Фрейд - Жан-Поль Сартр

В дверь звонят.

Слуга. Пожаловал господин Дёльнитц.

(4)

Входит Дёльнитц. гигантского роста мужчина лет тридцати пяти. Без бороды, носит бакенбарды. Красное лицо, огромные бицепсы распира­ют рукава его пиджака.

У него здоровый и веселый вид заядлого спортсмена, мало приспосо­бленного для интеллектуальных занятий. Сейчас он сильно раздра­жен.

Фрейд при виде здоровяка принимает вызывающий вид: он будет сохранять самообладание на протяжении всей сцены, но чувствуется, что в нем пылает холодный и сильный гнев.

Фрейд (холодно). Господин Дёльнитц, я ведь ждал вашу жену.

Дёльнитц (тем же тоном, но менее владея собой и с большей наигранной грубостью). Доктор Фрейд, я пришел сказать вам, что ноги ее здесь больше никогда не будет.

Фрейд. Ну что ж, вы свое дело сделали. Теперь можете идти.

Дёльнитц (вместо того, чтобы послушаться Фрейда, бе­рет стул и садится). Если позволите, я хочу кое-что вам сказать.

Фрейд. Господин Дёльнитц, вы допускаете то, что называют нарушением неприкосновенности жилища. И я мог бы попро­сить полицию заставить вас убраться отсюда. Но из уважения к вашей жене, которую пока считаю своей пациенткой, я согла­сен выслушать вас.

Дёльнитц(онявно несколько смутился и с недоверием смотрит на Брейера). Я не знаком с этим господином.

Фрейд. Это доктор Брейер, крупный невропатолог. Я буду говорить с вами в его присутствии, или вы уйдете отсюда. (Брейер намеревается встать.) Нет, Брейер, я прошу вас остаться.

Слуга (открывая дверь). Там спрашивают доктора Брейера, говорят, что срочно.

Брейер встает.

Фрейд (обращаясь к Дёльнитцу). Вам повезло.

Брейер выходит. Дёльнитц провожает его взглядом.

Фрейд. Слушаю вас.

Дёльнитц. Господин Фрейд, вы – не врач.

Фрейд. Я шарлатан. Это известно. Это все, что вы хотите мне сказать?

Дёльнитц. Нет.

Открывается дверь. Появляется Брейер, не снявший шляпы.

Брейер. Срочный вызов. Я вернусь через полчаса.

Закрывает дверь.

Фрейд (Дёльнитцу). В вашем распоряжении полчаса.

Дёльнитц. Господин Фрейд, с тех пор как вы лечите мою жену, она совсем разболелась.

Фрейд. Разве раньше она была здорова?

Дёльнитц. Нет.

Фрейд. В чем же дело? Почему вы послали ее ко мне?

Дёльнитц. Она болела. Но не так серьезно.

Фрейд. Господин Дёльнитц, ваша жена страдает ярко выра­женным синдромом страха. Если вам так дорог ваш покой, привяжите ей камень на шею и утопите в Дунае.

Дёльнитц. Она мне больше не жена. (Фрейд поднимает брови с иронически удивленным видом.) Вы запретили ей вступать со мной в отношения.

Фрейд (притворяясь, что не понимает). Какие отношения?

Дёльнитц. Вы прекрасно знаете, что я хочу сказать. Те отношения, которые жена обязана иметь со своим мужем.

Фрейд. Вот оно что! Понятно. Так слушайте: я запретил ей эти… отношения на время лечения.

Дёльнитц. Но это же природа, господин Фрейд.

Фрейд. Вам прекрасно известно, что она возненавидела эти отношения.

Дёльнитц (растерянно). Она вам рас.. Да, ей это не нра­вилось, но все-таки она соглашалась. А сегодня…

Фрейд. Каждый раз, когда она соглашалась, она переживала кризис страха. Неужели вам не стыдно требовать от вашей жены?

Дёльнитц. Ах! Но я не могу без этого, господин Фрейд. Это наша драма.

Пауза. Дёльнитц понуро сидит в кресле. Неожиданно его снова охватывает гнев.

Дёльнитц. И вы намерены вылечить ее, забивая ей голову этим свинством?

Фрейд. Каким свинством?

Дёльнитц встает и начинает расхаживать по комнате.

Дёльнитц. Вот уже две недели, каждый раз, когда она приходит от вас, она рассказывает нам о своем дяде Губерте, говорит только о дяде Губерте. Я не желаю, чтобы вы напо­минали ей о дяде Губерте.

Фрейд. Почему?

Дёльнитц. Во-первых, потому, что он умер.

Фрейд (с иронической улыбкой). И что же во-вторых?

Дёльнитц. А во-вторых, потому, что это свинство.

Фрейд. Свинство говорить о ее дяде?

Дёльнитц. Да.

Фрейд. Вот оно что! Почему же?

Дёльнитц. Потому что он был свиньей. (Пауза. Говорит грубым тоном.) Вы своего добьетесь, господин Фрейд, добье­тесь! Заставите поверить, что дядя Губерт ее изнасиловал.

Фрейд (с живым интересом). Ах, вот в чем дело! (Пауза.) Значит, это неправда?

Дёльнитц. Правда, господин Фрейд. (Спохватившись.) Правда, господин доктор! Но для нее это ложь!

Фрейд. Почему?

Дёльнитц. Потому что от нее это скрывали. Все, начиная с ее матери. И кончая мной, когда мне призналась в этом ее мать. (С вызовом.) Мы-то люди тактичные.

Фрейд. А куда девалось это воспоминание? Неужели вы думаете, что оно испарилось? Оно по-прежнему живет в ней, господин Дёльнитц, живет бессознательно, в подавленном со­стоянии, и именно оно все отравляет. Это воспоминание порож­дает ее страхи! Оно внушает ей отвращение к любви!

Дёльнитц слушает, разинув рот от удивления, мучительно пытаясь понять Фрейда.

Дёльнитц. Вы хотите сказать, что это не я вызываю у нее отвращение?

Фрейд. Конечно, не вы. В детстве она пережила шок, кото­рый привел к тому, что ей стали противны все мужчины.

В дверь стучат.

Фрейд. Войдите!

Это Брейер. Он бледен и мрачен, смотрит на Фрейда с какой-то злобой.

Фрейд, поглощенный беседой с Дёльнитцем, улыбается Брейеру, не замечая выражения его лица.

Фрейд(повернувшись к Дельнитцу, с глубокой искрен­ностью). Да, вы больше не будете внушать ей отвращение.

Дёльнитц(очень довольный, встает). Спасибо вам, доктор!

Фрейд(тоже встает, говорит тем же властным, но спо­койным тоном). Вы заставили ее пропустить сеанс. (Провожая его до двери.) Скажите ей, чтобы она пришла завтра, в семь часов вечера.

(5)

Фрейд (обращаясь к Брейеру). Это уже тринадцатый слу­чай.

Брейер (вздрагивает, он думает о другом). Что?

Фрейд. Тринадцатый случай невроза, в котором я выявил, что больной в детстве стал жертвой сексуальной агрессивности взрослого.

Брейер слушает его рассеянно, с мрачным довольством человека, которому предстоит сейчас утолить свою злопамятность, разыграв роль поборника справедливости.

Брейер. Сегодня утром вы навещали Магду?

Фрейд. Да. А что?

Взглянув на Брейера, Фрейд внезапно умолкает. Ему страшно, он не смеет задать вопрос.

Брейер (говорит равнодушным, но плохо скрывающим его злорадное торжество голосом). Меня вызвал ее отец. Она выбросилась из окна.

Фрейд (он с трудом обрел дар речи). Погибла?

Брейер. Да нет. Переломы, контузия, но, если не произошло внутреннего кровоизлияния, думаю, выкарабкается.

Фрейд поворачивается и медленно подходит к письменному столу, смотреть на него страшно. Он кашляет.

Фрейд. Утром она мне призналась, что отец надругался над ней, шестилетней.

Брейер (с возмущением). Она сказала вам грязную ложь, это вы толкнули ее к признанию!

Фрейд (резко оборачивается к Брейеру, но отвечает ему без грубости, с глубокой грустью). Брейер! Отец присутство­вал при этом и плакал. Но ни словом не возразил.

Брейер (с почти комическим изумлением). Он же член Высшего Совета! (По его растерянности чувствуется, что он неизменно уважает официальных лиц и сильных мира сего.) Немыслимо!

Похоже, он потрясен не меньше Фрейда, который, обойдя письменный стол, понуро, с усталым видом опускается на стул.

Брейер (убежденно). Надо бросить это, Фрейд.

Фрейд (не поднимая головы, мрачно). Что бросить?

Брейер. Все, все это.

Фрейд. Но ведь это ваш метод.

Брейер. Нет уж, позвольте! Я отказываюсь его признавать.

Фрейд. Вы раскрывали больным правду о них самих.

Брейер. Только тогда, когда они были в силах ее выносить.

Фрейд (глухим голосом, глядя прямо перед собой). Ис­тинной правды о себе не в силах вынести никто.