняжка.
— Ну, — усмехнулся Артур. — Люсенька самоликвидировалась.
— Как это?!
— Очень просто. Пришла сегодня утром, глаза по пять рублей. Я как глянул на неё — испугался. Будто помер кто-то. Вышло наоборот. В обеденный перерыв потащила меня в столовую. И там, размазывая тушь пополам со слезами, призналась, что…
— Что?! Ну, не томи же!
— Что опять беременна!
Я не выдержала и расхохоталась. Вот бой-баба! Всё успевает! Но тут же спросила серьёзно:
— Надеюсь, не от тебя?
— Боже мой, Лика! Да ты ревнуешь?!
— Вот ещё, глупости! — фыркнула я, как кошка. Но язычок себе прикусила. Едва не спалилась, дура! Надо контролировать эмоции.
— Нет, не от меня, конечно, — продолжил Артур. — Она не сказала. Но так страдала, так грустила, пару раз упомянув Колобка…
— Вот это да-а-а… — протянула я.
— Думаю, он и есть папаша четвертого ребеночка своей секретарши, — заметил конкурент.
— Получается, она всё это время старалась тебя затащить в койку, чтобы потом алименты выцарапать? — предположила я.
— Может быть, — пожал плечами Артур. — Я её пожалел, конечно…
— Или приголубил? — усмехнулась я.
— Нет, только пожалел.
— Ой, какие мы гуманные!
— Она, в общем, хороший человек…
— Не те бляди, что хлеба ради… — вспомнила стишок. — Ладно, чего уж теперь. Ты, надеюсь, вторую свою пассию не оприходовал напоследок? А может, ты сейчас к ней отправишься?
— Да расслабься ты уже. Не собираюсь я уходить.
— Пф-ф! Даже не напрягалась, — вскинула я голову, гордая и независимая, а главное абсолютно не ревнующая женщина. — Посуду моешь ты.
Вернулась в комнату, и опять меня накрыло. Мыться! Вот же гадство! Как просто всё и легко, когда ты здоров. Но стоит заболеть ноге, и всё. Ты половина от человека, ходячая раскладушка. Кое-как собрала одежду, прихватила полотенце. Когда заковыливала в ванную, Артур меня заметил:
— О, на дорожку, чтобы чистой быть?
— Да, собираюсь смыть пыль Захолустинска! — заявила я. Зашла, разделась, встала перед ванной и задумалась. Ну, и как мне туда попасть? Встану на здоровую ногу, когда перенесу вес на больную, упаду. Сделаю наоборот — упаду. Жутко захотелось выругаться неприличными словами. Ну, что делать?! Скрепя зубами, обернулась полотенцем и подала голос:
— Артур!
Он раскрыл дверь через пару секунд. Возникло ощущение, что рядом дежурил. Но просто на кухне был, оттуда — три шага всего.
— Да?
— Помоги забраться, — сказала недовольным голосом.
— Конечно, — с готовностью согласился он. Но едва я раскрыла рот, чтобы объяснить порядок действий, как Уваров легко, словно пёрышко, подхватил меня на руки, а потом бережно опустил прямо в ванную.
— Спасибо, — придя в себя от неожиданности, сказала я.
— Пожалуйста, — улыбнулся конкурент. — Зови, если что. Всегда помогу.
— Закрой за собой. Надеюсь, подсматривать не будешь? — сузила я глаза.
— Боже упаси! — воскликнул театрально Артур. Подумал и добавил. — Чего я там не видел? Может, спинку потереть?
— Ты…
Не договорила. Ушёл. И не стала продолжать. Не буду себе портить настроение. Принялась мыться, долго намыливала и споласкивала волосы на голове, приводила в порядок остальные места, в том числе интимные. Для этого пришлось встать на колени. Помылась очень хорошо, сижу теперь розовая, распаренная, ощущение удивительной легкости во всем теле, — обожаю его! Только бы ещё нога не ныла немного, так это мелочи.
И вот Анжелика Разумовская собирается выбраться и думает о том, как она сейчас раскинет своё тело на свежей простыни, пахнущей луговыми цветами (вообще-то кондиционером для стирки, но это неважно), и будет балдеть, ощущая, как по коже пробегают маленькие иголочки, и сильно бьётся, постепенно
