1812 год - трагедия Беларуси - Анатолий Тарас

Людские потери

Беларуское население западных губерний оплатило войну России с Францией колоссальными жертвами — до 25 % жителей погибло во время сражений, от рук французских и русских оккупантов, от голода и холода, от болезней и эпидемий. В ряде городов и местечек население сократилось вдвое или даже втрое. Таких потерь в людях наши земли не знали со времен Северной войны 1700 - 1721 годов. В районах военных действий одни деревни, местечки и города были полуразрушены, другие уничтожены дотла.

Великая армия занесла болезни, ранее неизвестные здесь, иммунитета против которых у местного населения не было. Но главный ущерб причинила эпидемия так называемой «гнилой горячки», возникшая с весны 1813 года из-за великого множества неубранных человеческих трупов, останков лошадей и других животных. Один из очевидцев вспоминал:

«…по окончании кампании найдены были валяющиеся по улицам, огородам и в опустошенных домах многие мертвые тела, и никто не был встречаем, кого бы можно было заставить похоронить оные».

Жительница Минска М. А. Волкова в письме к супруге гродненского губернатора В. И. Ланской от 30 декабря 1812 (11 января 1813) года писала о ситуации в Минске и Минском уезде:

«Все госпитали переполнены, дороги покрыты трупами, деревни полны больными… крестьяне убегают в леса и мертвых оставляют без погребения».

В книге «Минск: исторический очерк» (Санкт-Петербург, 1905 год) сказано:

«В Минске… от разлагавшихся трупов распространялись различные болезни».

И это в городе! Что уж говорить о полях и лесах. В большинстве местностей останки долгое время никто не убирал, они разлагались, наполняя воздух зловонием, отравляя грунтовые воды, реки и озера.

Министр полиции А. Д. Балашов в 1813 году в рапорте императору «О захоронении павших» сообщал, что только вдоль «главной военной дороги» от Москвы до Вильни было погребено 430 707 человеческих трупов! А вот другой пример. Городничий города Лепеля сообщил Витебскому губернатору, что с ноября 1812 по май 1813 года в Лепеле и его окрестностях было закопано в землю 3429 человеческих трупов и 2490 — лошадиных. И это возле небольшого города, где за всю войну не было ни одного боя!

Губернаторы, губернские и уездные предводители дворянства (маршалы) в своих донесениях в вышестоящие инстанции сообщали о потере четвёртой части населения. При этом они учитывали не только гибель людей во время боевых действий, но и массовые жертвы от эпидемий весной - летом 1813 года.

Так, в Оршанском и Рогачёвском уездах (поветах) весной 1813 года умерло около 25 % жителей:

 «Почти четвертая часть людей умерла от занесенной гнилой горячки»; 

 «В уезде появились заразные болезни, так что почти четвертая часть жителей в продолжение одной весны 1813 года предалась земле».

А вот что сообщал предводитель дворянства Бабиновичского уезда Могилёвской губернии:

«…после сего нашествия... произошли разные эпидемические болезни, от которых четвертая почти часть крестьян, помещиков и разных сословий умерла» (44).

Министр народного просвещения граф Алексей Разумовский в своем письме попечителю Петербургского учебного округа графу Сергею Уварову от 25 января (5 февраля) 1813 года следующим образом характеризовал «гнилую горячку»:

«Свирепствующие ныне злокачественные болезни, по получаемым известиям, состоят в гнилых и жестоких нервных горячках, с оглушением, бесчувствием, в остром кровавом поносе, который повидимому произошел от простого, прежде свирепствовавшего поноса в соединении с вышеупомянутым горячками смешанного. Сии болезни весьма опасны: иногда из 5 больных 4 умирали».

Сравнение данных VI ревизии (1811 г.) и VII ревизии (1815 г.) — в пределах современных границ Беларуси (т. е. без Смоленской и Белостокской областей, без Виленского и Двинского краев) — показывает, что численность помещичьих крестьян сократилась на 20 %. Дворянские предводители разных уровней, указывая в своих отчётах сокращение численности крепостных крестьян-мужчин в уездах и губерниях, не лгали, когда сообщали о гибели четвертой части населения. В отдельных уездах (поветах) ситуация была просто ужасной. Так, потери населения в Могилёвском уезде составили 32 % населения, в Ошмянском — 10 160 мужских душ (около 27 % всего мужского населения), в Лидском — 22 %, в Браславском — более 20 %. (45).

Убыль городского населения тоже была огромной. Например, в Минске в 1811 году насчитывалось 11 200 жителей, а в декабре 1812 года осталось всего 3480 человек (т. е. оно сократилось на 69 %). В Лепеле на январь 1812 года было 3285 жителей, на январь 1815 ― 1635 (сокращение на 49,8 %). В Витебске из 7808 мужчин, проживавших в городе в начале 1812 года к началу 1813 осталось 2415 (произошло сокращение на 30,9 %)[74]. В Волковыске накануне войны были 391 мужчина, осталось 217 (погибли или умерли 174 мужчины, т. е. 44,5 %).

О массовой гибели населения свидетельствует также сокращение числа прихожан многих церквей. Так, в Пинском духовном управлении при трех церквях прихожан не осталось вообще. При восьми православных церквях Борисовского повета до войны состояло 1030 дворов, после войны осталось 766 (исчезли 264 двора, т. е. 25,64 %); при трех церквях Бобруйского повета был 521 двор — осталось 454 (исчезли 67 дворов — т. е. 12,85 %); в Слуцком повете число дворов прихожан сократилось на 49 и т. д. (46).

Довоенная численность населения восстановилась только через 20 лет. По данным проводившейся в 1833 году VIII ревизии общая численность мужского населения беларуских губерний превзошла уровень 1811 года на 210 тысяч душ. Но крестьянская часть населения выросла только на 59 тысяч мужских душ, а число помещичьих крестьян хотя и увеличилось, но так и не достигло довоенного уровня (47).

Материальный ущерб

Территория Беларуси на протяжении всей войны была районом непрерывных передвижений огромных масс войск сражающихся сторон. Все они разбирали избы и другие строения на костры для бивуаков, несмотря на то, что вокруг стояли леса. Но лес солдаты не трогали, так как сырое дерево трудно зажечь и оно плохо горит.

В результате активных боевых действий многие города и местечки были выжжены дотла. Полоцк, Кобрин и Борисов были полностью разрушены или сожжены. От пожаров и разрушений сильно пострадали Гродно, Минск, Витебск, Могилёв, Орша, Слоним. Участник войны Федор Глинка (1786 – 1880), русский поэт и будущий декабрист, отметил в своих записках:

«Проедешь Оршу, Дубровну, Борисов, Минск и ничего не заметишь, кроме бедности в народе, повсеместного разрушения — неминуемого последствия войны! Развалины и разоренные французами сёла — вот что представляется нашим глазам… Пустые дома, крестьяне, умирающие от голода, бледные, иссохшие лица еще живущих наполняют душу ужасом. Крестьяне разорены нашествием, бедствиями, голодом» (48).

В Могилёвской губернии особенно сильно пострадал Копысский уезд. Он простирался примерно на 100 вёрст от границы Минской губернии до Орши. С запада на восток его пересекала дорога с почтовыми станциями, идущая из Беларуси в Россию. Через уезд прошли войска многих французских военачальников — Даву и Удино, Виктора и Сен-Сира, Ожеро и Груши, Мюрата и Нея, польские войска князя Понятовского; с остатками своей армии прошёл в западном направлении сам Наполеон. В результате уезду был причинён огромный ущерб.

На упомянутом почтовом тракте, пересекающем весь уезд, были сожжены от Крупок до Коханово почти все населённые пункты, крестьянские дома, церкви, мельницы, почтовые станции, лавки, амбары, казённые каменные строения, разрушены плотины и мосты. Такая участь постигла местечки Бобр, Крупки, Коханово, Молявка, Словени, Толочин, Тулиничи, деревни Бухарово, Замостье, Дубровское, Тростянка, Яблонка и десятки других. Копысские помещики 3. Кистяков, Герцик, графиня Цукато, Черняевы, после возвращения в свои имения из российских губерний увидели полностью разорённые поместья (49).

Аналогичная ситуация была в Оршанском уезде, через который проходили главные дороги. Он был настолько опустошён, что продовольствие для российских госпиталей в Орше и Дубровно надо было доставлять из других мест. Убытки, нанесённые уезду войной, достигли трёх миллионов рублей (50).

Во время контрнаступления российских войск осенью 1812 года, как писал российский автор в книге, изданной в 1905 году, «смятение населения Минска было ужасно. Поляки (не поляки, а беларусы — католики и униаты. — Авт.) и сам губернатор Брониковский бежали, не успев захватить ни ценного имущества, ни даже необходимых вещей».

Город опустел. И правильно сделали, что разбежались: русские хотели отомстить минчанам, но в связи с их бегством выместили злобу на самом городе. Разграбили все казенные учреждения, католические и униатские храмы и монастыри (их было 14), торговые лавки и многие жилые дома. Убытки Минска от войны 1812 - 15 гг. составили 254 тысячи рублей серебром (т. е. 1 млн. 270 тыс. руб. ассигнациями), из них 118 тысяч (46,5 %) приходятся на два дня погрома, учиненного русскими войсками в почти пустом городе.