А я дура пятая! - Екатерина Вильмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С понедельника я свободна! И по-моему, это Илькиных рук дело!
– Может быть.
– И еще, я сегодня встретилась с Кузьмой, его, слава богу, выпустили, мы поговорили…
– Ну и слава Богу! А ты… не пожалела о своем выборе? Ты ведь Ильку любишь?
– Люблю! Больше всего на свете. А как его не любить? Вот сейчас я сижу тут с вами, Лютик вокруг скачет, и мне хорошо и совсем не страшно…
– Только ты не думай, что Илька идеальный герой! Отнюдь! У него масса недостатков.
– Наверняка, но я пока не вижу…
– Он страшный педант, аккуратист невероятный. Иной раз так может взорваться, что хоть беги из дому. Один раз, когда еще жил с Вивиан, разгрохал старинный секретер палисандрового дерева.
– Как?
– Топором! Изрубил в куски!
– Видно, за дело!
– Я не в курсе, но, полагаю, да. Он не любил ее. Женился, что называется, по залету. А знаешь, он к тебе всегда, с юности еще был неравнодушен.
– Он говорил мне.
– Помню, он вернулся из Москвы, мы тогда еще жили в Вене, кажется, первый год, вернулся убитый. Я спросила, в чем дело, а он говорит: «Мама, я второй раз упустил свою Каришку. Я делал карьеру, а она… она второй раз вышла замуж и, говорят, по безумной любви». Знаешь, а Вивиан была чем-то похожа на тебя, думаю, он потому-то с ней и связался…
– Наиля Сабуровна, вы, наверное, голодны? Я приготовила обед…
– О, интересно, как моя невестка готовит. Илька был в восторге от твоего обеда…
Отведав суп из подаренных мамой белых грибов, она сказала:
– Вкусно! Я так не умею, научишь?
На второе я запекла кусок телятины, а на гарнир подала жареную антоновку.
– С ума сойти, как вкусно, кто бы мог подумать.
– Ваш сын всегда будет накормлен!
– Деточка, боюсь, это будет редкое удовольствие. Если будешь мотаться с ним по гастролям, питаться вы будете в основном в ресторанах. Но он это любит!
– А ему не нужна какая-то специальная диета?
– Специальная? Нет! Он хорошо знает, что ему нельзя, что вредно для голоса… И ты это скоро усвоишь! Только помни, у него в шкафу всегда должно быть не меньше десяти чистых рубашек! И всегда только черные носки.
– Почему?
– Он цветных носков не признает. Только если на отдыхе, но тогда белые.
– Ну что ж, это проще, чем если б надо было подбирать носки к каждой паре брюк!
– У тебя очень правильный подход! И еще ботинки он всегда чистит только сам, никому не доверяет.
– Прекрасно, я терпеть не могу чистить ботинки.
– А еще у него аллергия на укусы ос. Если, не дай бог, оса укусит, надо немедленно к врачу! Немедленно!
– Вот хорошо, что предупредили!
– А скажи, детка… Ты не свозишь меня в деревню к твоей маме, надо бы нам с ней… Что такое? Почему такое выражение лица?
– А Илька не говорил вам?
– Нет. С ней что-то случилось? Она заболела?
Я рассказала о своем визите к маме.
– Грустно… Ну ничего, теперь у тебя есть мы. И если хочешь, зови меня мамой! Хотя нет, твоя мама жива и не стоит… Но считай меня мамой!
Она обняла меня, поцеловала, а я разревелась.
– Ну вот, хочется поплакать? Поплачь, детка, поплачь, иногда это нужно. А скажи, ты завтра свободна?
– Да!
– Может, поездим с тобой по Москве?
– Да с удовольствием, но в ноябре это не так интересно и красиво, как летом.
– И все-таки!
– А вы не хотите повидать кого-то из московских друзей?
– Да нет, что-то нет желания, а вот познакомиться с твоими самыми близкими по возможности хотела бы! У тебя много друзей?
– Да нет, есть закадычная подружка Тонька с мужем, еще одна подружка живет в Иркутске, вот, пожалуй, и все.
– А с Тонькой познакомишь?
– С удовольствием. Могу пригласить их завтра на ужин?
– Отлично!
– Ну, если они смогут… У них дочка во втором классе.
– Пусть с дочкой приходят.
Я позвонила Тоньке, но оказалось, что завтра они всей семьей идут на день рождения Кирюхиной сестры.
– Жалко.
– Ой, а мне-то как жалко! Но я могу завтра заскочить к вам в первой половине дня.
– Не выйдет, мы завтра поедем на экскурсию по Москве!
– О, какая программа! Ладно, в другой раз!
* * *Мы прожили вместе неделю, душа в душу. И вместе полетели в Милан. Ильяс встретил нас в аэропорту. При виде его я задохнулась от радости!
Но тут же заметила вспышки фотокамер. Нас снимали.
– Ты знал, что будет пресса? – спросила Наиля Сабуровна.
– Предполагал! Ну и что? Плевать на них. Пусть видят, какая у меня невеста!
На сей раз мы все поселились в одном шикарном отеле. Лютику тоже было позволено там жить. У меня был отдельный номер, что меня несколько обескуражило, но Илька сказал:
– Это чтобы ты не попала мне перед спектаклем под горячую руку! А сегодня я приду к тебе вечером!
* * *Первый спектакль предстоял послезавтра.
– Завтра пойдем покупать тебе платья!
– Не нужно, у меня есть!
– Что у тебя есть?
– Три роскошных платья!
– Ты уверена, что это то, что надо?
– Уверена!
– Покажи!
– Да с радостью!
Я сперва показала ему вешалку с терракотовым платьем, он его одобрил. Потом с черным.
– Отлично!
Потом я повозилась немного с черным платьем, пристегнула юбку и накинула на вешалку кружевной жакет.
– Шикарно! Откуда?
– Из Москвы!
– Погоди, а это что, два платья из одной ткани?
– Ишь какой приметливый! Но это не два платья, а одно.
– Ну зачем? – огорчился он.
– Илька, перестань, это ты заметил, а остальные вряд ли, к тому же публика-то будет другая. И вообще, бог с ними, с платьями, я так тебе благодарна, что прислал ко мне свою маму… Она так меня поддержала…
– Мама в тебя просто влюблена, такого мне о тебе наговорила… Но я тебе не скажу, а то зазнаешься.
После первого спектакля, имевшего оглушительный успех, Наиля Сабуровна вернулась в отель, а мы с Ильясом и целой компанией его коллег отправились кутить в ресторан. Ильяс был весел, глаза сверкали, правда говорили в основном по-итальянски, и я решила, что мне срочно надо осваивать этот язык. Впрочем, компания была интернациональная. Гречанка, американец, из русских, кроме Ильки, была еще превосходная певица из Мариинки, певшая Эболи.
– Карина, откуда такое платье? – шепнула мне гречанка по-английски. – Просто восторг!
– Из Москвы, от молодого нового дизайнера.
– О! Эти дивные кружева!
Ильясу кто-то позвонил. Я звонка не услышала. Он вытащил телефон из кармана, ответил и вдруг страшно побледнел. Господи, что у него случилось? Я вопросительно на него взглянула.
– Друзья мои, я должен сейчас вас покинуть. У меня… возникла одна проблема, которую надо немедленно решить. Карина, идем!
Я вскочила.
– Что?
– Потом!
Он взял меня под руку.
