Забудь о любви - Анастасия Соловьева

от подколки. — Прояви хоть немного уважения к тем, кто помогает тебе выкарабкаться из дерьма. Ты не в борделе Асманова, а в столице, с людьми, которые вовсю пытаются устроить твою жизнь. Ты можешь и дальше воротить от меня нос, но через несколько минут сюда зайдут мои родители, так что будь добра — нацепи на лицо счастливую улыбку и не отталкивай меня, когда я пытаюсь тебя обнять или поцеловать. Хорошо, дорогая невестушка?

Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, растерянно моргает, её губы дрожат, но Лия всё же берёт себя в руки и бормочет:

— Хорошо.

— Отлично, — усмехаюсь я.

На душе гадко от собственной тирады. Хотел решить всё мирным путём, но что-то пошло не так.

Вскоре приезжают мои родители. Я пытался отговорить их, доказывал, что им нечего делать на регистрации, но мама оказалась непреклонной.

— Мой единственный ребёнок женится, я не могу это пропустить, — сказала она, а затем ожидаемо добавила: — Пусть и не о такой невесте я мечтала.

Лия старательно улыбается, как я того и хотел. Только радости совсем не чувствую. Наконец нас зовут на регистрацию брака. Скоро этот фарс закончится.

Лия

Богдан возмутительно спокоен! Меня разрывает от злости на него, от волнения перед росписью, от обиды и жалкой надежды, что мой будущий муж всё поймёт без слов и просто обнимет меня, скажет, какая я глупенькая, раз поверила незнакомой Елене, и успокоит. А вместо этого Богдан чуть ли не голос на меня повышает, чёрные глаза темнее самой тёмной ночи, слова обидные, царапающие сердце. Я подобное от папы сто раз слышала: и о благодарности, и о том, что семья Мельниковых вытаскивает меня из болота, поэтому мне нельзя показывать свой дурной характер. Но одно дело — наставления отца, совсем другое — без пяти минут супруга. Ещё и предателя!

Боже, я всю ночь заснуть не могла. Сначала пришлось лепетать какую-то чушь Анне Викторовне, заставшей меня в коридоре. Она не ожидала, что я припрусь с чемоданом в зубах, злая и уставшая. Я сослалась на ужасную головную боль и мандраж перед свадьбой. Однако сомневаюсь, что будущая свекровь мне поверила, уж слишком печальным был её взгляд.

А около полуночи началась гроза. Опять! Я себя ругала всеми неприличными словами, которые только могла вспомнить. Это ж надо было — наорать на Богдана за день до росписи! Да я сумасшедшая, ей-богу. Ни один нормальный человек на моём месте так бы не поступил. Богдан ведь может отказаться от брака, и будет совершенно прав. Тем более с такой любовницей, как Агата, он даже грустить не станет.

Я злилась на него, потом на Елену, и в конце концов — на собственную глупость. Смотрела на молнии, разрезающие небо, и снова варилась в кошмарных эмоциях. Пыталась ненавидеть Богдана, но не могла. Зачем я ляпнула про минет? Что хотела этим доказать? Лишь обидела человека, который ничего плохого мне не сделал. Ну спит он с другой, но мне какое до этого дело? Я ведь в него не влюблена. Я вообще ничего к нему не чувствую! Наоборот, круто, что он будет удовлетворять свои потребности с любовницей, я ведь так хотела, чтобы у нас был фиктивный брак. Моя проклятая девственность останется при мне. Супер!

В общем, заснула я под утро. Еле пришла в себя к полудню, в зеркало смотреть было страшно. Под глазами огромные синяки, взгляд измученный, несчастный. Счастливая невеста, ничего не скажешь.

Анны Викторовны и Аркадия не было дома. Я поблагодарила Юлиану за спасительный кофе, с трудом проглотила завтрак и начала готовиться к регистрации брака. Приехала в загс раньше минут на сорок, целых полчаса сидела на диванчике и тряслась, гадая, придёт Богдан или нет. Настолько разнервничалась, что телефон забыла зарядить, и он сдох ещё в такси.

В итоге я снова накрутила себя до такой степени, что как только увидела Богдана — сразу же на него разозлилась. За то, что спит с другой, за то, что заставил меня нервничать в загсе, и особенно за то, что из-за него моё сердце болит второй день подряд.

Короче, я опять наговорила лишнего, но на этот раз Богдан не молчал — мне прилетела ответочка. Про благодарность и уважение. Сказанная суровым бескомпромиссным тоном, от которого внутри всё заледенело. И жутко захотелось плакать, но я подавила слёзы. Не дождётся!

Не помню, как мы заходим в помещение для регистрации. Седоволосая женщина говорит что-то о ячейке общества, тихая музыка доносится из колонок, но не марш Мендельсона, уже хорошо. Я не понимаю, зачем нужна эта идиотская церемония. Утвердительно отвечаю, когда спрашивают, согласна ли я стать женой Богдана Мельникова. Куда я денусь? Смешной вопрос.

Колец у нас нет, так что эту часть церемонии женщина пропускает. Остался скрепляющий узы брака поцелуй. Богдан наклоняется и пресно чмокает меня в губы.

— Ну что ж, осталось только свадьбу сыграть, — говорит Аркадий. Никаких поздравлений, он сразу переходит к делу. — Лия, ты уже выбрала платье?

— Нет, — мотаю головой.

— Плохо. И то, что вы без колец, тоже плохо, — хмурится Аркадий.

— Об этой церемонии всё равно никто не знает, — резонно замечает Анна Викторовна.

— Да, пап, к свадьбе мы подберём кольца, а Лия выберет лучшее платье, так ведь, дорогая? — едко спрашивает меня Богдан. Обнимает за талию настолько крепко, что дышать тяжело.

— Да, конечно, — фальшиво улыбаюсь я.

— И жить вам нужно вместе, — продолжает Аркадий.

— Само собой, — усмехается мой драгоценный муж.

Ловлю на себе настороженный взгляд Анны Викторовны и тут же начинаю улыбаться ещё шире. Она подозревает, что между нами с Богданом не всё гладко, материнское сердце не обманешь. Жаль, что папа в больнице, мне было бы легче, будь он сейчас рядом.

Аркадию звонят, и он отходит в сторону, чтобы поговорить по телефону.

— И когда вы будете жить вместе? — спрашивает Анна Викторовна.

— Скоро, — отмахивается Богдан.

Я пытаюсь немного отодвинуться от него, хотя бы самую малость. Богдан убирает руку с моей талии, что сразу замечает Анна Викторовна.

— Что между вами происходит? — неодобрительно качает она головой.