Фиктивный развод. Не отпущу - Евсения Медведева

и снова проходили через ад! Карина месяцами могла лежать в больницах, пока мы искали нужных специалистов и новые методы лечения.

Подозреваю, что эти цветы были для меня чем-то особенным. Я был двадцатилетним сопляком, оставшимся без поддержки семьи, без денег, без четкого плана на ближайшее будущее. И только безнадежность дала мне сил и смелости отдать всё, чтобы вытащить сына из бесконечности больниц. И всё получилось… Мы могли выбирать врачей, могли позволить себе дорогую столичную клинику, не думая, сколько это будет стоить. И казалось, тогда мы выдохнули и позволили себе возможность жить.

Я встал на рельсы, с которых уже не смог сойти. Бизнес затянул меня с головой, но не от жадности, а от страха разочаровать свою семью. Не родителей, а Кару и сына.

В момент я просто возненавидел эти сраные белые лилии! Представил навязчивый аромат и тут же словил волну тошноты! Они всегда были для меня символом того дня, когда всё пошло не по плану! Наверное, для Карины это тоже символ, поэтому она так долго терпела это?

Черт… Я что, серьезно думаю о том, что двадцать лет дарил не те цветы?

Но, к сожалению, это правда. Не сама суть, а признак того, что совершенно не знаю свою жену.

Спустился в паркинг и тут же налетел на джип Раевского, когда тот со свистом притормозил. Сука, мог бы и раньше нажать на педаль, но друг все никак не снимал маску мудреца и учителя, поэтому легкий удар нёс явно терапевтический эффект.

Вдруг сотрясение мозга поможет понять, что я всё просрал? Так и без увечий уже всё ясно.

— Прости… Старый и слепой совсем стал, — Денис нагло усмехнулся, выдерживая тяжесть моего взгляда. — Ладно, не пыхти. Всё, я пар спустил, больше не буду. Ты куда?

— Леонтьев вызвал, говорит, сюрприз у него для меня какой-то. Ну, а по голосу понятно, что вряд ли здоровяк приготовил для меня бутылку коллекционного коньяка, — я картинно растер бедро, по которому получил удар, пусть его совесть тоже покружится на угольках, не одному же мне этим заниматься.

— Садись, покатаю, разговор есть, — Денис открыл пассажирскую дверь. — Давай-давай… В салоне расскажешь, какой я болван и придурок.

— А чего говорить, ты и сам всё знаешь, — я с удовольствием сел в машину к другу. — Кара долетела?

— Долетела, всё под контролем, она не одна, можешь не переживать, — Денис успокаивающе кивнул, не желая делиться подробностями, но мне и этого было достаточно. Главное, чтобы она была в безопасности.

Я попытался позвонить жене, но её номер голосил холодом автоответчика. Не хочет она говорить со мной. Не злится, не ненавидит, просто просит время, чтобы принять и понять, что именно с нами происходит.

А я намерен дать ей его, потому что вопросы есть не только у неё. Липатова права была во многом, если отмести эмоциональность её слов, то, как сказал Рай, предъява была по делу, а значит, самое время понять, чего именно я хочу.

— Ну? Что за разговор?

— Ты что, специально не те паспортные данные подал? — внезапно Рай расхохотался, а после стартанул вон из паркинга. — У меня всё пазл не складывался, думаю, как ты, бродяга, наколол меня с этим аннулированным разводом? Пока не вспомнил, что после подачи заявления ты потерял паспорт. А потом затягивание процесса, твои командировки, беглое заседание. Готов поспорить, что оригинал паспорта у тебя и не попросили, верно?

— Ага… Алевтина Михайловна, начальница ЗАГСа, устала от меня сильно. Вернее, я нарочно пил её кровь, чтобы она сделала все, только бы чета Куталадзе сгинула и не портила ей нервы, — мне тоже было смешно. А ведь я никому не говорил про аферу, Денис первый, кто догадался. — Кстати, нужно заехать в ЗАГС и извиниться, а то правда неудобно вышло. Надеюсь, ей там не достанется?

— Да я извинился сегодня уже. На женщине лица не было от ужаса из-за твоих игр! Ладно, Куталадзе, я её щедро подмаслил, попросил отложить ваш процесс и не дёргать, чтобы вы уже определились…

— Мне просто нужна моя жена! И я готов хоть черта обмануть, лишь бы не потерять самое важное, что у меня есть, — правда вырвалась наружу скомканными и рваными словами. В них были чувства, эмоции, но не было никакой обдуманности. То, от чего я так стремительно убегал, накатило волной и выбило у меня почву из-под ног.

— Любишь? — тихо прошептал Денис, из его голоса вдруг исчез напор, обвинение, тревога. Он снова превратился во всепонимающего друга.

— А что такое любовь? Рай, ты тоже был пацаном, когда Адель сбежала от тебя, будучи уже беременной. Ты много знал о любви тогда? Это ты сейчас проработанный, необремененный и расслабленный, потому что за спиной имя, репутация, бабло сумасшедшее! А окажись ты тогда с Адой с младенцем один на один со взрослой жизнью, правилами, которых не знаешь, ты бы сейчас обвинял меня?

— Да никто тебя не обвиняет…

— Я любил их так, как мог! Пахал не для себя, не для своего кармана и не во имя желания утереть нос отцу. Я делал всё, чтобы ни Кара, ни Андро ни в чем не нуждались. Мне не объясняли, что нужно делать! Не было у меня правильного примера для подражания!

— Куталадзе! Я задал вопрос… Ты любишь Карину? — Рай с силой ударил меня в плечо, сжал лацканы пальто и потянул на себя. — Не мне тебе рассказывать, что порой встретить нужного человека стоит всех этих денег, благ и комфорта под жопой!

— А она прям моя? — горько хмыкнул, смотря в серое небо. Моя, но так далеко…

— Твоя, Куталадзе, твоя… Иначе ты бы не стал париться с этими паспортами. Но твоя проблема даже не в собственности, а в том, что ты ни разу не задал себе вопрос — любишь ли ты свою жену. Никогда! Это бич нашей компании, что ли? Я долго об этом думал… Ни у Вьюника, ни у Горозии, да что уже греха таить, даже всё через жопу, и только вы с Карой выбивались из нашего пейзажа! Ну и вечный холостяк Каратик…

— Какого хера? — Последние слова Дениса