Это мой мир - Екатерина Швецова

Сейчас я лишь снял плащ, аккуратно скрутил его и положил в сумку. Закатал рукава и вздохнул чуть свободнее. Мне даже думать не хотелось о том, чего стоит воинам молча ехать вперед, в раскаленных добела тяжелых доспехах.

Через несколько часов, и дюжины баек стражей, взвыл не только я. Неунывающий Махтор шутил, и рассказывал небылицы, несмотря на жару, жажду и грозный приказ Постра, глядеть в оба.

– Стоит, значит, новобранец в карауле. С момента зачисления в роту, и недели не прошло. Ну, кто стоял, покой бойцов в казарме охранял, те поймут меня. Скучно, делать нечего, да еще и холодно, зимой-то.

И тут приспичило ему. И не просто так, а конкретно. Что делать?

По уставу не положено, должен терпеть. А мочи уже нет.

Ну, солдат, недолго думая, стучит в караулку, сменщику. Нет ответа, спит собака, или же вовсе ушел в казарму.

Желание все сильнее, и выхода не остается и бежит солдат к колоколу. Бьет в набат, поднимая полк в атаку.

Отовсюду раздается команда «Батальон подъем, война!», и стучат сапоги по плацу.

Подбегает командир части, а за ним выстраивается весь полк по стойке смирно, в полном обмундировании, с оружием наголо:

– Кто поднял тревогу? Что случилось?

– Командир, мне бы отлить…

– Махтор, сделай милость, заткнись – Стонха пристально оглядывал горизонт, даже не удосужившись повернуть голову к усатому воину. Остальные сцеживали улыбки в кулаки, пытаясь сохранить рабочее настроение.

– Да ладно, Стонха. Кому станет хуже от пары минут смеха?

– Тебе. И не от пары минут, а трех часов к ряду. У тебя рот не закрывается, даже когда спишь! И как тебя в разведке у Султаната терпели?

– Не в разведке, а в боевых вылазках. Сидеть в засадах у меня не было интереса.

– У тебя не было возможности! Тебя бы нашли по нескончаемому хохоту!

– Заткнитесь оба – Постр поднял руку вверх – Родви, далеко еще?

Воин покрутил головой, привстал на стременах и покачал головой:

– Еще с четверть часа, не больше.

– Хорошо. Возьми с собой Заргила, разведайте что впереди, заодно ребят смените.

Всадники умчались, а отряд продолжил неспешный подъем. Я обернулся назад и оглядел пройденный путь. Мы поднялись довольно высоко, почти сравнявшись с горами, окружавшими нас с обеих сторон, так что вид открывался просто великолепный.

Пустынная равнина, с мелкими вкраплениями чахлой зелени простиралась под нами, как на ладони. Давешний ручей тянул свои усталые воды к реке. На переправе выгружался караван, только что причаливший, с той стороны. Нетерпеливый наемник на гарцующем коне осматривал окрестности. Скорее всего, он уже заметил нас или наши следы, и его это встревожило. Они могли принадлежать только разбойникам, что обильно водятся в данных краях, но никак не страже короля. Воины редко выезжали за пределы городов, а гвардейцы передвигались лишь сотнями, когда расквартировывались в другом месте, или выполняли приказы Его Величества.

Тот берег терялся в дымке, так что я не увидел больше ничего интересного. Развернулся я вовремя. Родви и Заргил скакали обратно, вместе со Слаем и Зертилом.

– Капитан, мы обнаружили проход. Все чисто. Следов нет, еровок тоже.

– Хорошо, тогда спускаемся.

Мы проехали чуть вперед и увидели узкую тропу, круто уходящую вниз, и извивающуюся, словно змея. Я остановил лошадь у самого начала спуска и недоверчиво посмотрел вниз. Лошадь переступила с ноги на ногу и по тропе зазмеилась каменная осыпь.

– Интересно, – протянул я.

– Ничего интересного. Закрепите за спинами щиты, поедем строем. Родви впереди, затем я, Стонха будет замыкающим. Господин маг, ваше место сразу же за мной.

Я не сказал ни слова, продолжая думать о своем, рассеянно наблюдая, как воины снимают с седел тяжелые окованные сталью щиты. Тропа казалась мне идеальным местом для засады. Но не еровок, а разбойников. Но если капитан так уверен в себе и своем следопыте, то я не буду спорить.

Единственный, кто остался без щита, так это ваш покорный слуга. В отличие от воинов, вооруженных до зубов и закованных в латы, на мне были лишь рубашка, штаны и высокие, мягкие сапоги из шкуры диких мустангов. Я залез в сумку и снова вытащил свой плащ. Костяные пластины все же лучше уберегут мою спину, чем тонкая рубаха.

Постр конечно знал о том, что я беззащитен, но не стал ничего предпринимать. Лишь проверил, хорошо ли ходит в ножнах его тяжелый клинок.

На нем самом был массивный, пехотный доспех, добротной выделки. Без всяких вензелей и узоров. Только то, что действительно нужно. Зеленый нагрудник, усиленный в районе живота, за счет тяжелого пояса, короткие штаны из крепкой стали, заканчивающиеся на коленях, грузные кованные сапоги, и наручи из жестких пластин. Наплечников у него не было, его панцирь имел «рукава» до локтя. И шлем, с плюмажем из лошадиного хвоста.

У Родви был легкий кавалерийский доспех, состоящий из разрезанной юбки – чтобы легче было ехать верхом, нагрудника, без пояса, что давало больше преимущества при маневре, и широких наплечников. Сапоги его были из мягкой кожи, почти такие же, как и у меня. Наручей у него не было, как и шлема.

Стонха щеголял новой моделью доспеха кавалериста. Вместо юбки у него были штаны, плотно подогнанные по фигуре, так же заканчивающиеся у колена. Еще у него имелись наручи, отделанные кожей изнутри и шипами снаружи. Шлем его представлял собой закрытую маску, скрывающую лицо полностью. Но при желании его можно было открыть в случае необходимости.

Ваствик был одет в легкий разведывательный доспех. Штаны из стали, нагрудник, все неприметного серого цвета, гладкий шлем, напоминающий череп своей формой. Никаких наручей или наплечников. Сапоги из мягкой кожи.

Близнецы, Зертил и Заргил, были одеты одинаково. Легкие доспехи, вычурные шлемы, с перьями, и широкие наплечники с шипами по краям. Темные, кожаные наручи.

Я отличал их только по лошадям. У Заргила была рыжая кобыла, а у Зертила – белоснежный, рослый жеребец. Он был отлично выучен и редко когда нуждался в командах всадника, а ухаживал за ним воин лучше, чем за собственным мечом. Чистил, оглаживал, расчесывал, подкармливал яблоками или хлебом. За это жеребец платил ему собачьей преданностью, не подпуская к себе больше никого, ближе, чем на сажень.

У Слая был тяжелый потертый панцирь, с облупившейся краской и гнутый в нескольких местах. Наручи отсутствовали, зато наплечники были просто огромны – они топорщились по бокам, словно пушки, далеко выступая за бока его коня. Шлем, он носил пехотный, тяжелый, с усиленным налобником, без плюмажа.

Махтор был одет легко. Незавершенный нагрудник, оканчивался треугольным выступом, который отдельно прикрывала широкая костяная пластина – для того чтобы можно было в бою опереть об нее алебарду. Штаны из легкой, не прочной стали, кованные сапоги, шлем с длинным пером. Без наплечников, зато с наручами, доходящими до локтя. По их краю были приварены острые шипы.